Элли Картер - Воровская семейка
Он, похоже, вовсе не замечал Кэт, которая отчаянно прокладывала себе дорогу среди голубей, копающихся в мусоре, и толп туристов. Когда девушка подошла к отцу, с его стороны не последовало ни объятий, ни криков радости, ни даже приветствия.
— Надеюсь, это для меня, — произнес отец Кэт, не отрывая взгляда от мужчины, говорившего с туристами на беглом русском.
Кэт не знала, злиться ей или удивляться его обыденному тону — он говорил так, будто у них была назначена встреча и он прождал ее битый час.
Девушка вручила отцу кофе, глядя, как он греет озябшие руки о горячий стакан.
— Никаких перчаток? — спросила она.
Отец улыбнулся, отхлебывая напиток.
— Только не в выходной.
Воры не должны хотеть слишком многого — как бы иронично это ни звучало. Нельзя выбирать дом, из которого не уйдешь пешком. Нельзя иметь что-то, от чего не сможешь отказаться. Это были законы жизни Кэт — законы ее мира. Глядя на отца, отхлебывавшего горячий кофе и улыбавшегося ей поверх стакана, она понимала, что, строго говоря, ни один вор не мог позволить себе любить что-то так сильно, как она любила его.
— Привет, папочка.
Где-то совсем близко зазвонил церковный колокол. Голуби вспорхнули. Отец краем глаза взглянул на Кэт и проговорил:
— Детка, я знаю, что Колган — хорошее место, но Париж — не далековато ли для школьной экскурсии?
— Ты прав, неблизко, но у нас осенние каникулы. — Кэт даже думать не хотелось, почему солгать отцу для нее оказалось проще, чем сказать правду директору. — Я хотела узнать, как ты поживаешь.
Еще один глоток. Еще одна улыбка. Но в этот раз отец не смотрел ей в глаза.
— Ты хотела узнать, не врут ли слухи, — сказал он, и Кэт почувствовала, как к щекам, несмотря на холодный ветер, прилил жар. — Ну, и кто тебе сказал? — спросил отец. — Дядя Эдди? Гейл? — он покачал головой и сквозь зубы добавил: — Однажды я убью этого мальчишку.
— В этом нет его вины.
— Как и в Барселоне?
— Ну… — Кэт поймала себя на том, что повторяет слова Гейла: — Ведь все тогда согласились, что обезьянка была отлично выдрессирована. — Отец презрительно усмехнулся.
— Папа…
— Милая, ты поверишь, если я скажу тебе, что не был в Италии на прошлой неделе?
Колокольный звон замолк, и гид уже заканчивал экскурсию. Отец Кэт огляделся и тихо проговорил:
— У меня железное алиби.
— Алиби? — переспросила Кэт. — И ты готов поклясться в этом?
Глаза мужчины сверкнули.
— На Библии Гуттенберга!
— И можешь доказать?
— Ну, — нерешительно проговорил он, — это немного сложнее, чем…
Внезапно он замолчал, а толпа туристов отошла в сторону. Прямо перед глазами девушки оказался киоск с газетами, черно-белые заголовки которых все как один гласили: «Nouveaux Pistes Dans le Vol de Galerie: La Police Dit Que les Arrestations Sont en Vue».[4]
— Отец, — медленно произнесла Кэт, — тебе ведь ничего не известно о галерее, которую ограбили на прошлой неделе, не так ли?
Мужчина улыбнулся озорной и немного горделивой улыбкой, по-прежнему не глядя дочери в глаза. Он промолчал.
— Так значит большое ограбление в Италии — не твоих рук дело… потому что той ночью ты устроил маленькое ограбление в Париже?
Отец подул на дымящийся кофе и шепнул:
— Я же говорил, у меня отличное алиби. — Он сделал глоток. — Конечно, это далеко от моего прежнего уровня — ты ведь знаешь, что моя главная помощница недавно бросила меня? — Он покачал головой и преувеличенно грустно вздохнул. — Хорошего ассистента теперь днем с огнем не сыщешь.
Одна из русских туристок шикнула, прося их вести себя потише, и Кэт вдруг ощутила приступ клаустрофобии. Ей захотелось в какое-нибудь тихое место. Место, где она могла бы закричать. Вдруг ей пришло в голову…
— Папа, но если дело было сделано на прошлой неделе, почему ты все еще в Париже?
Мужчина замер на половине глотка, и Кэт подумала, что именно так выглядит вор, которого застукали на месте преступления. Но его лицо выражало лишь гордость за свою девочку.
— Милая, назовем это так: девять десятых вины составляет фактическое владение похищенным. И сейчас я не так сильно виновен, как мне бы того хотелось.
— Отец… — Кэт подняла глаза, не уверенная, что готова услышать ответ на свой вопрос. — Куда ты их спрятал?
— Она, — поправил мужчина, — находится в безопасном месте.
