Энид Блайтон - Тайна пропавшего ожерелья (сборник)
— Ты сама знаешь, малышка, что все не так просто! — рассмеялся Фатти. — Только припомни все те трудности, с которыми мы сталкивались при раскрытии прошлых тайн.
— Мы еще ни разу не видели тебя переодетым в какого-нибудь взрослого, Фатти, — напомнила Дэйзи. — Пожалуйста, переоденься, а мы, если сумеем, тебя опознаем!
— Я все время репетирую у себя в спальне, — сказал Фатти. — Но я не хочу появляться перед вами ни под одной из своих новых личин, пока у меня не отработано все до конца. Опробую на вас, когда буду готов, обещаю. И отдам мой почти лучший выдвижной карандаш тому из вас, кто первым меня узнает. Идет?
— Ух ты, Фатти! Тот самый карандаш, у которого три цвета: простой, красный и синий? — спросила Бетси. — Ты и в самом деле готов им пожертвовать?
— Непременно отдам его тому из Тайноискателей, кто окажется достаточно сообразительным, чтобы опознать меня под моей первой взрослой маской! — заверил Фатти. — Ставка сделана!
— Пари держу, я узнаю тебя первым, — сказал Ларри. — Что девчонки тебя не опознают — я уверен. Пип может — но я буду первым!
— Нам придется оставить Бастера дома, когда мы будем опознавать тебя, — сказал Пип. — Не то он просто кинется к тебе и бешено залает, выдавая всем, что ты — это ты!
— Да, Бастер вне игры, — согласился Фатти, и Бастер навострил уши, услышав свое имя. — Извини, Бастер, старина, но завтра ты останешься дома вместе с кошкой,
— Ой, Фатти, ты собираешься переодеваться прямо завтра? — восторженно спросила Бетси. — Правда завтра? Ну, меня ты не проведешь! Я каждого буду пронизывать насквозь взглядом!
— Идет, — сказал Фатти. — Но все равно, у меня такое чувство, что мой выдвижной карандаш завтра вечером так и останется спокойненько лежать в моем кармане! Вы, может, и отличные Тайноискатели — но я все-таки чуть-чуть поумнее!
— В хвастовстве ты несомненно первый из нас всех, — сказал Ларри. — Твои фанфары, наверное, уже здорово поизносились.
— Какие фанфары? — с любопытством спросила Бетси. — Я никогда не видела Фатти с фанфарами.
— Фанфары ты не видела, а фанфаронаду его слышала наверняка, — сказал Ларри. — От нее порой уши закладывает! Она…
Тут Фатти подтянулся, прыгнул на Ларри, и раздались крики, вопли и визг. В сильнейшем возбуждении, Бастер тоже кинулся в самую гущу свалки. Появилась миссис Хилтон.
— Дети! Вы ведь знаете, что у меня в саду гости? Если хотите орать, вопить и устраивать потасовки, то почему бы вам ни заняться этим где-нибудь в другом месте? Не хотите пойти прогуляться?
— Ой, мама, слишком жарко для прогулки, — простонал Пип.
— А я бы сказала, что слишком жарко для таких потасовок, — неодобрительно заметила миссис Хилтон. — Поглядите на себя, Ларри и Фредерик, какой у вас грязный и неопрятный вид!
— Извините, миссис Хилтон, — смиренно проговорил Фатти, а Ларри постарался пригладить взъерошенные волосы. — Мы отправимся прогуляться. Я забыл, что у вас в саду приглашенные к чаю гости. Приношу свои извинения.
В общении со взрослыми Фатти держал себя великолепно, и миссис Хилтон опять начала улыбаться.
— Идите в молочную и возьмите себе каждый по мороженому, — сказала она. — Так я ненадолго от вас избавлюсь. Вот деньги, Пип.
— Спасибо, мама! — сказал Пип, и друзья, довольные, отправились в путь. За сегодняшний день они отведают мороженого уже в четвертый раз, но об этом, пожалуй, не стоило упоминать миссис Хилтон. Сперва ребят угостила мороженым мать Фатти, затем — мать Ларри, потом Фатти щедро выставил всем мороженое за свой счет. Так что теперь они идут по четвертому кругу. Отлично.
Они степенно прошли через сад и по въездной аллее вышли за ворота на улицу. Пройдя в молочную, где продавали мороженое собственного изготовления — такое, что пальчики оближешь, — они устроились за маленьким столиком у окна, чтобы съесть свои порции.
Пока они там сидели, мимо окна проехал мистер Гун, с ожесточением крутя педали велосипеда, весь красный и запарившийся.
— Тяжелая работка для Гуна, — заметил Фатти, как можно медленнее беря с ложечки и глотая мороженое. — Похоже, он весь в делах, а?
Не успели они доесть свои порции мороженого, как Гун появился снова, все так же яростно нажимая на педали. Полицейский участок находился как раз напротив молочной, и ребята видели, как констебль браво взбежал по ступенькам. Затем в одном из окон полицейского участка появился его силуэт. Констебль явно с кем-то разговаривал, причем больше говорил он сам, энергично при этом кивая головой.
