Екатерина Вильмонт - В поисках сокровищ
— Тогда сам Бог велел пойти! — засмеялся Крашенинников. — Стас, а отец волноваться не будет?
— Но мы же не очень долго тут будем? — с надеждой сказал Стас.
— А давай-ка твоему отцу позвоним! Кстати, у вас можно будет переночевать нынче, а то насчет гостиницы еще не договорился!
— Конечно! — обрадовался Стас.
— Вот, заодно еще старого друга повидаю! Везет мне сегодня!
Агния Михайловна при виде Крашенинникова страшно обрадовалась, а уж когда узнала, что Стас сын его друга, то вовсе возликовала и принялась собирать на стол.
— Вот, Володенька, Господь привел повидать тебя! Как же ты живешь? И где?
— В Ленинграде, вернее, в Петербурге, — радостно отвечал Крашенинников.
Чувствовалось, что ему хорошо в этом доме, с этими людьми. Потом они долго ели потрясающую квашеную капусту, соленые грибки, огурчики и вкуснейшие пельмени.
— Никогда такой вкусноты не ел! — признался Стас, хрумкая соленым огурцом.
— Вот и хорошо, милый, я тебе с собой по баночке всего дам, и огурчиков, и капустки, и грибочков, только уж ты помоги мне в подпол слазить!
— Конечно! — Стас с готовностью вскочил на ноги.
— Вот-вот! — сказал вдруг майор. — Помоги моей мамаше, а нам с капитаном пошептаться надо.
Стас покорно вышел на кухню. Подслушать, о чем будут шептаться майор с капитаном, не было никакой возможности. Кухня была просторная, сверкающая чистотой.
— Чем вам помочь, Агния Михайловна? — вежливо осведомился Стас.
— Да особо помогать нечем, — засмеялась Агния Михайловна. — Мне просто Паша мигнул, мол, уведи парня, нам по делам поговорить нужно. Ну, я ж ученая, свое дело крепко знаю. А ты не обижайся, тебе рано еще в мужицкие дела лезть. А помощник ты и впрямь хороший, что-нибудь я для тебя придумаю. И маме небось всегда помогаешь?
— У меня нет мамы, умерла, мы с отцом одни!
— Ох ты, Господи, прости ты меня, дуру старую!
— Да что вы, Агния Михайловна.
— Знаешь что, милок, мы сейчас с тобой чайку попьем. Они там водку пьют, а мы с тобой чайку да с малиновым вареньем. Или лучше вишневого хочешь?
— Лучше бы вишневое, — застенчиво проговорил Стас.
— Ну и хорошо, мы почаевничаем тут, пока они наговорятся, ты мне что-нибудь интересное расскажешь…
Она положила варенье в вазочку, достала стеклянные розетки, заварила чай и налила его в две большие кружки.
— Вот, я люблю, чтоб чаю сразу много было! — сказала Агния Михайловна.
— Какая вазочка у вас красивая, — сказал Стас, разглядывая удивительной красоты вазочку с вареньем. — Старинная?
— Ух, еще какая старинная! Барская вещичка, еще господ Смирниных!
— Что вы говорите? А как она к вам попала?
— Мне ее генеральша подарила!
— Какая генеральша?
— У, это долгая история, а что это ты так разволновался из-за такой чепухи?
— Понимаете, моя фамилия — Смирнин.
— Да что ты говоришь, милок! — всплеснула руками Агния Михайловна. — Неужто ты из тех Смирниных?
— Да, именно!
— Вот так чудо! Надо же, кто бы мог подумать! Хотя, знаешь, я все думаю, кого это ты мне напоминаешь?
— Неужели кого-то из Смирниных?
— Да нет, я их никого сроду не видела, а вот, знаешь, я прежних-то господ на своем веку более-менее повидала, манеры у них такие приятные были, сразу скажешь, воспитанные люди, вот и у тебя такая же вроде манера!
— Агния Михайловна, а что за история с генеральшей и как к ней вазочка попала?
— Известно как, разграбили после революции всю усадьбу начисто. Хозяин-то за границу утек и, говорят, где-то клад зарыл.
— Клад? — насторожился Стас.
