Антон Иванов - Загадка золотой чалмы
Положив трубку, Иван невольно вернулся мыслями к событиям вчерашнего вечера. Разумеется, вчерашний скандал, который затеяла Генриетта Густавовна, был далек от убийства, однако Иван ведь и сам тогда подумал, что она будто превратилась в совершенно другого человека. И чем больше он размышлял над этим, тем сильнее слова Луны походили на правду.
Он снова взял трубку: надо предупредить о встрече Марго, Варвару и Герасима. Однако в ней раздались длинные гудки. Кто-то из домашних кому-то звонил.
Мальчик выглянул в коридор. У аппарата, находившегося в передней, стояла, прижав трубку к уху, бабушка. Лицо у неё было напряженное. За сегодняшнее утро Иван уже в третий, а может, даже в четвертый раз засекал её у телефона. Она упорно пыталась до кого-то дозвониться, но трубку на том конце провода не поднимали.
Несколько минут спустя Иван снова выглянул в коридор, но Генриетты Густавовны уже не было. Видимо, опять не дозвонилась. Он набрал номер Марго:
— Привет! Луна уже в городе. Общий сбор через полтора часа возле нашего подъезда. Я беру на себя Муму, а ты дозвонись Варьке. Она дома?
— Дома, — подтвердила его собеседница. — Мы уже вчера вечером разговаривали. Она простить себе не может, что пропустила такое интересное.
— Боюсь, это не очень интересно, — у Ивана на душе скребли кошки.
— Дорогой, освободи, пожалуйста, телефон! — заглянула к нему в комнату мать.
— Ладно, Марго, пока, — прошептал в трубку мальчик.
Мать удалилась. Тогда он добавил:
— А то у нас в доме такая напряженка.
— Из-за бабушки? — Маргарита попала прямиком в цель.
— Ты очень догадлива, — ответил Иван. — Но подробности при встрече.
Он положил трубку.
— Мама, можешь звонить!
Однако воспользоваться такой возможностью Инга Сергеевна смогла не сразу. Телефон вновь оккупировала Генриетта Густавовна. Иван следил за ней в щелочку двери. На том конце провода снова никто не подошел. Возвращаясь к себе в комнату, бабушка пробормотала:
— Куда она могла подеваться?
В назначенный срок Иван вышел к подъезду. Марго, Варя и Луна помахали ему руками. А Герасима ещё не было.
— Где этот Муму? — поинтересовался Павел.
— Я за ним честно зашла, — доложила Варя. — Однако Камень Мумуевич ещё не оделись. И были очень мрачны-с.
— Странно, — пожал плечами Иван. — Когда я с ним разговаривал, он был вполне жизнерадостен.
— Ах, — закатила глаза Варвара. — У нашего Мумушечки настроение меняется каждые пять минут.
— Особенно, если к его настроению приложит руку Лев-в-квадрате, — добавила Марго.
— Слушай, объясни мне, пожалуйста, как можно к настроению приложить руку? — полюбопытствовал Луна.
— Можно морально, а при желании, и физически, — мигом отреагировала Варя.
Тут и появился Герасим. Лицо его было хмурым.
— Ты где пропадаешь? — накинулись на него ребята.
— Сказал через пять минут и вышел через пять, — буркнул тот и едва не навернулся на предательски кем-то раскатанной ледяной дорожке. Правда, сумел не упасть. — Весна называется. Март месяц. Безобразие.
— Какой у нас Герочка сегодня веселый! — фыркнула Варя.
— Веселиться предоставляю другим, — сердито сверкнули глаза у Муму. — А мне лично не с чего.
Ребята переглянулись. Похоже, без Льва-в-квадрате дело и впрямь не обошлось.
— Ну и чего мы собрались? — спросил Герасим.
— Да, знаешь ли, пообщаться, — похлопала длинными ресницами Варя.
— И где мы это собираемся делать? — Герасим не сводил с неё угрюмого взгляда.
— Конечно же, у тебя, — откликнулась Варя. — Правда, ребята? Мы ведь договорились.
— У меня нельзя, — Герасим не ощутил подвоха.
— Ай-я-яй, — Варвара поцокала языком. — Какая жалость. Тогда придется в подворотне.
— Кончай третировать Муму, — Ивану было дорого время. — Я предлагаю смотаться к этим в чалмах-на-волнах.
— Бесполезняк, — отрезал Герасим. — Нас туда все равно не пустят.
— А мы что, у них спрашивать собираемся? — подмигнул друзьям Иван.
— Вот именно, — поддержал его Луна. — Если чалма не идет к Магомету, то Магомет сам идет к чалме. Восточно-лунинская мудрость.
— Там, между прочим, такая в дверях чалма стоит! — счел своим долгом предупредить Герасим. — Никого чуждого не пропускает.