— Никогда прежде не видел Гуна таким деловитым! — изумленно сказал Фатти. — Как вы думаете, может быть, ему в самом деле поручили какое-то дело и он раскрывает тайну, о которой мы ничего не знаем?
— Ого, вот он опять! — сказал Пип, когда Гун вывалился из полицейского участка, застегивая нагрудный карман, в который он только что запихнул большую пачку бумаг. — Его распирает от важности.
— Он чем-то чертовски доволен, — добавил Фатти. — Да я с ума сойду, если в Питерсвуде что-то приключилось, пока меня не было, а мы ничего об этом не знаем!
Гун вскочил на велосипед и снова умчался. Невмоготу было сидеть в молочной и видеть его таким деловитым и важным, не зная причины. Фатти сгорал от любопытства.
— Он что-то расследует! — предположил Фатти. — Наверняка. Вижу по выражению его лица. Мы должны выяснить, в чем дело!
— Валяй, выясняй, — сказал Ларри. — Как же, так Гун тебе и скажет! Да ведь это то, о чем он несколько месяцев только и мечтал: дело, которое он расследует сам, не посвящая в него Пятерых Тайноискателей.
— Это невыносимо! — простонал Фатти, машинально проглотил последнюю ложку мороженого и вдруг спохватился. — Ну, знаете! Я так задумался над Вали-Отсед и его тайной, что не заметил, как проглотил эту ложку. Досадно так переводить добро, даже не посмаковав последнего глотка. Придется взять еще порцию.
Друзья взглянули на него.
— У нас больше нет денег, — сказал Пип. — Мы все растратили.
— У меня есть, — заверил Фатти, запуская руку в карман. Денег у него всегда было навалом, к зависти остальных, которые получали карманные деньги по субботам и должны были распределять их на неделю, как и большинство детей. Но у Фатти было полным-полно богатых родственников, и деньги от них, казалось, текли в его карманы рекой.
— Мама говорит, что тебе вредно иметь так много денег, — заметил Пип. — Она всегда так говорит.
— Может, это мне и во вред, — ответил Фатти, — но я не собираюсь предупреждать всех моих родственников, чтобы они перестали делать мне подарки. Итак, кто хочет еще по мороженому? Бетси?
— Ой, Фатти, не могу, — печально вздохнула Бетси. — Очень хочется, но знаю, что не смогу. Меня и так уже подташнивает.
— Тогда выйдем на улицу, — строго сказал Пип. — Нет, спасибо, Фатти, меня не подташнивает, но я не справлюсь с ужином, если съем еще одну порцию, и тогда мама или лишит нас мороженого на неделю, или придумает еще что-нибудь не менее ужасное.
Ларри и Дэйзи тоже сказали, что больше не будут, поэтому Фатти расправлялся со своей повторной порцией в одиночестве. Он сообщил друзьям, что на этот раз смаковал каждую ложку, так что в отличие от предыдущей порции ни капли не пропало зря.
Когда ребята выходили из молочной, вернулся на своем велосипеде мистер Гун.
— Вот он опять! — восхищенно сказал Фатти. — Никогда не видел его таким деятельным. Добрый вечер, мистер Гун!
Мистер Гун как раз слезал с велосипеда, собираясь снова зайти в участок. Смерив Фатти взглядом, Гун ничего не ответил. Фатти это задело.
— Похоже, вы крайне заняты, мистер Гун, — сказал он. — Наверно, разгадываете очередную загадку? Приятно дать мозгам работу, верно? Хотелось бы и мне сделать то же самое, а то почти все каникулы прошли в безделье.
— А, так у тебя, значит, есть мозги? — злорадно съязвил Гун. — Приятно это слышать. Но я сейчас занят и не могу тратить время на разговоры о твоих мозгах, господин Фредерик. Происходят Большие События, ясно? И у меня без того дел по горло, чтобы еще разбазаривать время на болтовню с тобой.
— Большие События? — внезапно заинтересовался Фатти. — Неужели новая загадка, мистер Гун? Послушайте, это…
— Да, новая загадка, — сказал мистер Гун, надуваясь от важности. — И ПОРУЧЕНА она мне, ясно? Именно Я должен ее распутать, а вовсе не вы, во все лезущие молокососы. И ни словечка я вам про нее не скажу, ни словечка. Это — Секрет, это — Важно, и это — ДЕЛО ПОЛИЦИИ.
— Но, мистер Гун, вы знаете, как мы… — встревожено начал Фатти, однако полицейский, почувствовав, что хоть раз берет над Фатти верх, высокомерно его перебил:
— Все, что я знаю, — это что вы заносчивые и во все сующиеся сопляки, которых бы следовало раз навсегда поставить на место, вас и вашего рычащего, отвратительного пса! Это дело — мое и только мое, и оно у меня успешно продвигается, более того, я получу за него повышение — и это так же верно, как то, что меня зовут Теофилус Гун! — заявил констебль, поднимаясь по ступенькам в участок. — А теперь валите отсед!
