Артем Кораблев - Очень темное дело
У самого поворота его настиг отдаленный, но оглушительный треск, грохот и крик, нет, скорее рев раненого животного, полный ужаса и нестерпимой боли.
«Господи помилуй!» — перекрестился Федя и побежал во весь дух, волоча за собой леску и не думая ее больше сматывать.
Глава XIV. Седой мальчик
— Что так рано? — встретил его Петька. — Уже нашел выход? — Вы слышали? Слышали? — спрашивал Федя, сидя на краю ямы и попеременно светя фонариком то вниз, на головы друзей, то за спину, во тьму тоннеля.
— Чего мы должны были слышать?
— Ставьте скорее лестницу, а как я слезу, сразу разбирайте ее до завтра!
Только внизу, опустившись на матрас у погасшего костра, Федя немного успокоился, унял бьющую его дрожь и отдышался. Холодная каменная яма, из которой совсем недавно он так стремился выбраться, казалась ему теперь надежной и безопасной, почти родной.
— Да что случилось? — тормошил его Петька, пока Саша разбирал лестницу, а Мишаня сматывал леску. Веревочная лесенка уже давно лежала наверху свернутая в аккуратную бухточку.
— Чай есть?
— В чайнике, только остыл уже.
— Давай.
Сделав несколько больших глотков прямо из носика вместе с чаинками, Федя окончательно пришел в себя.
— Слушайте внимательно, — сказал он. — От этого зависит, может быть, наша жизнь.
После такого вступления он в полной тишине пересказал все, что ему довелось разузнать и услышать. В этот раз никто его не перебивал, не вставлял комментариев, и даже когда он закончил рассказ, в яме еще некоторое время царила тишина.
— А я так и не понял, — первым нарушил молчание Саша, — на хрена мы этот лаз проковыряли, если им не нужны сокровища?
— Их просто нет, сокровищ, — уточнил Федя. — Все этот очкарик с козлиной бородой выдумал.
— Дядя твой, — ткнул Мишаню в бок Петька.
— Он мне не дядя, — тихо ответил мальчик.
— А кто же?
— Никто, — еще тише произнес Мишаня и неожиданно громко всхлипнул.
— Ты это кончай, кончай, — забеспокоился Саша, — соплей нам еще здесь не хватало. Давай рассказывай, откуда ты взялся.
— Я из Прокопьевска, — дрожащим и прерывающимся голосом начал Мишаня, видно было, что ему стоит огромных усилий не разреветься. — Отца у меня нет. Был, года два назад, но теперь умер. Мама говорит, мог бы в шахте погибнуть, но он умер просто так, от воспаления легких. Зарплату ему все равно не платили. Мама говорит, уже три года живых денег не видели, только талоны. Я в школу ходил. А мама пьет, у нее спирт на работе. Правда, теперь и спирта нет, но она все равно часто пьяная. Она очень хорошая, когда не пьет. А когда пьет… Голос Мишани сорвался.
— Понятно, — подбодрил его Федя, — ты сразу про Витаминыча рассказывай.
— Он появился этим летом. Я с ним познакомился на вокзале. Я хотел сначала уйти в тайгу жить, но Генка меня уговорил на поезде уехать. Он хотел до Москвы и на юг. Но его поймали в поезде, как только мы сели. А я соскочил и пошел по рельсам. До Новокузнецка дошел, оказалось, не в ту сторону. Там я и встретил дядю Борю, то есть Витаминыча. Он меня накормил так, что я чуть не лопнул. И потом кормил хорошо. Взял с собой в Москву. Всем говорил, что я его сын, и паспорт показывал. Я у него в Москве жил, в Бирюлево. Потом он говорит: «Поедешь на юг?» Я спросил: «С вами?» Он говорит: «Со мной. Может быть, еще кого-нибудь прихватим, для компании». Я говорю: «Поеду». Мне-то без разницы… Ну, мы и поехали. Он опять всем говорил, что я его сын, а потом он еще вас подобрал.
— Вот это не надо, — запротестовал Саша, — меня никто не подбирал.
— Да какая разница?! — вдруг крикнул Петька, и Федя понял, что его друг того и гляди заплачет, потому и кричит.
— Мишань, — спросил Федя, — ты еще есть хочешь? Там в сумке банка сгущенного молока, эти сволочи притащили. Ты ешь, если хочешь. Мы-то сыты, лопай всю банку.
— Да я не хочу, — уже совсем успокоившись, ответил паренек. — Я уже отъелся.
— Поняли теперь, какой артист этот Витаминыч? — зачем-то спросил Федя, хотя все и так было ясно. — Клад, клад… Сволочь, — не удержавшись, добавил он.
— Чего теперь ругаться, — философски рассудил Саша, — давайте думать, что делать. Ты, Федор Михалыч, самый башковитый, предлагай.
— Я думаю, этих гадов надо заложить. Завтра…
— Сегодня, — поправил Саша.
