Андрей Федоренко - Щербатый талер
— Талер у нее! — решительно сказал Сева. — Надо сейчас же забрать!
— Спокойно, скорее всего, нет у нее никакого талера. А если и есть, детей обижать нельзя. Ее отец уехал вчера в экспедицию, она живет сейчас у подруги — у Олешкевича, значит. Там будет и талер. Вам придется общаться непосредственно с хозяином. Сегодня же с лысым мотайте к этому Олешкевичу на квартиру, делайте что хотите, но чтобы талер завтра-послезавтра был у меня.
— А если он заартачится, этот Олешкевич? Нумизматы все ненормальные, я знаю, — сказал Сева. — Трясутся за каждую стертую копеечку.
— Пообещайте хорошие деньги. Мне вас даже этому учить надо? Пригрозите — вы же рэкет, а у него бизнес. В крайнем случае, если начнет упираться, обменяйте его талер на наш. Они почти идентичны.
— Паук, ты в своем уме? Отдать ему единственный талер? А если у него фальшивка?
— Делайте то, что вам приказано. Тут главное не талеры, умному человеку достаточно только подержать их в руке… Короче, так и быть: достаньте мне монету, и я скажу, в чем дело.
— Хорошо, — Сева помолчал, тогда словно вспомнил что-то: — Но если ты крутишь…
— Да вы без меня — чурбаны! — сердито сказал Паук. — Запомните: если задумали делать что-то сами — все пропало!
— Хорошо, хорошо, я же ничего… Это лысый все, — льстиво заговорил Сева. — Говорит, Паук дурит нас, не показывает бересту. Мы даже в городской краеведческий музей съездили — правда, он на ремонте, — и в школу в Поплавах лазили…
— Идиоты, зачем?
— Копию бересты искали. Внук деда, у которого мы остановились, ночью пролез в окошко, вытащил папку из шкафа… А в папке, — Сева сплюнул, — биографии знаменитых людей района, вырезки из газет!
— У меня не хватает слов…
Поняв, что разговор кончается, Оксана, стараясь ступать тихо, бросилась к столу. Присела на свое место, тогда вспомнила: «У меня там книга, в ней десять этих копий». Быстренько начала листать толстую книгу, лежавшую на краю стола. Есть! Действительно, целая стопка копий… Схватила одну, спрятала в тетрадь. И вовремя. Закрылась дверь, приковылял заведующий.
— Не дают работать, — пожаловался он Оксане, — это студент-заочник, собирает материал для автореферата. Ну, а у вас что? Все выписали?
— Нет еще.
— Я рад, что моя статья так вас заинтересовал, — сказал заведующий. Однако в голосе его большой радости не ощущалось.
Оксана посидела немного. Когда, по ее расчетам, Сева уже вышел из музея, поднялась:
— Большое вам спасибо.
— Приходите еще. Уверен, что при таком усердии вы получите пятерку с плюсом, — иронично сказал Паук, проводя Оксану глазами.
Глава 38. Утрата монеты
Самое обидное, что нельзя было позвонить, чтобы предупредить Катю или Игоря Валентиновича: не было абонентной карточки.
Когда через час Оксана троллейбусом добралась из Верхнего города в Сухаревку, она увидела, как от подъезда Катиного дома отъезжает знакомая темно-синяя «Ауди». Опоздала! Видимо, Катя отдала талер, который прятала за книгами на полке…
Открыл Оксане сам Игорь Валентинович. Он был встревожен.
— Оксана, у тебя талер?
Значит, Катя ничего не сказала! Не побоялась даже рэкетиров! Теперь у Оксаны появилась надежда, что удастся убедить и Игоря Валентиновича.
— Талер у Кати… Но, Игорь Валентинович, я все знаю, к вам только что приезжали эти… Не отдавайте им, пожалуйста, талер!
Игорь Валентинович взял ее за плечо, заглянул в глаза, сказал решительно, строго:
— Оксана. Я уважаю твоего отца и к тебе отношусь, как к дочери. Поэтому должен сделать тебе серьезную замечание. Перестань сама вмешиваться во взрослые дела и впутывать Катю. Ты все поняла?
Девочка молча кивнула. Только сейчас до нее дошло, что она в чужой семье, какими бы близкими подругами они с Катей не были.
В переднюю выбежала Катя, веселая, уже без платка на горле. Увидев печальную Оксану, взглянув на строгий отцовское лицо, она все поняла и тоже повесила нос.
— Вот что, девочки, — сказал Игорь Валентинович. — Буду говорить с вами, как со взрослыми. Я хорошо знаю этих людей. Если им что-то понадобится, они достанут это из-под земли, любыми средствами… И поэтому я не просто прошу, а приказываю: выбросьте из головы даже мысли об этих сокровищах! Пока вы играли сами по себе, я не вмешивался. Но раз вашими играми заинтересовались эти люди — все, игра окончена. Раз им так приспичило раздобыть эту монету, значит, тут запахло серьезным. А вам найдется занятие и кроме талера. Играйте вон в компьютер, сходите на двор, съездите в цирк, в Ботанический сад… А можете собираться в деревню. Завтра я вас, конечно, туда отвезу. А теперь — отдашь мне талер, Катя? — обратился он к дочери.
