Александр Кулешов - Как же быть?
Парикмахер с увлечением вёл свой рассказ. Слушателем Лори был внимательным. К тому же человеку новому в городе можно было рассказывать без конца, и старый брадобрей не скупился.
В городе не только множились и богатели официальные игорные клубы, а игорные автоматы, словно волдыри, покрывали всё лицо Сто первого, но возникли и процветали всевозможные тайные предприятия — публичные дома, курильни наркотиков, кинотеатры, где демонстрировались порнографические фильмы, росла продажа запрещённой литературы, оружия и т. д.
Преступность достигла невиданных размеров, особенно среди молодёжи.
В то же время коренным жителям становилось всё трудней. В городе, рассчитанном на беззаботных и богатых туристов, цены чудовищно росли. В первую очередь это отражалось на самих жителях Сто первого, которые, в отличие от туристов, проводили в городе не две-три недели, а всю жизнь.
В городе, где были и возникали всё новые невиданной роскоши отели, игорные клубы, рестораны, загородные увеселительные центры, жилые районы были в запустении, дома не ремонтировались, целые кварталы оставались без магазинов городской транспорт по существу отсутствовал.
— Вы посмотрите, Рой, кто у нас хорошо живёт! — возмущался парикмахер. — Чужаки, приезжие. Нет, конечно, не такие, как вы, я не вас имею в виду. А этих вот всяких, кто деньги здесь разбрасывать приезжает. Только вот в наш карман те деньги не попадают, к богачам липнут, у кого отели да игорные дома. А газеты что!.. Им бы скандалы, да убийства, да реклама.
Вот «Правдивые вести» — те, знаете, честное дело делали только безнадёжное. Им всё трудней было да трудней. В своё время там зубры работали. Их в столицу переманивали — не шли. Сейчас уж мало кто остался. Латерн — вот их главный ещё кое-кто. Я их всех знаю, они все у меня стригутся. — Старик с гордостью помахал гребёнкой.
— Ну, а дальше что? — Лори искренне заинтересовал, рассказ парикмахера.
— Да ничего, — продолжал тот. — Хозяин умер, оставил радиостанции кое-какой капитал. Пока вот держатся на поверхности. Он сам написал устав, назначил совет директоров. Я и не знаю, кто из них теперь остался. Теперь Латерн командует. Но он тоже, слава богу, камень, кремень, гранит! Ух, сильный и честный! Сильных-то у нас в городе много. Честных — мало, — печально заметил парикмахер. — Что ж, ныне и другие радиостанции есть. А как этот «Запад-III» появился, «правдивым»-то совсем трудно. Тут и адвокаты конкурентов, и суды, и муниципалитеты… Все только и ждут, как бы их добить. Ну, а для Леви они главный враг. Уж чего только не делал, чтоб им напакостить! Да пока вроде бог миловал. Но знаете, Рой, эти «Правдивые вести» тоже ой-ой-ой. Им палец в рот не клади. Они уже немало всяких тёмных дел вскрыли, вывели кое-кого на чистую воду. «Западу-III» от них не раз доставалось.
Парикмахер, захлёбываясь от восторга, поведал Лори несколько наиболее сочных, по его мнению, случаев.
На подобных сенсационных разоблачениях и основывалась всё ещё немалая популярность «Правдивых вестей».
«Правдолюбцы» были довольно разношёрстным народом. Когда-то сюда в основном шли работать честные, независимые журналисты с положением.
Позже станцию захватили молодые, не боявшиеся ни чёрта, ни дьявола ребята, не желавшие мириться «со свинством, царившим в городе».
Борясь против обмана и политиканства, пришли в «Правдивые вести» и коммунисты, и просто прогрессивно настроенные журналисты.
Теперь основной состав творческих работников — редакторов, заведующих отделами, репортёров, хроникёров — составляли честные, преданные правде люди, которые хотели, чтобы в их городе муниципалитет не брал взяток, полиция боролась с преступниками, преступники сидели за решётками, а не верховодили городской жизнью.
Их не раз пытались купить, запугать, кое-кого сумели упрятать в тюрьму, состряпав процессы по обвинению в клевете. Они знали, на что шли, чем рисковали, но продолжали сражаться.
Нельзя сказать, что радиостанция «Правдивые вести» была уж совсем в изоляции. Кое-кто в городе её поддерживал. Например, коммунисты, различные прогрессивные организации, Общество сторонников мира, Общество противников войны, некоторые профсоюзы, кое-какие довольно беспомощные общества, например «За чистоту игорного бизнеса», «За моральное перевоспитание молодёжи» и т. д.
Люди победней охотно писали на радиостанцию, участвовали в периодических сборах средств в пользу различных кампаний, проводимых «Правдивыми вестями».
