Елена Усачева - Призрак Ивана Грозного
– Скажешь тоже – плащ, – произнес Коля уже более миролюбивым тоном, хотя идея снова заглянуть в ночную школу ему не очень улыбалась. – Ладно, сходим. Может, удастся настоящий журнал стащить. Договаривайся со своими родичами и вечером оставайся у меня, я тебя где-нибудь спрячу. – Но тут Мишкин вспомнил о проклятье. – Погоди, а ты не боишься, что они и тебя на счетчик поставят? Приползет какой-нибудь червяк и скажет, что жить тебе осталось два дня и маленький хвостик.
– Что со мной будет? – мрачно ухмыльнулся Борька. – Меня даже ангина не берет. Ничего твоя нечисть со мной не сделает. А форму я тебе завтра принесу – мне отец запасную недавно купил.
Форма это, конечно, хорошо, можно будет на следующую тренировку пойти. Но какой смысл тренироваться, если жить осталось всего ничего? От неминуемой смерти ногами и руками не отмашешься…
Вдвоем они дошли до Колиного дома. Мишкин с тоской посмотрел на свои окна на шестом этаже. К стеклу была припечатана групповая фотография класса.
– Пойдем со мной! – крикнул он, бросаясь к подъезду.
Когда он снова увидел ярко-оранжевую обложку, то все поплыло у него перед глазами.
– Я его сожгу, – закричал он, хватая ненавистный журнал. – Утоплю, порву на кусочки! Кешке скормлю!
Последняя угроза была самая страшная, потому что попугай Кеша являлся грозой всего, что могло быть склевано, пережевано и искромсано. В молодости он сгрыз не один Колькин дневник, порвал не один учебник. Он уничтожал все, что попадалось ему на глаза. Только заточение попугая в клетке спасало мебель и одежду от истребления.
– Вот, их я видел. – Коля сунул в руки невозмутимого Веселкина фотографию, а сам занялся разведением в ванной большого костра.
Журнал полетел в огонь, лишь только занялись газеты. Пламя тут же вспыхнуло, во все стороны брызнули искры. Огонь молниеносно сожрал последние печатные новости, оставив на тлеющем пепле нетронутый журнал. Его страницы не то что не подпалились! Они даже не нагрелись, а обложка, казалось, стала еще холоднее.
От удивления Борька присвистнул.
– Ничего себе! – воскликнул он, вертя загадочный журнал в руках. – Фантастика какая-то.
– Не фантастика, а мистика. А лучше сказать – ужас, – мрачно произнес Коля, забирая журнал у друга.
Он уселся на пол, открыл первую страницу и резко выдернул ее. Бумага порвалась с треском.
– Ага! – торжественно воскликнул Мишкин. – Значит, что-то на него действует!
Но тут смех застрял у него в горле – вырванная страница медленно проявилась на своем месте. С остервенением Коля дернул ее еще раз. Потом вторую, третью, четвертую. Через минуту вокруг него летали стайки оторванных страниц. Но все они тут же появлялись на своих местах.
– Ах так! – в азарте крикнул он. – Тогда держитесь!
Мишкин вбежал на кухню, открыл дверцу клетки и сунул под нос удивленного попугая журнал.
– На, жри! – приказал он.
Кеша недоверчиво покосился на яркую обложку, тронул лапой растрепанные листы и презрительно отвернулся.
– Что? – ахнул Коля. – Ешь, давай! Больше ни одной газетки от меня не получишь. Будешь жить без бумаги. Ешь, противная птица!
Кеша демонстративно отвернулся, закрыв глаза.
– Ладно, не дергайся. – Борис остановил Колю как раз в тот момент, когда приятель собирался открутить вредному попугаю голову. – Мы ночью попробуем журнал в здание школы пронести. Может, на него только луна действует. Я видел, луна сейчас очень большая.
Вечером оказалось, что луна действительно огромная. Она висела между домами как раз на уровне шестого этажа, то есть напротив Колькиных окон. Родители в соседней комнате пошумели и успокоились.
Веселкин сбегал к себе, поговорил с мамой и быстро вернулся. Мишкин спрятал его в шкафу. А чтобы приятелю не было скучно, снабдил его сырными чипсами и квасом.
Когда все успокоилось, друзья приступили к сборам.
Для начала Колька рассовал по карманам все серебряные вещи, какие нашел в доме.
– Это зачем? – не отрываясь от еды, спросил Веселкин.
– Книжки читать надо, – проворчал Мишкин. – Всем известно, что от нечисти спасает чеснок, серебро и святая вода. Для начала подойдет серебро. – Коля взвесил на руке выкраденные из маминой шкатулки цепочки и колечки.
