Илона Волынская - Поймать звезду
– Зоя Павловна! – голосом сладким, как мед, пропела Ритка. – Я пришла. Как вы велели…
Ну давайте уже по-быстрому пару антраша, пару грозных взоров, пару «Смотри у меня, Ритка!». Пока монтажеры не приперлись – а то уронят очередной софит на голову, и привет, никакой Одетты-Одиллии!
– Зоя Павловна? Вы тут? – позвала в темноту Ритка.
На сцене зашуршало. Туда идти, что ли? Прищурившись, Ритка вглядывалась во мрак. Не, окончательно сбрендила хореографичка – при выключенном свете по сцене шарится! Она давно это подозревала – еще со вчерашнего дня! Только чокнутая могла променять ее, Ритку, на снулую рыбу Настю!
Ритка пожала плечами и пошла на шорох.
– Вы бы хоть пушку осветительную включили, – ворчала она, нащупывая привычную, сто раз исхоженную дорогу к сцене. – Вот поломаю тут ногу, и пусть вам Настька перед английским агентом танцует! – пригрозила она.
– Хм? – отчетливо хмыкнули в темноте – словно там были совсем не против такого варианта. Гулкое эхо всколыхнуло воздух.
Ритка замерла на краю сцены. А она-то надеялась, что после фотографии на сайте с Настькой покончено!
– Раньше вы всегда были за меня, Зой-Пална! – обиженно надув губы, пробормотала девчонка.
Темнота звучно хихикнула.
– А я что – я ничего, Зой-Пална, я как вы скажете! – вспомнив предостережение костюмерши, заторопилась Ритка и пошла вперед, на голос. – Сказали – приходи репетировать, я и пришла, давайте репетировать… – Несмотря на все смирение, в интонациях Ритки отчетливо слышалось: «Сказали глупость – а я молчу!» – Так в темноте и начнем?
– Сюда иди! – едва слышно прошелестел во мраке тихий шепот.
Чего это Зоя Павловна шептать вздумала – опять на репетиции так наоралась, что голос сорвала? Ритка злорадно усмехнулась – хорошо, в темноте не видно! – и шагнула вперед.
– Сюда, сюда! – снова позвал шепот и, на миг потревожив темноту, мелькнула такая же черная тень.
Ритка сделала еще пару быстрых неуверенных шагов и замерла.
– Вперед! – настойчиво потребовал голос.
– Куда – там оркестровая яма! – злобно рявкнула в ответ Ритка. – Я в нее уже падала!
Окончательно сбрендила тетка!
– Сама напросилась! – И прямо перед Риткой, точно отделившись от самой темноты, сгустилось пятно.
Ритка инстинктивно шарахнулась в сторону. Странный холодный ветер прошелестел у виска, тьма досадливо выругалась…
– Настька, ты, что ли? – на всякий случай отскакивая подальше, неприязненно спросила Ритка. – А ну кончай!
– Прям сейчас! Кончу! Тебя! – яростно взвизгнула темнота – и перед глазами у Ритки блеснул молоток.
– Настька! – заорала Ритка, в последнюю секунду отдергивая голову – иначе острый «клюв» молотка угодил бы ей точно в лоб. – Ах, так! – И Ритка изо всей силы саданула кулаком перед собой.
Кулак ударил в пустоту. Ритка завертелась на месте, отлично сознавая, что в своей белой пачке просто светится, как вывешенная на ночь простыня. Темнота вокруг нее полнилась злорадным шорохом…
– На! На! На! – Молоток вынырнул из мрака, кажется, атакуя ее со всех сторон сразу – Ритка заметалась, различая только тусклое поблескивание стали и держащие рукоять белые пальцы. Дальше запястья руки не было – и вообще никакого тела! Только рука, молоток и голос!
– Получай! Получай! Получай! Ага!
Молоток скользнул по плечу, отзываясь тупой болью. Ритка глухо вскрикнула, лягнула ногой – и снова удар не встретил никакого сопротивления. Никого! Девчонка затравленно завертела головой:
– Ты… Ты где? – задушенным шепотом пролепетала она.
Мрак ответил ей загадочным молчанием. Ни звука. Ни шороха. Медленно, как локатор, девчонка поворачивала голову, стараясь уловить хоть какой-то звук… Поворот! Никого… Снова поворот… Никого… Ритка завертелась на месте, как гоняющийся за собственным хвостом пес.
Из темноты послышалось злорадное хихиканье.
Девчонка остановилась, тяжело дыша. Вот теперь ей стало страшно – невыносимо. Там, во мраке, таился кто-то, для кого она была мишенью, он ее видел, она его нет, он мог сделать с ней что угодно. Ритка почувствовала, как немеют ноги. Он был рядом, совсем близко…
Что-то легко коснулось ее шеи… Еще… И еще… Ледяная дрожь прошла у Ритки от затылка до позвоночника – как будто холодным пальцем провели. Он был не просто рядом… Он дышал у нее за спиной! Ритка стремительно обернулась.
