Роберт Стайн - Джекилл и Хейди
Большая часть комнат второго этажа были пустыми, если не считать пыли и паутины. В некоторых комнатах стояла мебель, покрытая чехлами и одеялами.
Может быть, мне выделят здесь комнату для моего собственного кабинета? — подумала я. Маленькое убежище, где можно поставить проигрыватель компакт-дисков и компьютер. Где можно развлекаться с новыми друзьями.
Новыми друзьями…
Скорее бы в школу. Мне так хотелось познакомиться со своими сверстниками.
Я шла по длинному коридору, открывая двери и разглядывая комнаты. Открыв дверь в какую-то кладовую, я вздрогнула: на меня уставилась крохотная серая мышка. Через секунду она юркнула за веник.
Меня пробрал озноб. Может быть, и в моей комнате тоже водятся мыши?
Но следующая комната напугала меня еще больше.
8
— Марианна! — выдохнула я.
На меня был устремлен горящий взгляд ее темных глаз.
— Хейди, что ты здесь разглядываешь?
— Эта комната… — с трудом выдавила я. — Стены… Они все исцарапаны. Обои висят клочьями. Будто…
Я не закончила свою мысль.
Марианна еще какое-то мгновение пристально смотрела на меня, а потом отвела взгляд.
— Это сделал Джордж, — тихо сказала она.
— Какой Джордж?
— Наш кот. У нас очень плохой кот, — объяснила она. — Он совершенно не может оставаться один. И как-то раз его случайно заперли в этой комнате. Вот он и начал буянить.
Я посмотрела на длинные царапины. Они начинались примерно на середине стены.
Какой кот мог достать до такой высоты? И как один кот мог ободрать все четыре стены? И оставить такие глубокие царапины?
— И что же произошло с Джорджем? — спросила я.
Марианна все еще смотрела в сторону.
— Папа усыпил беднягу. У нас не было другого выбора. Он совсем обезумел.
Она взяла меня за руку.
— Идем, Хейди. Я пришла, чтобы проводить тебя вниз, в столовую. — И она улыбнулась. В первый раз. — Сегодня у нас ожидается выдающееся событие.
— Да? — удивилась я, спускаясь вслед за ней по лестнице. — Выдающееся событие?
— Папа присоединится к нам во время ужина. Обычно он работает допоздна. Но сегодня, в твою честь…
Я остановила ее у основания лестницы.
— Похоже, я сказала что-то не то, когда разговаривала с ним, — заметила я. — Мне кажется, он на меня рассердился.
Марианна подняла свои темные брови:
— Рассердился? Папа? Я кивнула:
— Я встретила мальчика на автобусной станции. Его зовут Арон Фрейдус. Ты его знаешь?
— Он ходит в ту же школу, что и я, — сказала Марианна.
Я осмотрелась вокруг — хотела убедиться, что дяди Джекилла нет поблизости.
— Арон рассказал мне одну странную историю, — прошептала я. — Можно сказать, очень страшную историю. О чудовище, которое нападает на поселок.
Марианна судорожно вздохнула и сжала мою руку. Ее рука показалась мне холодной, как лед.
— И ты сказала об этом папе?
— Да, и тогда он рассердился.
— Он очень чувствителен к таким вещам, — прошептала Марианна. — Не беспокойся. Он на тебя не сердится. Он сердится на жителей поселка. Они доставляют ему много неприятностей по поводу… его работы. Он говорит, что люди выдумывают всякие небылицы, потому что они совершенно невежественны.
— Так, выходит, Арон все выдумал? Марианна сделала гримасу:
— Конечно.
Она отпустила мою руку и пошла в столовую. В окне я увидела яркую луну, которая поднималась над голыми деревьями. Ветки гнулись и качались. От ветра дребезжали старые оконные рамы.
Столовая была ярко освещена и показалась мне очень уютной. Хрустальные канделябры проливали трепещущий свет на длинный стол, покрытый белой скатертью.
Дядя Джекилл уже восседал во главе стола. Он снял свой рабочий халат. На нем была голубая рубашка и брюки цвета хаки. Густые седые волосы аккуратно причесаны.
Он улыбнулся, когда мы с Марианной вошли в комнату. Потом сделал своими большими руками жест, означающий, что мы с Марианной должны сесть друг против друга.
— Ну, ты везде побывала, Хейди? Надеюсь, ты не заблудилась?
— Нет. Марианна хороший гид, — ответила я. — Но в этом доме нетрудно и заблудиться.
Он потрепал меня по руке.
— Это — настоящий суп из морских продуктов. Его готовят только в Новой Англии, — сказал дядя Джекилл, кивнув на кастрюлю, из которой поднимался пар. — Посмотри на этих моллюсков. Держу пари, у себя в Спрингфилде ты такого супа не ела.
