Эндрю Лейн - Огненный шторм
Он вскарабкался по «трапу». Медведь уже успел вбежать в тронный зал МакФарлейна, у двери же лежали пять или шесть арбалетчиков Скобелла. Все они были в таком состоянии, что сложно было сказать, сколько их там.
Он очень осторожно двинулся к двери.
Большинство людей МакФарлейна бросилось наутек. Сам МакФарлейн стоял на возвышении вместе с Руфусом Стоуном, Мэтти, Амиусом и Вирджинией. Все они с ужасом смотрели на то, что творилось в центре зала.
Уцелевшие слуги Скобелла пытались остановить медведя арбалетным огнем, и из его шерсти уже торчали дротики, но это не помогало. Он попросту расшвыривал их лапами. Покончив с ними, медведь бросился на Брюса Скобелла. Зверь был выше его раза в два. Но на лице Скобелла не появилось признаков страха. Ничто не указывало и на то, что коротышке больно, хотя из его руки, пробитой лезвием, струилась кровь.
— Убирайся с моего пути, — произнес он с ноткой раздражения. — Мне нужно сделать свое дело.
Медведь ударил Брюса Скобелла своей огромной лапой. Когти распороли коротышке грудь, как ткань тряпичной куклы. Скобелл пролетел через зал и ударился о стену. Шерлок с ужасом смотрел, как его изломанное тело сползает на пол. Лицо Скобелла было по-прежнему спокойным и невозмутимым, и теперь останется таким навсегда.
Наконец медведь учуял на возвышении группу людей. Он опустился на четыре лапы и двинулся к ним. Из его груди вырывалось глухое рычание.
Шерлок кинулся за ним вслед. Он понимал, что должен остановить медведя, но не знал как. Ему под ногу подвернулся валяющийся на полу арбалет. Он был заряжен. Шерлок наклонился и поднял его. Пять или шесть дротиков уже пробили шкуру зверя, но может, в теле медведя можно найти уязвимое место? У них вообще бывают уязвимые места?
Гэхан МакФарлейн шагнул вперед, но Амиус остановил его, положив руку ему на плечо. МакФарлейн оглянулся и нахмурился. Амиус обошел его и спустился с возвышения. Он шел прямо к медведю. Мэтти и Руфус Стоун застыли, как статуи. Медведь, рыча, брел вперед. Шерлок заметил, как Вирджиния зажала рот ладонью. Ее лицо было белым от ужаса, глаза широко открылись. Еще мгновение, и ее отец погибнет у нее на глазах.
Шерлок поднял арбалет, целясь зверю в шею. Может, ему удастся перебить позвоночник? Шерлок знал, что шансы ничтожно малы, к тому же у него тряслись руки. Но он должен был сделать хоть что-нибудь.
Медведь поднялся на ноги. Он навис над Кроу, выпрямившись и широко раскинув передние лапы. А потом поднял морду и издал оглушительный рев.
И тут Амиус Кроу сделал самую потрясающую вещь, которую только Шерлоку приходилось видеть в своей жизни. Он распростер руки, запрокинул голову и тоже зарычал. Его рык пронесся через весь зал. Кроу и так был огромен — широкогрудый и мускулистый, — но сейчас он казался настоящим гигантом. Кроу и сам был похож на медведя, только на белого, а не бурого.
Медведь опустил голову и посмотрел на Кроу. А потом неуверенно фыркнул.
— Я таких, как ты, на завтрак ел, — твердым голосом заявил Кроу. — Иди, откуда пришел, дружище. И живи своей жизнью.
Как ни удивительно, но зверь снова встал на четыре лапы. Даже сейчас его морда была почти на одном уровне с лицом Амиуса Кроу. Медведь еще раз принюхался, а потом развернулся спиной и заковылял прочь из комнаты. Он прошел мимо Шерлока, опустив голову и даже не взглянув на него.
— Вот это да! — прервал молчание МакФарлейн. — Такое зрелище бешеных денег стоит! Могу я предложить вам работенку, мистер Кроу? Бои два раза в неделю, о плате договоримся.
Кроу посмотрел на Шерлока, потом на арбалет в его руках и покачал головой.
— Я давно уже покончил с медвежьими боями, — сказал он. — Предпочитаю работать учителем. Это гораздо труднее.
СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА
На следующий день они оставили Шотландию и отправились домой. Большую часть пути Шерлок проспал. Он был измучен и душевно, и физически. Остальным тоже было не до разговоров. Время от времени открывая глаза, Шерлок обнаруживал, что попутчики или спят, или читают газеты, или мрачно смотрят в окно. В Ньюкасле Мэтти выскочил на платформу и вернулся за секунду до отправления с бумажным пакетом, доверху набитым плюшками. Это было единственное яркое событие за всю поездку.
В Фарнхеме они распрощались, стоя на платформе среди суетящихся пассажиров и выгружающих из поезда ящики и коробки носильщиков.
— Вы здесь останетесь? — обратился Руфус к Амиусу Кроу; этот самый вопрос не давал покоя Шерлоку, но он так и не решился его задать.