Из царящей на сцене кромешной темноты на нее насмешливо глядели глаза. Одни только глаза, без тела!
Ритка истошно завизжала и… изо всех сил шарахнула по этим глазам кулаком.
Кулак мазнул по твердому, в темноте глухо стукнуло…
– Ах ты гадина! – рявкнул мрак, и молоток свистнул у девчонки над головой.
Не успела бы присесть – попал бы точно в висок!
Головой вперед, точно забодать кого собралась, Ритка ринулась в атаку. На мгновение почувствовала, что рядом кто-то есть, но ее уже с разгона пронесло мимо и, не останавливаясь, она прыгнула в кулису. Прочь со сцены, бежать, бежать!
Молоток выскочил ей навстречу, точно давно поджидал ее там!
– Смыться вздумала? – прошипел злорадный голос.
Острый железный «клюв», казалось, целился в глаз. Ритка отпрянула назад… Молоток не отставал, стремительно настигая жертву. Ритка кинулась бежать по сцене…
Точно в ответ поблизости затопотали другие шаги – много… Или это просто эхо?
– Помогите! – ни на что особо не надеясь, отчаянно выдохнула Ритка, – Помо…
– Не надо помогать, сама справлюсь! – издевательски откликнулась тьма, и Ритку больно хлестнуло по ногам.
Девчонка кубарем полетела на покрывающий сцену линолеум. На спину навалилась тяжесть, прижимая ее к полу. Ритка судорожно выгнулась, пытаясь сбросить нападающего, но крепкая рука уже схватила ее за волосы, страшным рывком оттягивая голову назад. Под волосами вспыхнула дикая боль, точно их выдирали с корнем, и сквозь завертевшиеся перед глазами цветные колеса девчонка успела увидеть сверкающие торжествующим блеском страшные глаза тьмы, белую-белую руку… Тускло блеснул во мраке падающий сверху молоток! В последний свой миг Ритка зажмурилась…
«Все-таки Настька станцует, не я…» – мелькнуло в голове – и это было обиднее всего.
А потом под веками из черного все вдруг стало красным…
Жесткая рука по-прежнему сжимала ее волосы, но больно не было… Совсем…
«Или я уже померла… Или наоборот… – подумала Ритка и осторожно приоткрыла глаза. – Если небесный свет не горит и ангелы с крылышками мимо не летят, значит, живая пока…»
Вокруг было неимоверно светло, и, заслоняя обзор, перед самым ее носом распростерлось крыло ангела. Белоснежное, пушистое, с роскошными маховыми перьями. Попахивает как мокрая подушка…
Интересно, а балет в раю есть? Опера точно есть и эти… инструментальные ансамбли… на арфах.
Рука на ее волосах медленно разжалась.
– Да что же здесь творится? – жалобно, но вместе грозно вопросил кто-то, наверное, Господь Бог. – Ритка!
Бог знает как ее зовут! Впрочем, Бог все знает…
– А это Риту на сцене убивают! – ответил смутно знакомый мальчишеский голос.
– В каком акте? – переспросили растерянно.
Мальчишка громко хихикнул:
– В жизни, Александр Арнольдович!
Рядом согласно гоготнул гусь.
Александр Арнольдович? Ритка извернулась… и поняла, что по-прежнему лежит на сцене, только теперь все вокруг залито нестерпимо ярким светом. Камеры, обычно передающее изображение со сцены и из-за кулис на экраны будки помрежа, сейчас все как одна были устремлены точно на нее.
«Когда-то я об этом мечтала! – подумала Ритка. – Ах да, минут пятнадцать назад…»
Ритка увидела, как из-за железной дверцы помрежевской будки воровато выскользнул незнакомый мальчишка и быстро смешался с толпой. И только тогда поняла, что вокруг стоят люди. В дверях зрительного зала, в проходах, у ступенек на сцену, на самой сцене, в кулисах… Стоят молча, переводя потрясенные взгляды с экранов своих мобилок на прижатую к полу Ритку – и того, кто по-прежнему сидел у нее на спине!
Ритка изогнулась еще больше… и чуть снова не заорала. У нее на спине сидело… существо! В длинном и широком черном платье с кружевами, высоких черных перчатках, оставляющих открытыми только пальцы… и с черным мешком на голове! В прорезях мешка сверкали яростные глаза, а в высоко поднятой руке существо сжимало молоток!
Но молоток не опускался, потому что в кулак существа отчаянно вцепился тот самый белобрысый мальчишка, что выдернул Ритку из-под падающего прожектора… а локоть был аккуратно зажат в красном клюве здоровенного белого гуся! Почему-то это красное пятно клюва на черном шелке перчатки приворожило взгляд Ритки даже больше тускло поблескивающего молотка.
– Это кто такая? – тыча в существо пальцем, грозно вопросила Зоя Павловна.