Зашли в комнату. Катя отодвинула книги на полке, нашла талер, молча подала отцу.
Игорь Валентинович задержался.
— Вы, видимо, считаете, что я делаю плохо, — сказал он. — Понимаю: талер — память Катиного деда… Но другого выхода нет. К тому же я не продаю его, а только меняю. Они дают мне взамен точно такой же марки.
Девочки молчали. Игорь Валентинович постоял немного и вышел. Оксана обняла подругу:
— Катя, не переживай так! Поверь, я не могла тебя предупредить! Я знала, что они приедут, но опоздала…
И Оксана подробно рассказала о своем посещении архивного музея, о Пауке, Севе, копии бересты в книге…
— Главное, тут дело даже не в талерах, — закончила она. — После того как монета побудет у этого Паука в руках, она становится более нужна им.
— Это память, — тихо сказала Катя. Однако рассказ Оксаны немного утешил.
— Ты тоже не переживай, что не смогла предупредить нас, Оксана. Все равно папа отдал бы им. Но какие они наглые, особенно лысый! Они ничего не боятся. Говорили с папой при мне и при маме. Сначала папа не хотел и слушать. Тогда они назвали какие-то фамилии. Папа притих. А мама аж заплакала. Лысый сплюнул прямо на пол и говорит: «Подумай о своем бизнес, парень! Завтра ты можешь проснуться нищим». А Сева толкнул его в бок и говорит ласково: «Не стоит пугать людей, пусть себе делают бизнес. Есть другие варианты. Если ты, Игорь Валентинович, не хочешь продавать талер, мы готовы обменяться на такой же. Гарантируем, что настоящий. Короче, подумай до завтра. А если надумаешь раньше — вот тебе телефончик…»
— Телефончик? — Оксана вдруг вспомнила что-то. — Подожди, я на минутку…
Она выбежала в переднюю, где висело ее джинсовая куртка. Из двери зала раздался голос Игоря Валентиновича: «Я согласен на обмен, приезжайте!..» — И звук положенной на аппарат наушники.
Оксана вернулась, держа что-то в сжатом кулаке.
— А дальше?
— Дальше — они пошли. А мать еще больше заплакала. И сказала папе: «Сейчас же отдай все, что они просят! Мы чуть-чуть разжились деньгами — и нужно тратить все из-за какой-то поганой монетки? Я сама отвыкла жить бедно и не хочу, чтобы Катя была бедной». Тогда папа сказал: «Успокойся, я сделаю, как ты хочешь. Ни ты, ни моя дочь бедными будете». И мать успокоилась, вытерла слезы и поцеловала папу.
— А где она сейчас?
— Поехала в парикмахерскую делать педикюр, — ответила Катя и почему-то вздохнула. — Может, мы тоже пойдем играть?
— Нет, — сказала Оксана. — Игорь Валентинович только что звонил им. Скоро они должны приехать, привезти свой талер. Твоему отцу он не нужен, попросим, чтобы отдал нам. Тогда посмотрим.
— Хорошо. А почему ты выходила в переднюю? — спросила Катя.
Оксана раздавила кулак. На ладони лежала бумажка с шестью цифрами — номер телефона, который оставил отец при прощании.
— Мы запутались, — сказала Оксана. — Мы ни в чем сами не разберемся.
Глава 39. Борис Григорьевич
Как и предполагала Оксана, «гости» приехали быстро.
Девочки тоже выглянули в коридор. Сева с лысым раздевшись, стояли в передней. Увидев Оксану, Сева с иронической галантностью, как старой знакомой, поклонился ей.
— Покажите сначала свой талер, — сказал Игорь Валентинович. — Я должен проверить, настоящий ли.
— Не сомневайся, — лысый покосился на девочек. Потом протянул Игорю Валентиновичу что-то, завернутое в бумажку.
Игорь Валентинович вышел. Сева подмигнул Оксане:
— Что, не захотела тогда, в Червене, получить двадцать долларов? К сожалению, теперь поздно. Жалеешь?
Оксана промолчала. Вернулся Игорь Валентинович, сказал коротко:
— Настоящий. Что ж, держите, — и передал свой талер лысому.
Лысый подбросил монету и поймал ее.
— Теперь, надеюсь, все? — спросил Игорь Валентинович.
— О’кей, не волнуйся, — ответил лысый, — делай свой бизнес. Мы любим сговорчивых людей и не трогаем их.
Оба, не попрощавшись, исчезли.
Игорь Валентинович стоял и смотрел на закрытую дверь.
