Пропавшая карта - Спенсер Куинн
Комната в конце коридора была одной из самых милых. В ней была широкая кровать, на которой я пару раз лежал, когда никто не видел – но это секрет! – и балкон с видом на гору Мисти. В комнате за столом сидел человек. Я его не знал. У этого мужчины было узкое лицо и огромный тонкий нос, похожий на небольшой топорик. Судя по всему, он изучал что-то вроде карты. Я знаю, что такое карта: у нас бывает много туристов и лыжников – надо снега-снега-снега! – и они вечно пялятся в карты. Но эта карта, кажется, была не похожа на остальные: на ней были какие-то карандашные пометки, а бумага пахла стариной. Крючконосый мужчина вытащил красную ручку и нарисовал на карте небольшой кружок, после чего сложил её и убрал в карман. Затем он подошёл к кровати, на которой лежал открытый чемодан. Порывшись в одежде, он вытащил… Что это? Пистолет? Да! Именно пистолет, довольно старый и потёртый. Осенью к нам приезжают охотники, но они привозят винтовки и ружья. Я видел охотников всего пару раз, но это было, пожалуй, даже слишком захватывающе. Но сейчас я пытаюсь сказать, что пистолетов у нас тут не водится. И разве охотничий сезон ещё не закончился? Мне казалось, Берта что-то такое говорила, а она один из лучших здешних охотников, как бы далеко ни простиралось это «здешний». Это я вам точно говорю. Так зачем этому узколицему типу понадобился пистолет? Он тем временем, немного покопавшись, открыл барабан и один за другим начал вставлять в дырочки маленькие кругляшки. Наверное, я слегка заворчал при виде этого зрелища – не громко залаял, а просто тихонечко дал понять, что Артур на страже.
Мужчина резко обернулся в мою сторону так быстро, что я, пожалуй, готов утверждать, это было самое стремительное человеческое движение, какое я когда-либо видел, почти такое же стремительное, как у кош… упс. Давайте не будем об этом. Давайте вернёмся к этому типу, который тем временем направил пистолет прямо на меня. Мне это очень не понравилось: так не понравилось, что я даже испугаться забыл.
– Вот глупая шавка! – буркнул он и опустил пистолет.
Шавка? Он назвал меня шавкой? Я слышал, что я помесь того и этого – люди по ряду причин любят обсуждать мою породу, но шавкой меня ещё никто не называл. В этот момент и на этом месте я решил, что мне не нравится этот тип. А я из тех, кому вообще-то нравятся почти все люди. Укусить его, что ли? Не сильно – просто слегка куснуть за щиколотку? Пока я колебался, он надел куртку, засунул пистолет глубоко в передний карман и сказал мне:
– Пошли.
Чтобы я с ним куда-то пошёл? Да ни в жисть! Я сел на месте, обнаружив при этом, что, хоть я и ни капельки не испугался, а всё-таки каким-то образом уже успел выйти из комнаты обратно в коридор. Мужчина вышел, запер дверь и обошёл меня. Я не тронулся с места. Может, показать ему что-нибудь? Вот уж никому не посоветую связываться со стариной Артуром. Да и не так уж я стар, по правде говоря: может, совсем недавно ещё был щенком. Я родился на ферме недалеко отсюда, и Бро однажды пришёл туда за свежими яйцами, а остальное, как говорят люди, – уже история, и нечего вспоминать детали. Такова моя версия моей родословной!
Я по-прежнему сидел в коридоре, крепко прижав зад к полу и всем своим видом показывая этому стрелку, кто тут главный. Он тем временем пересёк лестничную площадку и начал спускаться вниз, постепенно исчезая из моего поля зрения. Тут меня осенило, что у нас возникла проблема. Как я могу что-нибудь ему показать. Если его тут не будет? Я заспешил вниз по лестнице. Между прочим, вам, может, ещё расскажут – не буду говорить кто, – что Артур бегает вразвалку. Не верьте ей!
3
Принцесса
Артур вразвалку спускался по лестнице. Он торопился, а когда Артур торопится, он вихляет из стороны в сторону так быстро, что начинает пошатываться, а все части его тела словно пытаются разлететься в разные стороны. За исключением, разумеется, его куцего хвоста, который торчит строго вверх. В общем, малоприятное зрелище. Я наблюдала за этой сценой со своего любимого места: лёжа на стоявших в прихожей дедушкиных напольных часах. Оттуда мне прекрасно видны и входная дверь, и стойка регистрации, и лестница, и маленькая гостиная с камином (сейчас он не горит), и бар самообслуживания, где гостям нравится пропустить по стаканчику перед сном, и они иногда отмечают выпитые напитки в списке напротив своего имени, а порой – и не делают этого. Я наблюдаю за всем этим со своего наблюдательного пункта, и у меня есть свои методы по отношению к таким непорядочным посетителям, так что мы до них, может, ещё доберёмся. Что до посетителей, то сейчас он у нас, похоже, всего один. Это господин Лемэр, одевшийся в тёплую зимнюю куртку и расхаживающий взад-вперёд перед расположившейся за стойкой мамой.
– Здесь у нас масса прекрасных маршрутов для пешего туризма, – сказала мама, протягивая господину Лемэру рекламный проспект. – Чего бы вам хотелось?
Господин Лемэр рассеянно пролистал брошюру:
– Меня интересует старый маршрут Сококи. Но здесь я его не вижу.
Мама надела очки. Модель, которую она носит, называется «кошачий глаз», и это одна из тех вещей, которые делают маму Мамой. Взяв ещё один экземпляр рекламного проспекта, она взглянула на схему маршрутов и кивнула:
– И впрямь.
