Чудовище с улицы Розы; Час охоты; Вендиго, демон леса - Эдуард Николаевич Веркин
Я презрительно поморщился.
– Тоже слышал? – улыбнулась жена Коляскина. – Или кошек не любишь? Ладно. Надо ещё укол от столбняка сделать.
Она открыла небольшой шкафчик и стала искать лекарство.
– Куда всё катится? – ворчала она. – Собак вешают, кошкам челюсти вырывают… На людей кто-то нападает… Я говорю Коляскину – надо отсюда уезжать, надо поближе к сыну перебираться, а он всё одно: сто двадцать восемь поколений Коляскиных жили и умирали здесь, и он отсюда никуда не поедет. Я ему говорю – поедем, а то поздно будет. А он всё своё. Ну, хоть ружьё тогда достань, говорю! А он и ружьё не достал. Сказал, что в нашей стране честному человеку нечего бояться.
Она нашла нужную ампулу и стала спиливать колпачок.
– Коляскин, говорю, тебе что надо, чтобы реки кровью потекли? Чтобы земля трястись начала?
Это она, конечно, преувеличивала. Никакого конца света у нас тут не планировалось. Просто одна маленькая мерзкая тварь.
Жена Коляскина набрала в одноразовый шприц противостолбнячной сыворотки и велела мне стоять смирно. Затем сделала мне укол.
– Готово. – Жена Коляскина бросила шприц в корзину. – Можешь идти. А домой тебе мы позвоним. Пусть там разберутся. А если не разберутся, то я сама в полицию позвоню. А то так мы до чего докатимся-то?
Я слез со стола. Подошёл к ней.
– Спасибо, – снова сказал я.
– Спасибо не говорят, дубина. Иди, иди, мне ещё готовить надо…
Я потупился и стал пятиться к двери.
– Погоди-ка! – Она вспомнила о чём-то и выбежала из кабинета.
Она накормила меня сырниками. Много я есть не стал, хотя проголодался сильно, запросто навернул бы, наверное, целую тарелку, а то и две. Но я съел всего пять штук, чтобы не очень себя отяжелять, а потом ушёл.
К вечеру я вернулся домой. Меня встретила Ли. Она сидела в гостиной и читала книжку. «Винни-Пух и все-все-все», глава про наводнение. Я подошёл к ней и сел рядом.
– Жутко выглядишь, чувак, – сказала она. – Всклокочен весь, перемазан в чём-то… Кровь, что ли? Зелёнка? Давай я тебя вытру.
Ли достала носовой платок и стала вытирать мне лицо.
– В яму свалился, – объяснял я. – Поцарапался весь, коньки чуть не отбросил…
– Осторожней надо, – приговаривала Ли. – Тут кто-то опять в городе чего-то натворил. Предки не говорят, но полиция приезжала. Предки странные. Закрылись у себя в спальне, сидят, шушукаются… А я вот книжку читаю…
Я заглянул в «Винни-Пуха». Пятачок сидел возле окна и смотрел на наводнение. Самое роскошное место во всей книжке.
Прибежал Бакс, понюхал. Тявкнул. И сунулся к Ли, ему не понравилось, как от меня пахло.
– Бакси, – оттолкнула его Ли. – Не мешай!
– Я пойду помоюсь, – сказал я. – Устал я чего-то…
Я принял душ. Изучил себя в зеркале. Шрам на шее выглядел просто роскошно – будто мне пытались отпилить голову, а потом приставили обратно. Пришили суровыми нитками. Я было хотел оставить всё как есть, но затем всё-таки замотал шею бинтом. Нечего пока. Смазал царапины на лице перекисью и поплёлся к своей комнате.
Проходя мимо спальни, я увидел, что дверь не закрыта. Остановился. Па и Ма разговаривали. Про меня. Я затаил дыхание и стал смотреть в щель. Они курили. Курили прямо в спальне.
– Надо что-то решать. – Ма смотрела на Па.
Он промолчал.
– Что ты молчишь?
– А что мне прикажешь? – злобно произнёс Па. – Взять револьвер и пристрелить его?
