Анна Устинова - Тайна украденной рукописи
– Чего, чего, – пристально вглядывался в даль Дима. – Шмельков пропал.
– Как? – хором воскликнули Петька и Маша.
– Очень просто, – ответил Дима. – Его нигде нет.
– Может, он к дому пошел? – предположила сестра.
– Ну, если только по воздуху, – двинулся вдоль забора Дима. – Видите, где его следы кончаются.
Луна вдруг исчезла за тучей. Повалил густой снег. Стало совсем темно.
– Что-то мне это совсем не нравится, – зябко поежился Петька.
– Хорошенький Новый год, – проворчал Дима. – Сперва ограбление, а теперь Шмельков…
– Слышите? – застыла на месте Маша.
– Что это? – пробормотал Петька. Где-то недалеко раздавался треск.
– Кабан? – вздрогнул Дима. – Их, говорят, сейчас в Подмосковье много.
– Помогите! – послышался жалобный возглас.
– Вот тебе и кабан! – сказал Петька.
Они побежали на голос. Возле забора со дна глубокой ямы, шурша пожухлыми листьями, пытался выбраться капитан Шмельков.
– Держитесь, Алексей Борисович! Мы I сейчас! – бодро крикнули дети.
Минуту спустя они помогли капитану выбраться.
Вид у Алексея Борисовича был не слишком-то бравый. На шинель и шапку налипли пожухлые листья и снег.
– Вспомнил! – не сводя глаз с капитана, воскликнул радостно Дима. – Филимоновна тут силосную яму устроила и сваливает всякий мусор из сада.
– Кому силосная яма, а кто через это чуть не погиб, – мрачно отреагировал на сообщение Алексей Борисович. – Указатели в таких случаях надо ставить. Особо когда зима. Я как туда ухнул, вообще душа в пятки ушла. Запросто перелом ноги мог произойти.
– Давайте мы вам поможем, – начали в Шесть рук отряхивать капитана ребята.
Приняв относительно презентабельный Вид, Алексей Борисович зажег фонарик и вновь двинулся вдоль забора.
– Е-мое, – пробормотал он чуть погодя. – След-то совсем засыпало.
Следов грабителя теперь и впрямь уже не было видно.
А снег все продолжал идти.
– Чего ж делать-то? – озирался в растерянности по сторонам капитан. – У меня даже точно в сознании не зафиксировалось, на каком участке забора след оборвался. И еще это внезапное падение в яму.
– Я помню, где обрывались следы, – ответил с уверенным видом Петька.
– Ну, ты даешь, – с уважением поглядел на него капитан Шмельков. – Показывай.
Петька повел всю компанию вдоль забора налево.
– Здесь, – резко остановился он. – Видите?
Он поднял голову. Остальные проследили за его взглядом. Чуть ниже ряда колючей проволоки из доски торчал погнутый ржавый гвоздь.
– Не ошибаешься? – покосился с сомнением капитан на Петьку.
– Абсолютно точно, – покачал тот головой. – Я еще, когда мы сюда первый раз подошли, пытался понять, не перелез ли грабитель через забор. Ну и запомнил, что под колючей проволокой гвоздь торчит.
– И молодец, что запомнил, – похвалил Алексей Борисович.
Он осветил фонариком снег. Там возле самых досок еще явственно виднелся отпечаток тупого мыска – все, что оставила метель от следов грабителя.
– Место установили. Но что это нам дает? – начал мыслить вслух капитан Шмельков. – А ни фига не дает, – махнул он в отчаянии рукой. – Только еще один висяк.
– Какой висяк? – не поняла Маша.
– Тихо ты! – шепнул ей в самое ухо Петька. – Не сбивай его.
Маша умолкла, капитан, к счастью, слов ее не расслышал и продолжал мыслить вслух.
– У нас уж и так в отделении два висяка по поводу краж в этой местности. У одного бизнесмена «линкольн» новый угнали, пока он на даче в своей личной сауне парился. С концами машина исчезла. А у кинорежиссера Дорожкина целый зверинец исчез.
– Как зверинец? – не выдержал Петька.
– Обыкновенно, – уже вовсю разошелся Алексей Борисович. – Попугая редкого, крокодила живого взрослого и целый аквариум с пираньями – все увели.
– На каждую вещь свой охотник есть, – философски заметил Дима. – Думаю, наверняка по наводке работали.
Петька украдкой хмыкнул. Похоже, криминальная жизнь в окрестностях Красных Гор била ключом.
Капитан умолк. И начал вновь с растерянным видом прохаживаться взад-вперед вдоль забора.
– Может, грабитель под забором пролез? – подал идею Дима.
– Пролезешь тут, – тут же отверг его версию Петька. – Забыл, что ли, как Филимоновна прошлым летом забор укрепила?
– Верно! – засмеялась Маша. – Тут теперь точно никому не пролезть.