— В уединенном?
— Нет, — усмехнулся отец. — К сожалению, сейчас она среди друзей.
Он все еще улыбался, но продолжал бросать взгляды на площадь, и это весьма настораживало Кэт.
— Так может, там ее и оставить? — предложила Кэт.
Мужчина качнулся на каблуках, все еще не глядя дочери в глаза.
— А какое в этом удовольствие?
Он улыбнулся еще шире, и Кэт готова была побиться об заклад, что одна из русских женщин очень этому обрадовалась. Пара девочек-подростков перешептывалась и хихикала, глядя в их сторону, но только одна женщина на площади откровенно разглядывала их. Возможно, она была слишком красивой и уверенной в себе, чтобы заботиться о том, заметит ли ее кто-нибудь. И все же от настойчивого взгляда этой роскошной брюнетки Кэт сделалось не по себе.
— Видеть, как женщины пялятся на твоего отца, немного странно, не находишь?
— Милая, — голос мужчины не дрогнул, — иногда с этим ничего не поделаешь.
«Он просто дразнится, — подумала Кэт. — Или нет?» Но когда они направились вслед за группой туристов к ступеням ближайшей церкви, Кэт все еще чувствовала на себе чей-то взгляд, словно кто-то следил за каждым ее шагом.
Девушка достала из сумочки небольшую камеру и принялась снимать толпу. В кафе у тротуара под зонтиком сидел мужчина, он ничего не ел. На углу площади на лавочке сидели еще двое мужчин; Кэт навела на них объектив и по простой одежде, плохой обуви и изможденному виду сразу узнала типичных разведчиков, находившихся на задании уже дней пять, не меньше. Наконец она принялась изучать женщину, стоявшую на краю площади и пристально глядевшую на отца Кэт, который с самой их встречи так и не посмотрел дочери в глаза.
— Ну и кто твои друзья? — вздыхая, Кэт повернулась к отцу. — Местная полиция?
— Вообще-то, Интерпол.
— Кру-уто, — протянула Кэт.
— Я думал, тебе понравится.
— Ага, мечта каждой маленькой девочки, — ответила Кэт. — Слежка Интерпола. И, конечно, котята.
Колокола снова зазвонили. Прямо на площади остановился автобус, на минуту укрывший Кэт и ее отца от глаз наблюдателей, и в это мгновение отец схватил девушку за плечи.
— Послушай, Кэт. Я не хочу, чтобы ты волновалась об этом — об итальянском деле. Никто не причинит мне вреда. Этому парню нужен не я. Ему нужны его картины, а у меня их нет, так что… — мужчина пожал плечами.
— Но он думает, что они у тебя.
— Но у меня их нет, — повторил он очень серьезным тоном, которым от рождения обладают все хорошие отцы и великие воры. — Зато у меня есть «хвост», который торчит здесь уже сутки, и железное алиби. Поверь мне, Кэт. Такконе не станет охотиться за мной.
Девушка почти поверила ему. Она задумалась, верил ли он сам в то, что говорил. Но Кэт с детства знала, что воры живут и умирают благодаря умению обманывать — вся ее жизнь прошла в уроках искусного притворства. Если кто-то считал, что картины были у ее отца, то никакая правда не могла его спасти.
— Ты должен поговорить с ним, — умоляюще произнесла Кэт. — Или спрятаться, или бежать, или…
— Подожди до конца недели, Кэт. Он перевернет столько камней, и оттуда выползет столько змей, что он разберется, что к чему, вот увидишь.
— Папа… — начала она, но было поздно. Автобус тронулся, и мужчина резко отпрянул от дочери. Едва шевеля губами, он произнес: — А в твоей школе не беспокоятся о том, где ты сейчас? Может, я напишу им письмо?
— Ты уже написал, — не моргнув глазом, соврала Кэт. — Вчера утром оно пришло по факсу директору Франклину прямо из твоего лондонского офиса.
— Умница, детка, — прошептал мужчина, и Кэт показалось, что от предыдущего разговора их отделял по меньшей мере миллион лет. — А теперь иди, возвращайся в школу.
Кэт помедлила в нерешительности: признаться ли отцу, что она вылетела из Колгана, что главное дело ее жизни только что с треском провалилось, или оставить все как есть.
— А зимние каникулы в Колгане бывают? — Мужчина не сводил глаз с гида, стоявшего перед группой. — Я подумываю о Каннах на Рождество.
— Канны на Рождество, — тихо повторила Кэт.
— Или, может, Мадрид? — предложил отец.
Сдержав улыбку, Кэт прошептала:
— Удиви меня.
— Кэт. — Голос отца заставил девушку замереть. Она даже рискнула взглянуть на него: мужчина выглядел эффектно на фоне древней церкви и площади, вымощенной булыжником. — Я полагаю, ты не захочешь помочь своему старику выбраться отсюда?
