Игорь Гуров - Хребет Скалистый
Когда они подходили к лагерю, там все уже были на ногах и готовились идти на розыски пропавших.
После того как утихли возгласы радости, укоры за задержку и расспросы, Васька Лелюх вспомнил о своих обязанностях и потащил провинившихся есть. Он предполагал, что у Решетняка и Шуры должен быть отменный аппетит, и выставил перед ними порции вчерашнего обеда и сегодняшнего завтрака. Обрадованный тем, что все хорошо кончилось, Васька раздобрился и добавил по банке сгущенного молока из НЗ.
Но старания его были напрасны: Решетняк и Шура почти ни к чему не притронулись.
Васька, да и другие члены экспедиции не отходили от возвратившихся.
— Шурка, — строго и громко спросила Алла, — что-то ты скрываешь. Чем ты расстроен?
Решетняк насторожился.
Первые же слова Шуры просто повергли его в негодование. Казалось, мальчик вовсе не принял во внимание его просьбы. Но тут же выяснилось, что опасения его напрасны:
— Конечно, расстроен, — говорил Шура: — Филипп Васильевич отсылает или тебя, или меня, а то и обоих по делам в город. А мне не хочется.
— А по каким делам? — спросила Алла. Решив, что ему пора вмешаться, вместо Шуры ответил Решетняк:
— Прохладные ночи стали, нужно кое-что из теплых вещей сюда доставить. Да и еще есть дела в городе.
К удовольствию Решетняка, Алла не заставила себя упрашивать.
— Шуру мать может во второй раз не отпустить" Лучше уж я отправлюсь, решила она.
Пока шел этот разговор, Решетняк сумел незаметно передать записочку Ракитиной. "Вызывайтесь идти в город. Потом все объясню".
— Я бы тоже не прочь побывать в городе. У меня ведь отпуск к концу подходит. Надо что-то предпринять, — сказала, прочитав записку, Ольга.
— А я и не думал посылать Аллу одну, — как ни в чем не бывало проговорил Решетняк. — Пойдете вместе.
— Когда пойдем? — деловито справилась Алла. — Сегодня.
— Готовьтесь, а я пока напишу письмо. Решетняк взял из палатки полевую сумку, вынул из нее блокнот, авторучку и начал что-то сосредоточенно писать.
Улучив момент, когда около него, никого не было, подошла Ольга.
— Что случилось, Филипп Васильевич? — взволнованно спросила она.
— Пойдите по этой тропинке, — не поднимая от блокнота головы, ответил он, — отойдите подальше и Ждите. Мне нужно с вами поговорить.
Ольга, повертевшись для виду на поляне, ушла в указанном ей направлении.
Вскоре вслед за ней ушел и Решетняк, Возвратились они через полчаса. Около полудня Ракитина и Алла ушли. Только когда они скрылись из глаз, Решетняк, собрав всех оставшихся, рассказал о вчерашнем походе.
— Я дал задание Ракитиной, — говорил Решетняк, когда рассказ о виденном в пещере был окончен, — во что бы то ни стало задержать Аллу в Краснодаре.
— Как-то это удастся, — усомнился Проценко.
— Ракитина притворится больной, и Алле придётся за ней ухаживать, пояснил Решетняк. — Я вызвал из Краснодара людей на помощь. Нужно перенести останки партизан в город или в станицу и похоронить. Да и искать картины нам помогут.
— А что же, мы до этих пор ждать будем? — воспротивился Проценко.
— Нет. Пещеру мы с Шурой даже не успели осмотреть. Начнем ее тщательно исследовать. Сегодня перенесем к ней поближе лагерь.
— А… зачем? — заикаясь, спросил Лелюх. — Раз… ве ту… ут плохо?
Соседство с пещерой Ваське вовсе не улыбалось, и он уже пожалел, что тоже не попросился идти в город.
Однако все поддержали Решетняка. Было бессмысленно ходить обедать и ночевать так далеко от места Поисков.
Васька скрепя сердце принялся вместе со всеми собираться.
К удовольствию Васьки, поход в пещеру был отложен до следующего утра, так как за день еле успели перетащить лагерь на новое место. Трудный путь с тяжелой ношей пришлось каждому проделать по нескольку раз. К вечеру люди настолько утомились, что не могли двинуть ни рукой, ни ногой и как попало повалились на сделанные из еловых веток ложа.
Лелюх остался верен себе. Он не согласился ложиться без ужина и, превозмогая усталость, побрел собирать сушняк, держась подальше от видневшегося вдали черного жерла пещеры. Чтобы было не так страшно, Васька свистнул с собой Сокола.
Сушняка было мало, а Васька зашел довольно далеко. Несколько раз он наталкивался на интересные находки. Сначала штык, потом сразу две рогатые каски, какие носили гитлеровские солдаты, и, наконец, разбитый пулемет. Конечно, все было настолько поржавевшим, что никуда не годилось, но все же Васька решил притащить в лагерь кое-что из этих трофеев.