— А ми умний, — с неопределенным восточным акцентом откликнулся Павел. — Умный к такой чалме не пойдет, умный такой чалма обойдет, — он одарил присутствующих ещё одной восточно-лунинской мудростью. — Ми пролезет, походит, посмотрит.
— Типового здания детского сада не видел? — Герасиму совершенно не улыбалось новое паломничество в Седьмой Монетчиковский переулок.
— Ну, наконец-то я поняла! — всплеснула руками Варвара. — Мумушечке просто вчера надоело лифтом работать. Впрочем, — она перевела взгляд на тяжелого толстого Луну. — В данном случае, я тебя, Герочка, понимаю, ты у нас хиленький и Пашу не поднимешь.
— Если захочу, то любого подниму, — Герасим мигом открыл дискуссию. — Ты, Варька, просто плохо знаешь физику.
— Ну уж, Мумушечка, — хихикнула Варя, — вот про физику я бы на твоем месте помолчала.
Что собирался ответить ей Герасим, так никто и не узнал. Потому что Марго прошептала:
— Ребята, внимание. Генриетта Густавовна.
Остальные обернулись. Бабушка Ивана не просто вышла, а буквально выбежала из подъезда. Внука и его друзей, стоявших у подъезда Муму, она даже не заметила. Добежав до края тротуара, Генриетта Густавовна отчаянно замахала рукой. Со стороны можно было предположить, будто она опаздывает на поезд или самолет.
Возле неё затормозило такси.
— Брюсов переулок! — донесся до ребят её голос. — Скорее!
Она плюхнулась на сиденье. Машина рванула с места.
— Что-то стряслось, — первым нарушил молчание Павел. — За ней.
— Погоди! — возопил Герасим. — У меня деньги ещё вчера кончились.
— У меня есть, — Павел уже голосовал на краю проспекта.
— У меня тоже, — Иван мысленно похвалил себя за предусмотрительность: перед уходом из дома он снова влез в собственную копилку.
Ребятам повезло. Луна словил микроавтобус. Вся компания загрузилась внутрь.
— Вон за той машиной и до Брюсова переулка, — властно распорядился Павел.
— А если просто до Брюсова переулка? — выруливая на разворот, полюбопытствовал шофер.
— Лучше за машиной, — тоном, не допускающим возражений, уточнил Луна.
— Хозяин — барин, — усмехнулся шофер. — Мне-то что. За машиной так за машиной. Платили бы деньги.
— Насчет этого не беспокойтесь, — заверил Иван.
— А я вообще никогда не беспокоюсь, — с большим оптимизмом откликнулся шофер. — Нервы беречь нужно.
— Правильно, — поддержал Герасим. — Только не получается.
— А ты старайся, парень, — не упуская из вида желтое такси, порекомендовал шофер. — Веселись больше.
— Ой! — воскликнула Варя. — Он у нас, знаете, и так очень веселый. И ещё поет хорошо.
— Правда? — обрадовался шофер. — Может, споешь?
— Не пою, — сказал Герасим.
— А что же она говорит, будто ты поешь? — не отставал шофер.
— Врет, — набычился Герасим.
— Это ты врешь, — вмешалась Марго. — Мы же с тобой вместе в хоре пели.
В первом классе у Каменного Муму был и впрямь очень хороший голос. И вообще, он тогда даже выглядел по-другому. Маленький, кругленький. Но однажды он заболел. Причем надолго. Так сказать, в несколько серий. Корь. Ветрянка. Коклюш. Все одно за другим. Вернулся он в школу худым, сильно вытянувшимся и… совершенно без голоса, который за время болезни куда-то пропал.
— Так ты поешь или не поешь? — к досаде Каменного Муму, не желал съезжать с неприятной темы водитель.
Даже Варе стало жалко Герасима, и она заявила:
— Вообще-то, Гера, если захочет, может. Только я вам не советую. Уж очень у него голос противный. Врежетесь ещё во что-нибудь от неожиданности.
— Ну, ржачка, — остался в полном восторге шофер. — Давно с такими приколистами не ездил.
— Рады стараться, — склонил голову Павел, а про себя добавил: «Самое главное, чтобы ты не допытывался, зачем мы за такси едем. Ради этого можем и спеть и сплясать».
Но, похоже, такси интересовало водителя микроавтобуса меньше всего. Потому что разобравшись с вокальными способностями Каменного Муму, он завел речь о каком-то родственнике, который «учится на баяне», и спрашивал у Команды отчаянных совета, что с этим родственником делать после того, как тот выучится.
Варе тема баяна изрядно наскучила. И она ангельским голоском произнесла:
— Дяденька, мы этого не знаем. Мы ещё маленькие.
Такси резко затормозило возле серого дома на углу Брюсова переулка.
