Валерий Гусев - Наследник собаки Баскервилей
– Житья от них нет, – подхватил водитель. – Меня уже два раза грабили.
И они стали дружно развивать эту тему. Алешка умел, как папа говорит, формировать общественное мнение. Во время разговора он мимоходом представился: "Оболенский".
– Очень приятно, – ответил таксист.
Во дворе дома, где проживал г-н Лисовский, все получилось просто и гладко. Мы разыскали "драную козу", повертелись возле нее, и Алешка, улучив момент, пришлепал нашу мину под ее задницу. Причем так, чтобы Лисовский не мог ее не заметить.
На том же такси мы вернулись домой.
– В следующий раз меня опять вызывайте, – попросил водитель и дал нам свою карточку с телефоном. – Мне это дело нравится. Вроде как посильный вклад в борьбу с преступностью.
– Ладно, – сказал Алешка. – Завтра утром надо туда же съездить. Посмотреть. На посильный вклад.
– Когда подавать, Алексей? – с готовностью спросил таксист.
– В семь тридцать.
Все это здорово. Но ведь Алешка, представляясь, своего имени не называл…
Мы открыли дверь своим ключом и прошмыгнули в комнату. Из кухни все еще доносились печальные звуки музыки. И вовсю трещала картошка на сковороде. А мама вздыхала громче музыки и громче картошки. Она нашего отсутствия не заметила. Молодец Федор!
– Так! – Алешка встал посреди комнаты и в раздумье взял себя за подбородок. – Еще один звонок сегодня и один завтра – и наш Лисовский созреет. Логично? Но у нас еще не все готово…
– Ужин готов, – донеслось из кухни. – Мыть руки и – за стол.
– У Федора – большое будущее, – заявила мама, когда мы сели ужинать. – Он будет композитором. И покорит весь мир.
– Мне не очень хочется, – отказался от такого большого будущего Федор. – Я лучше буду милиционером.
– Почему? – удивилась мама.
– От них больше пользы.
Мама ничего не ответила, но погладила его по голове и вздохнула.
– За тобой еще один звонок, – напомнил я.
– По тому же номеру? – покорно согласилась мама.
– Не совсем, – и я принес из папиного кабинета телефонную трубку. Набрал домашний номер Лисовского.
– А что говорить? – Мама немного растерялась.
– Все равно, – подсказал Алешка. – Что-нибудь поглупее. И позагадочнее.
– Поглупее я не умею, – обиделась мама. – Здравствуйте! – начала она. – Напоминаю, что сегодня среда. Потому что завтра четверг. – И повесила трубку.
– Класс! – похвалил ее Алешка. – Всю ночь спать не будет. Потому что вчера – вторник.
Мама вся прямо зарделась от его похвалы.
– Только папе не проболтайтесь, – предупредила она.
– В свое время, – пообещал я, – он об этом узнает и очень тебя похвалит.
– И подарит какой-нибудь букет, – добавил Алешка.
– Как же! – фыркнула мама. – От него дождешься! – И стала убирать со стола.
Утром, очень рано, Алешка пробрался в прихожую и позвонил. Я стоял рядом и с интересом слушал.
– Милиция? Очень приятно. Тут в нашем доме один хулиган появился. Он прицепил к своей тачке консервную банку. И стал хвалиться, что вызовет милицию, будто это взрывная бомба. Как зачем? Какие глупости? Он знаете как орал на весь двор. Я, орет, два раза милицию вызывал из-за своего шумного соседа. Ни разу не приехали. А теперь как миленькие примчатся!
Ему, наверное, ответили: "Примчимся. Как миленькие", – потому что Алешка, положив трубку, довольно усмехнулся.
Такси стояло у подъезда. Мы на нем заехали прямо к Лисовскому во двор. И стали любоваться.
И было чем. Лисовский взволнованно ходил вокруг своей машины, не приближаясь к ней. И нервно тискал руки. Тут во двор въехал милицейский «уазик». Лисовский бросился к нему. Вышедший из машины человек небрежно отстранил его, подошел к "драной козе", отодрал банку, смело ее вскрыл. А потом вернулся к Лисовскому, открыл ему дверцу «уазика» и что-то строго сказал. Лисовский прижал дрожащие руки к груди, что-то горячо пролепетал, но покорно влез в машину. Она тут же уехала.
– Не слабо! – похвалил нас таксист.
– Его, конечно, скоро выпустят, – сказал Алешка. – Но ненадолго.