Пулемет был тяжел, а вот штык-нож другое дело. Почистить его стальное лезвие — так им еще можно будет щепки колоть для костра.
Васька нагнулся, поднял штык и, обтерев травой, засунул за пояс.
Вдруг он заметил, что Сокол тщательно обнюхивает какой-то предмет. Это была солдатская фляжка для воды.
Она была сплющена в лепешку и никуда не годилась. Повертев фляжку в руке, Васька хотел отбросить ее в сторону, но вдруг ему показалось, что на одной из сторон превращенной в лепешку фляги что-то написано.
Васька стер налипшую землю.
Чем-то глубоко выцарапанная надпись стала хорошо видна. Но что это была за надпись!
"орветкор спря мыпарт рятали изаны таны отбитые отрядаГ удкова идорэт уфаши обращае стов в мсякГ имзамас картины великих камен мастеро АН. Проц кирует ном в его енкозн Откапыв коридо айтеиверни реначи Ищите нающемсявпра ающемушифр тенароду иликсов навыс етскому оте "Бар вом соволо Вместес челове гово" бо задн карти курасш нами найде льшуюп емуг ифровав тенашидоку лупеще ментыиза ещеруК рыПос леднийостав писи шемуэт шийсявжив Гудков ыхвз оМысп артины".
— Черт его знает, что за неразбериха! — прошептал Васька. — Ничего не поймешь!
Он бросил испорченную флягу, подхватил охапку хвороста и сделал несколько шагов в сторону нового лагеря. Однако странная надпись не выходила из головы.
— Гудков! — вдруг громко ахнул он.
Швырнув на землю хворост, он бегом бросился обратно и отыскал флягу. Действительно, в конце надписи стояло слово "Гудков".
Васька быстро прочел весь текст и теперь уже отыскал среди тарабарщины еще два слова, заинтересовавшие его не меньше, чем фамилия «Гудков». Это слова «картины» и "шифр".
Забыв и о хворосте и об ужине, Васька скачками, которым мог бы позавидовать горный козел, понесся к лагерю. За ним с лаем помчался Сокол.
— Филипп Васильевич, — орал он, еще издали увидев Решетняка, который вышел из палатки покурить, — смотрите, что я нашел. Гудков! Тут написано о Гудкове и о шифре!
На крик Васьки бросились Решетняк и Проценко. Лишь намаявшийся Шура Бабенко ничего не слышал и спал богатырским сном. 1 Решетняк осмотрел сплющенную флягу и протянул ее Проценко:
— Смотри, Грицько. Шифр. По-моему, это и есть ваша "решетка".
Руки Проценко тряслись от волнения, строчки плясали перед глазами.
— Да, — наконец вымолвил он, — это, по всей вероятности, «решетка». Сейчас попробуем прочесть.
Он принес из палатки свой альбом для зарисовок, вырвал из него один лист плотной ватманской бумаги, точно промерил сначала ширину, а потом высоту надписи.
— Ну что, Грицько? Что? — торопил его Решетняк.
— Видишь, ширина надписи, — говорил художник, — точно совпадает с ее высотой и все написанное умещается в квадрате. Теперь уже нет сомнения, что это зашифровано «решеткой». Точно по размеру написанного делаем квадрат из толстой бумаги. Расчерчиваем его, как доску для шахмат. Восемь клеток в ширину, восемь в высоту. Теперь некоторые клетки вырежем.
— Любые? — спросил Васька Лелюх.
— Нет. Весь секрет и заключается в том, чтобы вырезать клетки те же, что были вырезаны у человека, писавшего зашифрованный текст.
— А откуда ж вы узнаете, какие клетки были вырезаны у Гудкова? — снова спросил Васька. Проценко пояснил:
— Об этом шифре вычитала в какой-то книге мать Аллы. А как раз перед этим один кулак случайно перехватил записку Николая Гудкова ко мне. Это же давно было. Еще в доколхозные времена. Так вот, Наталья предложила переписку шифровать. Молодость, К игре, к таинственности тянуло. Вот мы и условились, какие именно клетки вырезать.
Глядя, как Проценко орудует ножом, Васька спросил:
— Могли условиться, чтобы какие-то другие клетки вырезать, а не эти, что вы вырезаете?
— Конечно. Весь секрет шифра в этом и заключается. Прочесть его может только тот, у кого есть точно такая же решетка, как и у шифровавшего текст. Мы раз и. навсегда договорились вырезать в первой строке третью, пятую и восьмую клетки, во второй строке — первую, четвертую и седьмую, а в третьей строке — только одну пятую.
— А ты или Николай не могли забыть и перепутать клетки? — спросил уже Решетняк. — Тогда ведь над расшифровкой придется возиться очень долго.