— Да, разговоры такие ходили до самой войны. А уж после войны определили к нам председателем горсовета, тогда как раз село Братушево городом сделали, отставного генерала, чтоб ему пусто было, Артемьева Валерьяна Егоровича. Ух, до чего поганый мужик был, и жена тоже, одного с ним поля ягода. Уж до чего жаднючие были оба, страсть! Я тогда совсем молоденькая была, школу закончила, а работы в Братушеве тогда не нашла. Начала я потихоньку шить. Почему потихоньку? Тогда фининспекторы так свирепствовали! Если бы узнали, что я шью, все имущество бы описали… Если кто чего умел, тайно все делал. Но сколько я ни таилась, слава обо мне как о портнихе пошла. И вот — прознала про меня генеральша и посылает за мной. Шей, говорит, на меня да на трех дочек моих, а больше никому! Согласишься, буду тебе платить хорошо, отрезы дарить…
— Какие отрезы? — не понял Стас.
— А, вы, молодые, и слова такого не знаете, а тогда так материя называлась, шелк ли, шерсть, ситец, все отрезами называли! Бабы, бывало, говорили: у, она богатейка, у нее одних отрезов штук шесть! Это значит, шесть кусков разной материи. Понял?
— Да!
— Словом, согласилась я на генеральшу шить, другие бабы обижаться начали… Но это не о том. Так та генеральша часто хвасталась, что у нее всякой посуды много, и трофейной, и барской, старинной. И скупала она, где могла, эту посуду. Бывало, у кого нужда, а в доме старинная вещица еще с революции осталась, к ней несут! И уж не знаю, правда или нет, говорят, она мужа подбила ремонт в школе делать…
Сердце у Стаса чуть не выпрыгнуло из груди.
— И что?
— А то, что будто бы в школе этот самый клад и был спрятан, а она как-то о нем прознала.
— Ну и нашли клад?
— А вот никто и не знает! Потому как после этого ремонта несчастья всякие на ихнюю семью посыпались. Ну и поделом!
— Какие несчастья?
— У мужа ее неприятности начались, а потом его и вовсе посадили, девочка одна у нее с ума сошла, а генеральша сама ногу сломала, а потом они куда-то сгинули. Ну, у нас народ на что жалостливый, но ее никто не жалел. Такая противная баба была, так над людьми потешалась. Бывало, надо ей кому-то за работу заплатить, так она вежливенько так конвертик подает, а там… Вместо денег бумажка лежит, а на ней — кукиш! Фига, одним словом! И никто никому не жаловался, муж-то ее — хозяин города был.
Стасу все стало ясно. Клад его предка нашла омерзительная баба, которая, как могла, издевалась над людьми. И он никогда уже не узнает, что там такое было. Но у этой бабы были три дочери, пусть одна сошла с ума, но две другие… Он найдет их во что бы то ни стало! Подключит к этому девочек, найдет ее дочерей или внуков и хотя бы узнает, что же такое спрятал в школе за красной печью его предок. Интуиция подсказывала ему, что там было нечто такое, что взбесило генеральшу, хотя, может, она просто решила подшутить…
Когда Стас и капитан Крашенинников, которому Стас ни слова не сказал о кладе и генеральше, добрались до дома, было уже поздно собирать девочек.
Зато утром капитан провел с ними беседу, выяснил все, что его интересовало, и умчался по своим делам.
Когда он ушел, Стас сказал:
— Все-таки я не зря съездил в Братушев!
— Это точно, такого клевого капитана там нашел! — улыбнулась Виктоша.
— Да, он прямо как в кино! Такой… — закатила глаза Муся.
— Девчонки, хватит вам восторгаться! — прикрикнул на них Стас. — Дело в том, что я вышел на след тех, кто нашел наш клад… И это уже кое-что!
И он рассказал им все, что узнал от Агнии Михайловны, которая, кстати сказать, подарила Стасу вазочку для варенья, принадлежавшую его предкам.
— Ну, когда это было, ничего небось не осталось… — разочарованно протянула Даша.
— И все-таки я продолжу следствие! — решительно заявил Стас. — А вы не хотите — ваше дело!
— Я хочу! — вдруг громко проговорила Муся. — По-моему, это интересно, если даже ты ничего не найдешь, ты сможешь хоть что-то узнать о своих предках!
— Правильно! — сказала Даша. — Братишка, я с тобой.
— Ну, тогда и я! — подала голос Виктоша.
— Итак, продолжаем расследование! — обрадовался Стас.
— Ура! — хором воскликнули девочки.
Примечания
1
Поехали (итал.)
2
Добрый день, дорогая! (итал.)
3
Потрясающе (итал.)
4
Где уборная? (итал.)
5
Как это? (итал.)
6
Черт возьми! (итал.)
7
Дорогая (итал.)
8
Золотко (итал.)
9
Ну, конечно!
10
Черт возьми (итал.)