— Сегодня, — согласился Федя, — сегодня пойдем работать в этот зал, как они скажут. Все будем делать, даже стенки этой фигней слушать, чтобы они ничего не заподозрили. Снаряды носить будем по двое и только мелкие, аккуратно-аккуратно, тогда, я думаю, ничего не случится. И главное — надо узнать, зачем им понадобилось выносить снаряды из этого зала. Не для пушки же… А ночью я опять пойду и найду выход. Потом мы их сдадим милиции.
— Ни фига, — возразил Петька, — ты уже ходил. Теперь пусть кто другой.
— Я сам так думал, Петь, — попытался урезонить его Федя, — только придется все равно мне. Я уже дорогу знаю, хотя бы до их бункера. Вы только время зря потратите.
— Значит, с тобой пойдет кто-то второй, — стоял на своем Петька. — Какая разница, два рюкзака под одеялами или один.
Подумав, Федя с ним согласился, решив, что и ему будет не так страшно. Он еще раз вспомнил тот жуткий не то рев, не то вой, и его даже передернуло. Кошмар! Нет, Петька прав, вдвоем все-таки лучше.
Целый день они вытаскивали по «заветной щели» снаряды. Мишаню от работы освободили, он сидел на снарядном ящике в помещении склада и только изредка возил металлоискателем по полу вокруг себя, имитируя деятельность. Саша с Федей аккуратно снимали из стопок чушку за чушкой и укладывали их на тележку. По рельсам довозили до осыпи камней, выбивших двери склада. Потом, передавая с рук на руки, поднимали снаряды по одному до «заветной щели». Там дежурил Петька, он принимал один снаряд и долго осторожно полз с ним к выходу, где отдавал Андрею. Каждый раз он слышал: «Вот молодец, придется вам премию выписать», — или еще что-нибудь в этом роде.
Работать закончили только тогда, когда подошедший к щели Борис Вениаминович сказал Петьке:
— Хватит.
Было уже около семи часов вечера.
В яме поужинали всей компанией, как всегда без Сергея Сергеевича. Вообще-то Витаминычу и Андрюхе было и невдомек, что ребятам известно о присутствии в подземелье третьего взрослого.
Наконец «археологи» ушли, втянув наверх лесенку, и ребята опять остались вчетвером.
Часть лестницы, к сожалению, сгорела в вечернем костре, но выход нашелся. Лестницу сделали на одной стойке, укрепив ступеньки так, что они торчали с обеих сторон. Двое должны были ее держать, двое по очереди взбираться. Саша и Петя кинули жребий на второго разведчика. Развернув свою бумажку, Петька перекрестился.
— Ты прав, Чудилкин, Бог есть, — сказал он Феде. Жребий действительно выпал ему.
У лестницы Петька замешкался.
— Ты чего? — окликнул его сверху Федя. — Тебе лесенку скинуть?
— Да нет, я топорик за поясом укрепляю.
— Зачем?
— На всякий случай.
Фонарь они взяли только один, опять Петькин, как более надежный. Но и его не зажигали. Кроссовки вообще оставили в яме, в соответствии с опытом Феди, и вышагивали по холодному камню босиком. Федя продвигался впереди. Теперь он шел уверенно, почти быстро. Если бы не леска, которую надо было все время разматывать, идти можно было бы еще быстрее.
У поворота остановились, и Федя шепнул:
— Теперь я буду считать шаги. Про себя. Ты тоже молчи. Они могут оказаться где-нибудь рядом.
На пятьдесят седьмом шагу ребята благополучно достигли следующего поворота.
По последнему известному Феде коридору шли крадучись, сильно сбавив ход, и все время прислушивались, чтобы не попасться врасплох. Наконец Федя нащупал провал в стене — вход в короткое ответвление, ведущее к двери бункера. Очень-очень тихо и с большими предосторожностями они подкрались к самой двери. За ее металлической плоскостью слышались приглушенные голоса.
Федя опустился на колени и очень осторожно потянул на себя дверную ручку. Дверь отворилась всего на сантиметр, не больше, и сразу же из-за нее вырвался свет, а голоса стали значительно громче.
— Идите отсюда! Идите! — раздраженно рявкнул Сергей Сергеевич.
— Когда начнешь? — спокойно спросил голос Витаминыча.
— Пошли вон! Мне пить сегодня нельзя, какого хрена вы тут толчетесь? Убирайтесь! Слонопотама проведаю и начну плавку. Пошли вон!
— Ладно, пошли, — глухо прозвучал голос Андрея.
— Ни пуха, — бросил Борис Вениаминович.
— Пошли вон! К черту! К дьяволу! — истерически взвизгнул Сергей Сергеевич.
Федя дернул Петьку за рукав.
— Бежим, — сказал он одними губами, но Петька все понял.
Когда они были у самого конца ответвления, там, где начинался широкий коридор, Федя на доли секунды задумался, в какую сторону им следует повернуть, чтобы спрятаться, но дверь начала открываться, потоком хлынул свет, разрезав спасительную тьму, и опять по интуиции Федя потащил Петьку направо. Отскочив еще на пару шагов, они бросились на пол и затаились.