Но вдруг все это рассыпалось по комнате с веселым звоном. А прямо перед Мишкиным стояла давешняя покойница Вика Будкина с ярко накрашенными губами, с большими бусами на шее и совершенно пустыми бесцветными глазами. Была она нечеткая, полупрозрачная и двигалась неуверенно, словно ничего не видела перед собой. В воздухе нарисовалась новая фигура, такая же призрачная и зыбкая – это был худой высокий мальчик с заостренным лицом. Через минуту весь класс с чертовой фотографии в полном составе вышагивал на крошечном свободном пятачке Колиной комнаты. Все они старались поближе встать к лунному свету, бьющему через пыльные стекла.
Перепуганный Мишкин задернул шторы, и вся призрачная компания пропала. Только если кто-нибудь попадал в тонкую полоску света, появлялось то плечо, то голова, то пустые глаза. Веселкин облегченно вздохнул.
Призраки исчезли, зато вместо них появились звуки.
– К нам, к нам, – звал завывающий голос.
– С нами будешь, с нами, – шипело отовсюду.
– Как мы, как мы – вечными учениками, – эхом отражалось от стен.
– Отвалите вы! – замахал на них руками Мишкин. – Вы померли давно, чего ко мне пристаете?
И тут Коля с Борисом увидели такое, отчего волосы у них на голове встали дыбом. Очкастый Краскин сидел на полу в струйке лунного света. На коленях у него лежал журнал. В правой руке он держал перьевую ручку. Ладонь левой руки была искромсана, в серединке набралась лужица крови. В эту лужицу Женя опускал кончик пера, внимательно смотрел, как скапывает лишняя жидкость, а потом старательно начинал выводить Колино имя в свободной графе журнала. Женя уже написал «Мишк», когда чернила опять кончились, и он вновь опустил ручку в порезанную ладонь.
– Ты чего творишь? – заорал Коля, выхватывая у Краскина журнал. – Совсем обалдел? Сейчас как дам в лоб, очки на три метра подпрыгнут!
Женя равнодушно проследил взглядом за уплывшим от него журналом, аккуратно завернул колпачок ручки и спрятал ее в карман.
– Все равно наш-ш-ш, – прошипел он, выпуская изо рта длинный змеиный язык.
– Разбежался, – буркнул Мишкин, прижимая к себе добычу. – Пошли, Веселкин, отсюда, пока нас не затоптали.
Борька все это время молча отбивался от тянущихся к нему рук. Эх, будь у них больше времени, Колька бы полюбовался красотой приемов, которые использовал друг. Но часы уже показывали полночь, и надо было спешить.
– А ну, отстали от него все! – шикнул Коля на особо бойких девочек, успевших ухватить несчастного Бориса за рубашку. – Разбежались! Вон, своих хватайте!
И он выдернул товарища из призрачной толпы.
– С-спа-асибо, – заикаясь, прошептал Борька, когда они уже стояли на лестничной клетке. – Вот уж не думал, что они такие противные. Честно скажу – я тебе сначала не поверил, решил, выдумываешь. Но после всего этого – прости меня, друг! Я был не прав.
– Проехали. – Коля побежал вниз по ступенькам, размахивая журналом. – Сейчас ты еще вещи покруче увидишь. Знал бы раньше – вообще бы в школу не пошел. Так бы и остался на всю жизнь в детском саду.
– А чего? – Борис мчался за Мишкиным, перепрыгивая через ступеньку. – Учителя – они все такие, немного прибабахнутые. Какой же нормальный в школу работать пойдет?
– Нет, – покачал головой Коля, выбираясь на улицу. – Среди них есть хорошие. Вот у нас в началке была шикарная тетка. На пенсию ушла только. Говорила, что мы ей жизнь покалечили и кровь попортили. Не знаю, не замечал что-то… Она была очень даже толстая.
Здание школы за забором торчало мрачным огромным кубом. Луна отражалась в окнах.
– Мы журнал закинем и обратно, да? – дрогнувшим голосом спросил Веселкин.
– Там еще дело одно есть, – шмыгнул носом для смелости Мишкин. – Надо одного кренделя найти, черным учеником его зовут. Живет в подвале. Он может что-нибудь рассказать…
За прошедший день Колька успел все как следует подзабыть – и могильный холод болота, и подвывание математички, и отрывающуюся голову директора. Сейчас в школу он шел из спортивного интереса. Ему хотелось проверить – действительно ли вчерашние ужасы были на самом деле. А если были, то не мешало бы перекинуться парой слов с загадочным черным учеником. В слова кошки о трех оставшихся днях не очень верилось. Но узнать, что и как, все же не мешало…
– А если все будет закрыто? – еле слышно прошептал Борька.
– Значит, ничего нет и можно спокойно идти спать, – сурово отрезал Коля, делая шаг за калитку. Он не ожидал, что приятель окажется таким трусливым. Хотя если бы ему все это рассказали, а потом еще и привидений напустили, он бы тоже испугался… Поначалу.
Журнал в его руках недовольно шевельнулся и, распахнув страницы, залился яркими лампочками. По углам у него выросли ярко-оранжевые перья с огоньками на кончиках. Из середины высунулся светящийся язык. Журнал возмущенно зашипел, задергался, спрыгнул с Колькиных рук и уполз в кусты под забором.