— Сейчас нам уезжать ни к чему, — ответил Кроу. Он обнимал Вирджинию за плечи, та выглядела очень бледной. — Бежать нам не от кого, а на родине нас никто не ждет. — Он бросил взгляд на дочь, а затем на Шерлока. — Честно говоря, у нас есть множество причин, чтобы остаться. Раз уж наш дом цел и никто в него не заселился, думаю, мы тут задержимся надолго.
— Скажу от имени всех нас: мы этому очень рады. Без вас жизнь в Фарнхеме стала бы не такой интересной. Хотя о покое можно будет забыть, — хмыкнул Руфус.
Кроу протянул ему руку:
— Вы оказались рядом, когда нам нужна была помочь. Лично я считаю это единственным настоящим признаком дружбы. Спасибо.
Стоун с удивленным видом ответил на рукопожатие. И поморщился, когда Кроу чересчур сильно сдавил его незажившие пальцы.
— Не стану говорить, что эта поездка доставила мне удовольствие, мистер Кроу, и хоть в будущем вы всегда можете рассчитывать на меня, очень надеюсь, что вам это не понадобится. — Он улыбнулся, показывая, что просто пошутил. — Как бы то ни было, я всегда рад помочь.
Затем Кроу пожал руку Мэтти:
— Сынок, ты отважный и сообразительный парень. Когда вы с Шерлоком вдвоем — он со своими мозгами и ты со своими инстинктами, — вы просто непобедимы. Спасибо тебе.
— Всегда пожалуйста, — смущенно пробормотал Мэтти. Он не привык к похвалам.
Кроу повернулся к Шерлоку. Он долго смотрел на него, а затем покачал головой:
— Шерлок, каждый раз, когда мне кажется, что я уже все о тебе знаю, ты вновь и вновь меня удивляешь. Я уже не понимаю, кто из нас кого учит. Мне кажется, что мы с тобой сравнялись, и мне это даже нравится. Я еще не настолько стар, чтобы потерять способность учиться. — Он помолчал, судорожно сглотнув. — Правда в том, что, если бы не ты, мы с Вирджинией были бы сейчас или в бегах, или на том свете. Я не могу найти слов, чтобы выразить, как тебе благодарен.
Шерлок отвернулся и взглянул на наводненную пассажирами привокзальную площадь.
— Я не люблю перемены, — пробормотал он. — Мне нравится, когда в моей жизни все привычно и знакомо и все на своих местах. И к людям это тоже относится, не только к вещам.
— Ну что ж, сынок, ты всегда знаешь, где нас найти. Не пропадай.
Кроу убрал ладонь с плеча Вирджинии, явно собираясь уходить, но девушка вдруг сделала шаг к Шерлоку.
— Спасибо, — просто сказала она и чмокнула его в губы.
Шерлок только и успел, что покраснеть, а Вирджиния уже отвернулась, взяла отца за руку, и они вместе ушли.
Над станцией прокатился паровозный гудок. Поезд вот-вот должен был отправиться.
— Я думаю, — произнес Руфус Стоун, нарушив тягостное молчание, — что мне сейчас не помешали бы стакан рома и пропитанная лекарством повязка на пальцы. Или стакан лекарства и пропитанная ромом повязка. Какая разница? Ром в тавернах Фарнхема и лекарства на один вкус. — Он посмотрел на Шерлока, склонив голову набок: — Давай пока отложим наши уроки, а? Подозреваю, что сейчас твои руки ловчее моих, а я терпеть не могу, когда меня обгоняют. — Взглянув на Мэтти, Руфус поднес палец ко лбу и отсалютовал: — До встречи, мистер Арнетт. — И двинулся прочь своей танцующей походкой.
Шерлок проводил его взглядом. Он только что простился с другом, и это должно было бы вызвать хоть какие-то чувства в его душе, но сейчас он не мог думать ни о чем другом, кроме прикосновения губ Вирджинии к его губам.
— Завтра увидимся? — спросил Мэтти.
— Наверное, — ответил Шерлок. — Сейчас я думаю только о том, чтобы как следует выспаться.
Мэтти взглянул на ящики, которые носильщики выгрузили из поезда.
— Мне кажется, там что-то съестное, — заметил он. — Послежу-ка я за ними: вдруг какой-нибудь ящик уронят, и он разобьется.
Шерлок улыбнулся. Мэтти ничуть не изменился. Он был из тех людей, которые все на свете переживут. Шерлок не удивился бы, если бы лет через пятнадцать-двадцать Мэттью Арнетт превратился в успешного дельца с предприятиями по всей Англии. И при этом он продолжал бы красть на рынке пирожки, чтобы не утратить навык.
— Люди думают, что существует четкая граница между дозволенным и недозволенным, — тихо заметил Шерлок. — Но за то время, что я живу в Фарнхеме, я понял: границы нет. Есть множество оттенков серого между белым на одном конце шкалы и черным — на другой. Нужно просто внимательно смотреть, где мы.
