Екатерина Вильмонт - Секрет похищенной дискеты

— Так, так!

— И мальчишкам?

— И мальчишкам!

У Петьки упало сердце. Неужели Корабелов согласится? Все-таки огромные деньги, а артисты у нас совсем бедные…

— Не верьте ему! — воскликнул Кирилл. — Он нас уже обманул!

— Да что ж я, дурной? — рассмеялся Корабелов. — Он тут чуть смертоубийство в моем доме не устроил, а я так дешево продамся?

— Хорошо, получишь сто тысяч! — крикнул Воскресенский.

— Да пошел ты! — вскипел вдруг Шура. — Думаешь, всех можно купить?

И тут снова распахнулась дверь и вбежали сразу три милиционера и Марина.

— Шурка! — бросилась она к брату. — Шурка! Мы не опоздали? Слава Богу! — рыдала она.

— Гражданочка, давайте отложим слезы! Разбираться надо! Господин Воскресенский, что это с вами?

— А лейтенант! Вы вовремя явились! Еще немного — и эта шайка меня бы убила! Видите, пистолет у них!

— Спокойно, лейтенант! — сказал Корабелов. — Пистолет лежит на полу, оттого что господин Воскресенский его выронил. Мы его не трогали, дабы не оставлять на нем отпечатки пальцев. Я, видите ли, неоднократно снимался в детективах и знаю, как надо действовать!

А дальше началась обычная канитель — понятые, показания свидетелей и все прочее. Когда Петька взгляну на часы, ему стало страшно — что же случилось с Медынским? Прошло уже столько времени, а езды на машине не больше часа, ну полутора по такой погоде.

— Марина, а Всеволод Григорьевич не приехал, — тихо сказал он.

— Действительно, — нахмурилась Марина.

— У него есть сотовый телефон? — тихонько спросил Петька.

— Не знаю, — пожала плечами Марина. — Почему ты спрашиваешь?

— Просто он позвонил бы, если бы застрял в дороге… Вообще-то он крутой, у него должен быть сотовый…

— Мне это не нравится, — сказала Марина.

— Может, он в аварию попал? — предположил Хованский.

Когда наконец все кончилось, Воскресенского увели и лейтенант по фамилии Марусин тоже собрался уходить, Корабелов вдруг сказал:

— Лейтенант, не сочтите за обиду, но… Этот тип предлагал нам всем по пятьдесят, а потом и по сто тысяч долларов, чтобы мы его отпустили.

— Это вы мне зачем говорите?

— Просто так, для сведения.

— Ах для сведения! Вы, господин артист, естественно, от таких бабок отказались, правильно я понимаю?

— Правильно.

— А я, думаете, куплюсь?

— Я этого не говорил.

— Но подразумевали. Так вот, бедными, но честными бывают не только артисты, но и милиционеры! Кстати, неизвестно еще, кто у нас в стране беднее, артисты или милиционеры!

— Молодец, лейтенант! — расхохотался Корабелов. — Извини, друг.

— Так и быть!

— Простите, лейтенант, — своим волшебным голосом проговорила Марина, — дело в том, что к нам сюда должен был приехать известный журналист Всеволод Медынский. Но он не приехал. Я боюсь, не случилось ли с ним что-нибудь?

— А вы ему не звонили? Может, он и не выехал?

— Такого просто не может быть! — вмешался Петька.

— Если узнаю, сообщу!

— Буду вам страшно благодарна!

И она улыбнулась ему чарующей улыбкой. Лейтенант вспыхнул. И попрощался.

— Да, вечерок выдался! — рассмеялся Корабелов.

— Нам вообще-то пора, — сказал Петька. — И так неприятностей не оберешься.

— Я вас отвезу! — вызвался Корабелов.

— Нам только до станции, — поскромничал Кирилл.

— Ну нет, Шурка, отвезем их в Москву! Такие героические ребята!

— Отвезем! Только тебе-то зачем ехать?

— Я боюсь! Боюсь одна оставаться после этого…

— Так и быть, — согласился Корабелов. — Честно признаться тебе, Маришка, я так рад…

— Чему?

— Тому, что этот тип не будет твоим мужем!

— Я тоже! — вырвалось у Кирилла.

Марина звонко рассмеялась.

Они проехали по шоссе уже километров пятнадцать, как вдруг Петька завопил:

— Стойте! Стойте! Это Медынский!

В самом деле на шоссе стоял Медынский и голосовал, пытаясь хоть кого-то остановить.

— Всеволод Григорьевич! — выскочил из машины Петька. — Всеволод Григорьевич! Что с вами случилось?

— Настоящий кошмар! Я… Сначала спустило колесо, потом только я поехал, лопнул вентиляционный ремень, а теперь еще одно колесо спустило, и запаски больше нет! Я чуть с ума не сошел! такое невезение со мной первый раз, черт знает что! И сотовый свой я сдуру дома оставил. Одним словом, кругом шестнадцать!

— Ничего, Сева, — засмеялся Шура. — Зато теперь начинается полоса везения! Во-первых, ты встретил нас. Во-вторых, Воскресенский арестован. А в-третьих, ты встретил нас всех живыми. И это самое главное.