Я рассмеялась:
— Нет. Мы готовили суп из консервов.
Хорошее настроение дяди, ярко освещенная комната, восхитительный аромат густого вкусного супа — все это улучшило мое настроение.
За обедом все было очень мило. Дядя Джекилл говорил больше всех. Марианна, как всегда, отмалчивалась и только отвечала на вопросы. И я, чувствуя, как хорошо меня принимают, начала отходить от всех неприятностей сегодняшнего дня.
Когда подали десерт — теплый яблочный пирог с ванилью и кремом, дядя Джекилл стал вспоминать мой первый визит. И припомнил ту историю, когда я спросила его, не Франкенштейн ли он.
Мыс ним громко рассмеялись. А Марианна ела свой десерт молча, опустив глаза.
— Ты даже тогда понимала, что я — сумасшедший ученый, — сказал он, улыбаясь, его серебряно-серые глаза блестели в ровном свете свечей. — И конечно, ты была права, — пошутил он. — Если твое имя Джекилл, то у тебя нет выбора, — продолжал дядя, проглатывая большую ложку мороженого. — Тебе приходится быть полоумным ученым. Люди от тебя только этого и ожидают. Я думаю, если бы я не стал ученым…
— Папа, пожалуйста… — перебила его Марианна.
На ее щеках проступили яркие красные круги. Казалось, ее смущал этот разговор.
Но дядя Джекилл не обратил на нее внимания. Он взмахнул в воздухе своей ложкой и сказал:
— Я думаю, настоящего доктора Джекилла напрасно считают злодеем. На самом деле он — блестящий ученый.
Я рассмеялась:
— Блестящий ученый? Я думала, что он принял снадобье, чтобы превратиться в злобное чудовище.
Дядя Джекилл кивнул.
— Но для того чтобы получить формулу вещества, которое могло бы совершенно изменить человека, нужно быть блестящим ученым. Можешь представить, что это значит — найти такую потрясающую формулу?
— Папа, прошу тебя, — снова вмешалась в разговор Марианна. — Почему вы должны говорить только об этом?
— Разумеется, сегодня мы имеем таблетки, которые так или иначе влияют на человека, — продолжал дядя. — Одни помогают ему заснуть, другие действуют как успокоительное. Но представь, что кто-то изобрел нечто такое, что полностью изменяет твою личность и превращает тебя в совершенно другое существо? А?
Сидевшая напротив меня Марианна сжала зубы:
— Папа, если вы не перемените тему…
— Ладно, ладно. — И, как бы сдаваясь, дядя поднял свои большие костлявые руки. — Но я до сих пор думаю, что настоящий доктор Джекилл так и остался непонятым.
Этим вечером, готовясь ко сну, я думала об этом разговоре. Почему он так взволновал Марианну?
Поначалу она казалась обеспокоенной, а потом — разозлилась.
Она определенно не хотела, чтобы ее отец говорил об этой таинственной формуле, которая может целиком изменить личность человека. Но почему? Потому что она боялась этого?
Или потому, что знала секрет? Секрет о своем отце. О той таинственной работе, которую он ведет в своей лаборатории?
Остановись, Хейди, оборвала я себя. Не делай глупых выводов. Забудь о дурацких рассказах Арона.
Надевая фланелевую ночную сорочку, я ощутила озноб. В комнате было прохладно, но все же я подошла к окну и приоткрыла его на несколько дюймов.
Даже зимой я не могу спать с закрытым окном. Мне нужен свежий воздух.
Холодный ветер развевал занавеску. Я отошла от окна, погасила лампу на прикроватном столике и забралась под толстое стеганое одеяло.
Моя первая ночь в моей новой комнате.
Простыни показались мне грубыми. А стеганое одеяло пахло «Антимолью».
Дрожа, я натянула одеяло до подбородка и ждала, пока согреюсь. В окно пробивался серебряный свет луны. Занавески тихо колебались.
Я закрыла глаза и попыталась ни о чем не думать. Но это у меня плохо получалось. Еще бы! Так много событий произошло в моей жизни. Так все круто изменилось. Несмотря на все старания, я никак не могла избавиться от мыслей.
Передо мной проплывали лица моих друзей из Спрингфилда. Потом я увидела своих родителей — здоровых, счастливых. Увидела свою школу… Дом, в котором выросла…
Я думала о своей поездке в автобусе. Об Ароне.
О странном, недружественном поведении Марианны, когда она открыла мне входную дверь.
Лица… картины… слова… Я уже начала погружаться в сон, когда послышались ужасные крики.
9
Я села в кровати, мое сердце сильно забилось.
