Последний дар жреца - Гийом Прево
— Свои записи взять не хотите? Что это — отвага или безрассудство?
Сэм вытащил из папки листок, до середины исписанный бессмысленными каракулями, и Харольд, сосед по парте, шепнул ему:
— Вызываем тебе скорую, Сэм! Не волнуйся, родных мы известим!
Дальше Сэма ждали одни из самых отвратительных минут всей его жизни: стиснув в руке мел, он четверть часа сражался с армией уравнений и брызгами слюны, которыми его окатывала орущая миссис Кьюберт. Если бы на нее надеть шлем с забралом и дать в руку полутораметровый меч, из нее вышел бы отменный викинг. Что же до Сэма, то он продемонстрировал не то, о чём его просили, а глубину своего невежества, после чего вернулся на место с двойкой и дополнительным заданием из трех задач.
На перемене Харольд отозвал его в сторонку:
— Ну как там твой отец, вернулся?
— Нет, — процедил Сэм сквозь зубы.
Он сгорал от желания всё рассказать Харольду, но в голове тревожно звенело: «Ты прекрасно знаешь, что может произойти... А если Харольд тебе не поверит, стыда не оберешься как минимум до конца учебного года. Тебе это нужно?» И он в который раз был вынужден признать великую силу молчания. К тому же и Харольд уже переключился на другую тему:
— Ты чего в субботу не пришел на вечеринку к Мэдди, не смог?
— Э... Нет...
— Она спрашивала, не заболел ли ты...
— А..
Мэдди училась в их классе и вертелась вокруг Сэмюела с самого начала года. Она была симпатичной и веселой, но, как бы это сказать... Сэма к ней не тянуло. По правде говоря, с этим у него была проблема. Когда они жили в районе Бель-Эйр, он обожал свою соседку, Алисию Тоддс. Им было тогда лет по десять или одиннадцать, и они всё время гуляли вдвоем и иногда вместе ездили на каникулы в дом Тоддсов на берегу моря. Алисия была потрясающе красивой девочкой: светлые волосы, огромные голубые глаза, светлая кожа и не сходящая с губ улыбка: она всё время думала, какую бы шутку сыграть над своими знакомыми. Так, в один прекрасный день перед дверью старого (и ужасно вредного!) господина Роджера возник разносчик пиццы с семью коробками «анчоуса/бекона», семью «двойного сыра/чоризо» и семью банками лимонада, которых он вовсе и не заказывал. Алисия запечатлела этот момент на одноразовую камеру и потом за это поплатилась: фотографию обнаружили родители, и Алисии пришлось просить прощения у всех сотрудников пиццерии Бель-Эйра. Впрочем, она и тут не осталась в проигрыше: хозяин пиццерии угостил ее мороженым, потому что никто не в силах устоять перед обаянием Алисии Тоддс...
Когда мать Сэма умерла, увы — всё рухнуло. Сэмюел замкнулся в себе и не хотел разговаривать с Алисией. Ему казалось, будто страница счастливых моментов перевернулась и всякое новое счастье оскорбило бы память о маме. Отныне ничто не должно было отвлекать его от безграничной печали... А значит, больше никаких булочек на полдник, никаких веселых возвращений с ребятами из школы, никаких битв подушками субботним вечером, никаких выходных у моря. Больше никогда и ничего. Через несколько месяцев Фолкнеры переехали, Сэм пошел в другую школу, и Алисия исчезла из его жизни.
Но не из сердца.
Сколько раз ему хотелось съездить в Бель-Эйр! Постучаться к ней в дверь и сказать, как страшно он виноват перед ней, как не может простить себя за то, что заставил ее страдать! Но он так ни разу на это и не решился. А теперь прошло уже три года... Иногда Сэмюел видел Алисию в центре города. Она стала совсем взрослой: тонкой, стройной, с изящной кошачьей походкой и длинными светлыми волосами, обрамляющими нежное лицо... Сэму было больно видеть ее даже издали. Он два или три раза набирал номер Тоддсов, но дождаться гудка смелости никогда не хватало. Если Алисия иногда и вспоминала о нем, то наверняка недобрым словом. К тому же она с тех пор так изменилась...
— Сэмюел, ты меня слушаешь?
— А?
— Я говорю, ты не пришел, и Мэдди стала встречаться с Симоном...
— А, да?
Тут прозвенел звонок на урок, избавив Сэма от необходимости объяснять Харольду, почему он такой рассеянный. Впрочем, Мейврик, учитель физики, тут же снова нагрузил бедные плечи Сэмюела — раздал итоговую контрольную, за которую у Сэма вышла тройка с минусом. Похоже, его шансы попасть в сильный класс на будущий год всерьез пошатнулись. С тех пор, как исчез отец, Сэм почти не занимался, плохие оценки сыпались одна за другой, и исправить их, похоже, было уже не успеть.
Он краем глаза глянул на Мэдди и Симона, которые в двух рядах от него тайком держались под партой за руки. Мэдди и Симон... Субботняя вечеринка... По необъяснимой причине Сэм вдруг почувствовал вспышку ревности — раньше с ним такого не бывало.
Еще не придумав, о чём спросить учителя, он поднял руку — просто чтобы привлечь к себе внимание Мэдди.
— Простите, господин Мейврик, можно вопрос? Это не имеет прямого отношения к теме, но...
Мейврик посмотрел на часы, чтобы понять, не навредит ли он уроку, если отвлечется на ответ Сэму.
— Ну, спрашивайте, Фолкнер.
— Человек может путешествовать во времени?
Весь класс уставился на него, гадая, что за муха его укусила. Даже Мэдди высвободила руку из ладони Симона.
— Ну что ж, Фолкнер, очень интересный вопрос... И он в самом деле не имеет ни малейшего отношения к сегодняшней теме!
Учитель лукаво прищурился:
— Может, вам захотелось вернуться назад на неделю, чтобы лучше подготовиться к итоговой контрольной по физике? Мне тоже показалось, что вам следовало бы тщательнее повторить пройденный материал!
В классе засмеялись.
— Теоретически путешествия во времени нельзя назвать невозможными. По крайней мере, если речь идет о частицах... Представьте себе, что вы находитесь на Земле, а ваш сосед по парте Харольд — на Марсе. Если вы пошлете достаточно мощный световой сигнал в одиннадцать часов утра, то потребуется приблизительно двадцать пять минут на то, чтобы сигнал достиг Марса. Таким образом, в одиннадцать ноль пять можно будет считать, что для вас этот сигнал уже пять минут как в прошлом, тогда как для вашего соседа он — явление из будущего, и ему придется ждать сигнала еще целых двадцать минут. Рассматривая этот пример, мы видим, что время — понятие относительное: настоящее, прошлое и будущее могут быть разными для каждого из нас в зависимости от того, кто мы и