На следующий день утром Петька и Кирилл помчались к Ляле. Она открыла им, и глаза у нее были счастливые.

— Петя, спасибо тебе!

— За что? — растерялся Петька.

— За все вообще…

— Да ладно тебе. Главное, ты довольна. А где Владислав Русланович? У нас к нему дело!

— Он бреется! — восторженно сообщила Ляля. — А тетя Сима… она… Вы только не ругайтесь! Она побежала в магазин! Сказала, что просто не в силах больше сидеть взаперти…

— И правильно! Ей больше взаперти сидеть не надо! Они свободны, Лялька! — что было силы хлопнул ее по плечу Кирилл.

— Почему?

Но тут появился свежевыбритый Владислав Русланович.

— О, друзья мои! Весьма рад вас видеть!

— Владислав Русланович! Воскресенский арестован! — сообщил Петька.

— То есть как? Но ведь у вас не было никаких доказательств…

— Его взяли, можно сказать, с поличным! При покушении…

— При покушении? На кого?

— Ну… это… В общем, на нас и на артиста Корабелова!

Тут друзьям пришлось все подробно рассказать Кострючко.

— И знаете, — подвел итог рассказу Петька, — он, по-моему сумасшедший. Мне так показалось…

— Ну не знаю, Петя, не знаю. Может, он и сумасшедший, но, как говорится, вполне вменяемый и дееспособный, — усмехнулся Владислав Русланович. — И, думаю, ему придется за все ответить. Значит, теперь мы можем вернуться домой?

— Ну конечно! Но вам придется дать показания… Мы не могли умолчать о вас.

— Я понимаю! Вполне понимаю, хотя… Не хотелось бы, конечно…

— Петя, — вмешалась в разговор Ляля, — а про то, что я… мы…

— Про то, что Владислав Русланович твой отец, мы ни слова не сказали. Это милиции не касается!

— Слава Богу! — вздохнула Ляля с облегчением. — И еще… Кирка, Петя, я хочу вас попросить… Не надо никому про это рассказывать! И тем, кто в курсе, тоже скажите… Ну там, Даше, Игорю, Стасу… Не надо… Пусть никому не говорят! Я не хочу, чтобы мама знала….

— Почему? — воскликнул Кирилл.

— Не знаю… Просто… Она может расстроиться, а я не хочу… Лучше мы с папой будем видеться ну это… тайно. Я ее постепенно подготовлю, а там, может, и признаюсь.

— Это ты, Лялька, зря! — покачал головой Кирилл. — Смотри, заврешься, потом не расхлебаешь!

— Я боюсь, вдруг она запретит мне видеться с папой?

— Вот если бы она уже тебе запретила, тогда бы я еще понял твое вранье, а так… — пожал плечами Кирилл. — А вы тоже считаете, что ей лучше молчать? — обратился он к Кострючко.

Тот смущенно развел руками:

— Может, и в самом деле лучше постепенно…

«Может, ты и гениальный изобретатель, Кострючко, но не орел, — вспомнил Петька фразу из какого-то фильма. — Нет, не орел!» Но он разумеется, промолчал.

Тут вернулась из магазина Серафима Ивановна.

— Симочка! — радостно встретил ее Владислав Русланович. — Мы можем хоть сейчас вернуться домой!

— Владик, что ты говоришь?

— Извините, — сказал вдруг Кирилл, — Владислав Русланович и Ляля все вам расскажут, а нам надо идти, у нас еще уйма дел! Правда, Петь?

— Да, конечно, я совсем забыл! Нам пора!

Они быстро простились и выбежали на улицу.

— Хованщина, ты чего? — спросил Петька.

— Знаешь, мне там как-то душно вдруг стало! Не знаю, но… Не нравится мне этот Лялькин папаша! Слабак!

— Ну, не всем же быть героями, хотя я тоже от него не в восторге, честно говоря.

— Я в каком-то кино видал, там тетка одна говорит: хороший ты мужик, но не орел! Вот и он тоже… Не орел!

Петька расхохотался.

— Квитко, ты чего ржешь?

— Я это самое кино тоже вспомнил! Еще в квартире! Здорово, Хованщина!

— Петь, а ты отцу своему про это расскажешь? Ну, про Кострючко?

— Нет, не расскажу!

— Почему?

— Неохота, Кирюха, столько пришлось бы объяснять… И потом, боюсь, папа был бы разочарован…

— Тем, что он не орел?

— Вот именно!

— Ну а сейчас мы куда? Не домой же!

Петька задумался. Домой действительно не хотелось. И вдруг он почувствовал, что очень соскучился по Даше. К тому же она и Софья Осиповна имеют полное право знать, чем же кончилась вся эта история.

— Кирюха, давай к Лавре на дачу съездим, а?

— Давай! — сразу согласился Кирилл.

Даша лежала у себя в комнате и смотрела в потолок. Ей ничего не хотелось в этой жизни. Еще при маме и бабушке она старалась держаться, улыбалась, что-то оживленно говорила, а оставаясь одна, без сил валилась на кровать. Однако она напрасно считала, что бабушка ничего не замечает, увлеченная своим кардиологом. После завтрака Софья Осиповна позвала Стаса в дальний угол сада.