Когда в июне прошлого года Красные Горы потрясла весть о первом за многие годы преступлении, домработница-снайпер всерьез озаботилась судьбою любимой хозяйки. Она призвала из деревни двух своих великовозрастных племянников Юрку и Борьку, и те под ее руководством всего лишь за день обнесли огромный участок Ковровой-Водкиной колючей проволокой. Словом, как сказала тогда Настя, осталось только ток по колючей проволоке провести.
Это сейчас и рассказали наперебой друзья капитану Шмелькову.
– А вообще-то у этой старухи Водкиной с ее Филимоновной голова в порядке? – с надеждой посмотрел на друзей Алексей Борисович.
– Вообще не всегда, – честно ответил Петька. – Но шкатулка у нее точно на камине стояла.
– Беда, – с досадой поморщился Шмельков. – Если шкатулка была и факт сигнала о краже имеется, хочешь – не хочешь придется заводить дело.
Алексея Борисовича такая перспектива очень расстроила. Чтобы хоть как-нибудь разрядиться, он изо всей силы врезал рукою в перчатке по самому центру забора. Доска как-то странно клацнула.
– Ишь ты! – уставился на забор капитан. Не успели еще ребята сообразить, что к чему, как Шмельков отодвинул доску в сторону. В заборе образовался широкий лаз.
– Вот вам и вся загадка, – пробормотал Алексей Борисович. – Он доску внизу оторвал, и прощайте.
Димка просунул голову сквозь лаз. Шмельков светил фонарем на снег. За забором виднелась часть еще одного, уже изрядно припорошенного метелью следа. Дальше шла тропинка к магазину. Все четверо разочарованно на нее уставились. Даже если она сейчас не была бы запорошена свежим снегом, проследить по ней путь преступника не представлялось возможным. Этой дорогой ходили в магазин жители всех близлежащих дач.
– Ладно, – сказал Шмельков. – Хоть одной загадкой меньше. Пойду еще раз в доме осмотрю. Может, хоть там какая-то ясность возникнет.
В прихожей дома Ковровой-Водкиной они столкнулись с Иваном Степановичем. Путь сторожа Красных Гор лежал в противоположном направлении. Он уверенно двигался к выходу.
– Уже уходишь, Степаныч? – с явной завистью покосился на него капитан Шмельков.
– Вынужден из-за промоченных ног, – отвечал бывший заслуженный работник органов правопорядка. – Мне сейчас одолжили теплые носки второго покойного мужа хозяйки. Но от ботинок все равно идет холод, и есть опасность здоровью. А на мне как-никак весь поселок.
– Ладно, – зевнул Алексей Борисович. – Я к тебе завтра утром зайду. Потолкуем.
– Это уж обязательно, – с важностью согласился Степаныч. – Ну, бывай.
И, пройдя мимо ребят с таким видом, точно их тут «вообще не стояло», он отбыл к своему сторожевому пункту и к супруге Надежде Денисовне.
Коврова-Водкина, напичканная валокордином, валидолом, настойкой пустырника и каплями Вотчела, сидела в столовой, где ее поили чаем и развлекали беседами Татьяна Филимоновна и Анна Константиновна.
– Нашли бесценную шкатулку? – требовательно воззрилась она на капитана Шмелькова.
– Ради Бога, скажите, что скоро найдете, – шепнула ему Анна Константиновна.
– Скоро найдем. Мы на верном пути, – послушно соврал слабым голосом капитан Шмельков. После сегодняшнего дежурства и суматошной ночи он уже едва держался на ногах.
– Прекрасно, молодой человек, – свысока похвалила хозяйка дачи. – Прошу только помнить: вам доверено дело международной важности.
– Вы мне хоть объясните, что в шкатулке было, – попытался выяснить капитан Шмельков.
– Я ничего не забыла! – бодро отозвалась Коврова-Водкина. – Даже и не надейтесь, юноша. Всю жизнь свою помню. Как на ладони. А в особенности счастье совместных лет с незабвенным моим покойным Вадимом Леонардовичем.
– Да я… – пробовал оправдаться капитан.
– Лучше слушайте, молодой человек! – сверкнула глазами Наталья Владимировна. Капитан послушно умолк. Он вспомнил, что дома, в деревне Барки, его ожидает жена с, вкусным новогодним ужином. И детишки, наверное, уже скоро проснутся, с тоскою (взглянув на часы, подумал он.
– Мой второй муж, Вадим Леонардович (Водкин, был величайшим светилом медицины, – продолжала хозяйка дома. – Из люб-1ви к нему я даже взяла двойную фамилию. Тем более что ему я обязана поздним даром небес.
– Какой дар небес? – решил перебить Коврову-Водкину капитан.
– Моя драгоценная дочь Светлана! – с пафосом отвечала хозяйка дома.
Ребята разом фыркнули. Светлана жила московской квартире матери. На дачу наезжала лишь раз в месяц. И в конце почти каждого визита мать ей устраивала бурные скандалы. На расстоянии она, однако, дочь очень любила.