Теперь промолчала Ма. Она молчала довольно долго, потом сказала:
– Ты говорил, что у тебя есть какой-то друг на Севере.
– Есть, – кивнул Па. – Есть. Я ему позвоню…
– Позвони. – Ма докурила сигарету до фильтра и затушила её о подошву домашней туфли. – Ты уже говорил, что позвонишь…
– Завтра же позвоню… – как-то нерешительно произнёс Па. – Найду телефон…
– Мне кажется, это всё неспроста. – Ма смотрела в пол.
– Что неспроста? – не понял Па.
– То неспроста. Ещё одного мальчика сегодня покусали…
– И что? – У Па вдруг затряслись руки.
Ма закурила вторую сигарету.
– Полиция считает, что это могло сделать какое-то животное…
– Какое животное? – тупо спросил Па.
– Большое. Волк. Размером с волка.
– Не хочешь ли ты сказать, что это сделал наш Бакс? – Па сделал большие глаза. – Что Сеня натравил Бакса? Своего пса?
– Я ничего не хочу сказать! – Ма сломала пальцами сигарету. – Я ничего не хочу сказать! Я боюсь.
Па почесал голову.
– Я боюсь, – снова проговорила Ма. – Я его боюсь. Помнишь ту книжку? Где собака жила с одними людьми, а ночью уходила в поселение и убивала детей. Потому что, когда она была щенком, какие-то дети каждый день привязывали её к батарее и душили проволокой. Ночью она убивала, а утром приходила домой и ложилась спать как ни в чём не бывало. И никто не знал, что это та собака. Но однажды она пришла с пропоротым боком…
Па хихикнул.
– Чего ты смеёшься? Ничего смешного нет! Он вполне мог это сделать. Мальчика покусали как раз тогда, когда мы с Ли уезжали на олимпиаду. А ты помнишь, где Сеня был всё то время?
– Нет, – покачал головой Па. – Не помню. Я тоже на работе был… Мне кажется, что его вообще дома не было. Он где-то болтался…
– Зря мы всё это…
– Что зря?
– Зря мы взяли этого парня. Мы ведь не знаем, кем были его родители. Наследственность – это очень серьёзная вещь, а вдруг его родители были маньяки?
– Ну, полно…
Забавно, подумал я, а вдруг мои родители на самом деле были маньяки? Кто их знает?
– Ты видел его сегодня?
– Нет ещё, – ответил Па.
– Он пришёл весь перемазанный в крови. И вообще выглядел страшно. Шея перемотана бинтом.
– Так надо спросить, да и всё…
– Нет, – сказала Ма шёпотом. – Он соврёт. Скажет, что подрался или упал куда-нибудь…
Па почесал подбородок.
– Только не вздумай сказать Лизе, – попросила Ма. – Ничего не говори, пусть она об этом не думает…
– Конечно, – закивал головой Па. – Конечно, не скажу…
Он отобрал у Ма пачку и закурил. Жадно закурил, дым пополз под дверь.
– Сегодня мне на работу звонил Коляскин, – сказала Ма.
– И что?
– Не знаю. Связь была плохая, он что-то сказал про него, я не разобрала. Перезванивала потом, но связи нет.
Па взял со столика бутылку виски, налил рюмку, выпил.
– И ещё. Я слышала, что полиция видела возле дома первого мальчика большую коричневую собаку.
– Ты серьёзно считаешь, что все эти нападения совершили Сеня и Бакс? – спросил Па.
– Он мог это сделать, – сказала Ма. – Он вполне мог это сделать. Баксу всё равно на кого нападать, на тебя он уже рычал! А вдруг в Бакса кто-то вселился?
– Прошу тебя, давай обойдёмся без всей этой ерунды, ладно? На дворе двадцать первый век, а ты мне говоришь про какое-то переселение душ, про одержимых собак… Похоже на дешёвый фильм ужасов.
– Вот именно! – тихо вскрикнула Ма. – На фильм ужасов! Именно на фильм ужасов. Ты должен
