Дом напротив - Алекс Хариди
– А что получит победитель? – спросил Калле. Шансов выиграть у него было ровно столько же, сколько у черепахи – взлететь, но он всё-таки хотел знать, ради чего стоит напрягаться.
– Славу, – сказала Ева и тут же увидела, как порвалась последняя ниточка, на которой ещё кое-как держалось внимание учеников. Скажи она, что это будет кило конского навоза, эффект был бы тот же. Ева сдалась и пообещала, что все смогут покинуть класс после того, как запишут тему сочинения.
– У вас есть целая неделя для работы, – продолжая объяснять, Ева писала что-то на доске. – Всё, что вам нужно, – это обдумать на выходных, о чём будет ваше сочинение.
Почти все ребята, чтобы выиграть драгоценные секунды, уже приподнялись над стульями, готовясь бежать, и перекрыли Джоэлю всю доску.
– Чёртов предмет. Ну и темку придумали, – пробормотал рядом Калле, небрежно черкая что-то в тетради. И тут же сорвался со своего места и стремительно вынесся из класса, не дожидаясь никаких там «спасибо за урок» или «приятных выходных», и все последовали за ним.
Остался только Джоэль. Он наконец смог прочитать то, что было написано на доске: «КОГДА ТЕБЕ ТРИНАДЦАТЬ».
Заботливо выводя каждую букву в тетради, Джоэль подумал, что отчасти Калле был прав: «темка» оказалась из разряда головоломных. Одна из тех смутных, неопределённо-личных тем, которые всегда выбирают для подобных сочинений. Джоэль считал, что гораздо интересней, когда есть простор для фантазии. Но тут он понял, что если мечтаешь стать лучшим тринадцатилетним писателем Швеции, то хочешь не хочешь, а придётся написать что-нибудь выдающееся. Хотя понятие «выдающееся» – это точно не про него.
Потому что Джоэль был обычным. Он не носил странную одежду, не занимался ничем особо интересным в свободное время и слушал ту же музыку, что и все остальные.
У него была сестра, но у кого её нет?
Его мама развелась и жила без мужа, но никого в Уддвикене это не удивляло.
Родители Джоэля были совсем молоды, когда встретились, молоды, когда у них родился ребёнок, и ещё молоды, когда его папаша вдруг решил, что здесь он, по его собственному выражению, «теряет самого себя», и умчался на юг страны, надеясь обрести себя там.
Обычно Джоэль не переживал на эту тему. Его семья состояла из мамы, сестры и его самого. Обычная семья.
Необычным был только их адрес.
Если бы два человека, один из которых не знает Джоэля, начали бы разговор о нём, то выглядело бы это примерно так:
– Вы знаете, что Джоэль…
– Это который Джоэль?
– Да тот, который живёт напротив Заброшенного Дома.
– А-а, тот самый Джоэль…
Он захлопнул тетрадь и увидел, что Ева смотрит на него.
– Интересно, что у тебя получится, – сказала она. – Тебя всегда отличало живое воображение.
У Джоэля мгновенно заполыхали огнём уши и перехватило горло, но ему не пришлось ничего отвечать, потому что в этот момент Калле заорал через открытую дверь:
– Эй, Лундмарк! Заканчивай копаться, и пошли!
Джоэль пробормотал неслышное «до понедельника» в направлении Евы и вылетел вон из класса.
При виде Джоэля Калле улыбнулся:
– А тебе, оказывается, есть что обсудить с женщинами постарше…
– Захлопнись, – бросил Джоэль. Краснота вроде уже начинала сходить, дыхание восстановилось, и втайне он был даже благодарен Калле за то, что тот его спас.
* * *Собственно говоря, они могли и не спешить. Была пятница, погода на улице стояла тёплая, солнечная, как в августе, а это означало, что часов в восемь вечера все подростки Уддвикена от тринадцати до семнадцати лет соберутся на холме перед ратушей. Сейчас часы только-только пробили три, и до вечера заняться было решительно нечем. В этой дыре уж точно.
Уддвикен – одно из тех местечек, где что-то случается раз в сто лет и больше никогда не повторяется. Когда рядом со старой рыбацкой деревушкой начала двадцатого века построили завод по производству рыбных консервов, то у здешнего населения появились работа, деньги и уверенность в будущем.
«Людям всегда будут нужны консервы», – решили местные жители и принялись один за другим брать большие займы на постройку новых зданий и расширение территорий, совсем не думая о том, что из прибрежных вод может исчезнуть рыба, вкусы людей могут измениться, а рыбные консервы начнут импортироваться из мест, где море теплее, а рабочая сила дешевле. Сейчас завод стоял закрытым, и город всем своим видом напоминал дряхлого старика, который с годами усох, но по-прежнему упрямо донашивал свой старый костюм, не замечая, что потёртый пиджак болтается на костлявых плечах, а мешковатые брюки едва держатся на талии.
Все пропорции здесь были неправильными: ворота – слишком широки, дома – слишком велики, а людей, чтобы