Но, в общем, борьба была, конечно, неравной. Изношенная, скрипевшая из последних сил, лишённая новых соков, радиостанция «Правдивые вести» состязалась с великолепной, мощной, снабжённой всем современным оборудованием телестудией «Запад-III». Последней помогали реакционные газеты, банки, игорные дома, преступные сообщества. В этой борьбе у «Правдивых вестей» было мало шансов дойти до финиша и никаких — победить
И всё-таки она не сходила с дистанции.
Каждый промах конкурентов повышал шансы радиостанции. И наоборот: маленькая поломка в механизме «Правдивых вестей» грозила ей преждевременной трагической катастрофой…
Вот что узнал от старого парикмахера Лори, сидя в потёртом кресле, с салфеткой сомнительной чистоты, повязанной вокруг шеи.
Но ни он, ни старый парикмахер не знали, что поломку эту предопределено совершить Лори.
… Его рабочие обязанности были весьма просты. Каждое утро он забирал в экспедиции радиостанции — большом тёмном подвале, где суетилось полдюжины парней и девчонок, — толстые бандероли, конверты, пачки писем и рулонов и тащил всё это в маленький «пикапчик», ожидавший его во дворе. Ребята и девушки частенько помогали ему.
Затем он начинал разъезжать по городу.
Ехал сначала на почту и сдавал там большую часть своего груза. Тут ему никто не помогал, приходилось всё таскать самому. Потом ждать квитанций. Далее он ехал по постоянному списку адресов различных организаций, доставляя туда бюллетени, программы, планы, предложения, запросы и анкеты.
Потом шли адреса частных лиц и различных учреждений куда он отвозил конверты, подлежащие доставке не почтой, а курьером.
Тут были ответы на письма, авторские гонорары, рукописи на исправление и многие другие бумаги. Кроме того, он иногда уплачивал небольшие суммы по счетам, закупал канцелярские принадлежности и т. д.
Часам к пяти, иногда к семи, а то и позже, он возвращался на радиостанцию, ставил машину в гараж, сдавал квитанции, счета, деньги, садился на свой мотороллер и отправлялся домой.
Пока он ещё мало с кем был знаком. В основном с работниками «Правдивых вестей» он общался в столовой. Дело в том, что столовая эта пользовалась дотацией дирекции станции и, несмотря на скудность меню, её охотно посещали не только мелкие служащие, но и репортёры, и даже редакторы, а имевшийся при столовой бар превратился в своего рода неофициальную штаб-квартиру, куда стекались последние новости, где обсуждались планы операций, обменивались впечатлениями и высказывали суждения.
Решал, разумеется, всё господин Латерн и узкий круг руководящих сотрудников, но и они считались с тем, что говорилось в этом баре.
Приняли Лори хорошо — вернее, по-деловому. Все знали, откуда он пришёл, но никто с ним не заговаривал ни о конкурсах, ни о его прежней работе. Лори общался главным образом с начальником экспедиции Капом, человеком пожилым и на вид суровым, но в действительности добрым и отзывчивым. В «Правдивых вестях» он был для молодёжи чем-то вроде старшего друга. К нему часто обращались за помощью и советом.
Ближе сошёлся Лори с двумя-тремя ребятами из экспедиции. Иногда после работы или когда выдавалась свободная минутка, они забегали в бар при столовой выпить пива.
Однако первый серьёзный разговор с новыми своими товарищами произошёл у него на стадионе, куда он как-то случайно (Кенни в тот вечер была занята) пошёл после работы.
Матч был скучный. Команды уж очень неравной силы. Лори равнодушно наблюдал за белыми фигурками в жокейских шапочках, мчавшимися по зелёному полю, за стремительным полётом маленького мяча, взмахами бит…
— Ну чего они играют, — раздражённо заметил Лори Анду — парню, работавшему с ним вместе в экспедиции, — ведь никаких шансов? Я бы на их месте сложил биты и пошёл домой.
— Ишь ты, — Анд усмехнулся, — сразу и домой. Нет, брат, сражаться надо до конца.
— А чего сражаться, когда конец и так ясен. Ты посмотри, как те играют. Они же в десять раз сильней.
— Ну и что? — Анд говорил, не отрывая взгляда от поля. — Не только победа может быть целью, борьба — тоже.
Лори внимательно посмотрел на своего собеседника. Анд был толстенький, румяный парень с розовой кожей и золотистыми кудряшками — он напоминал не в меру большого грудного младенца. Но впечатление это тут же улетучивалось, стоило посмотреть ему в глаза. Серые, ясные, они говорили о такой силе, о такой воле, что становилось очевидным — младенца этого голыми руками не возьмёшь.