Так. Двойной удар. (Тогда мы еще не знали, что – тройной. Бдительная милиция довольно долго мотала Лисовского не только за звонок, но и за "неизвестный предмет", который он швырнул в окно Пореченской администрации.)
Словом, психическая атака удалась на славу. Но это было далеко еще не все.
– Мне в этом загадочном деле еще не совсем одна деталь ясна, – задумчиво сказал Алешка. – А без нее вся картина не складывается, сэр.
– Ну выясняй, – отмахнулся я.
– Вместе выясним! – твердо сказал младший брат старшему. – Нужно проникнуть в квартиру Лисовского, и там мы сможем обнаружить следы Зайцевых.
– Он их в шкафу прячет. Под ключом, – с усмешкой подсказал я. – Икормит манной кашей через скважину.
– Ваша ирония неуместна, сэр. Собирайтесь, едем!
– Я в чужую квартиру не полезу, – твердо отказался я. – Нельзя!
– Дим! – Алешка прижал руки к груди. – Дим, это шпионам нельзя, а разведчикам можно.
Логично, граждане?
По дороге мы зачем-то купили торт и цветы.
– Я все сделаю сам, – говорил Алешка. – Ты только улыбайся.
Мы, с цветами и тортом, как женихи, прошли через весь двор, поднялись на пятый этаж и позвонили в квартиру Лисовского. Нам открыла девочка лет пятнадцати. Я улыбнулся. Алешка – тоже. И вежливо сказал:
– Здравствуйте. Мы пришли поздравить Лену с днем рождения и передать ей вот это, – он сунул ей под нос букет, а я – торт, – от одноклассников.
– Какую Лену? – удивленно спросила девочка. – У нас никаких Лен нет. Только Вася и Лора.
Алешка сделал вид, что усиленно припоминает адрес. А я улыбнулся.
– Как это нет? – возмутился Алешка. – Мы через весь город пешком шли, а ее нет. Куда она ушла?
– Никуда. – Девочка уже собралась захлопнуть дверь. – Ее здесь и не было.
– Переехала? – спросил Алешка. А я улыбнулся.
– Вы здорово ошиблись адресом, – сказала девочка. Лора, как я догадался.
Алешка назвал адрес.
– Все правильно, – сказала Лора. – И номер дома, и этаж, и квартира. Только улица не совпадает. У нас – улица Строителей, а у вас – Монтажников.
– Какой ужас, – сказал Алешка и чуть не выронил букет. А я улыбнулся и покрепче вцепился в коробку с тортом. – Это совсем другой район! Опоздали! – И он с такой обидой посмотрел на меня, что я догадался: хватит улыбаться, скажи что-нибудь.
Я вздохнул и сказал именно то, что он хотел:
– Опоздали. Пошли домой. – И я протянул девочке торт. – Возьмите, нам все равно не нужно.
Алешка сунул ей букет прямо в нос.
Девочка Лора вдруг рассмеялась.
– Как удачно! У меня ведь тоже день рождения. Через два месяца. – И она пошире распахнула дверь: – Отпразднуем!
– Еще бы! – восхитился Алешка.
А я улыбнулся.
В общем, мы неплохо провели время. Съели почти весь торт, погоняли по видику мультики. Я все время улыбался, у меня даже губы одене… оре… одеревенели. А Лешка работал. Задавал вопросы Лоре, слушал ее ответы, восхищался детективной библиотекой.
– Это папино увлечение, – сказала Лора. – А я детективы не люблю. Я люблю романы про любовь.
– И я! – обрадовался Алешка, зачем-то листая книгу за книгой.
– А я скоро в Англию уезжаю, – сообщила Лора с гордостью. – Папа мне путевку в ихний колледж достает.
– И я! – еще больше обрадовался Алешка. – По обмену опытом. До встречи в Англии!
А я улыбнулся. Жалко так, из последних сил.
Признаюсь, я опять ничего не понял. Неужели мы этот торт не могли дома съесть? Без этого цирка одного актера.
Наконец Алешка стал прощаться. Попросил у Лоры пакет и уложил в него остатки торта.
– Федьку угощу, – пояснил он.
– Этой твой младший брат? – спросила Лора.
– Младший Заяц, – объяснил Алешка.
– Разве зайцы едят торты? – удивилась Лора.
– Наш все ест, – похвалился Алешка.
И еще одна деталь окончательно испортила мне настроение. Когда Лора закрывала за нами дверь (я уже в это время улыбался на лестничной площадке), она тихонько спросила Алешку:
– А чего он все время лыбится?
– А он того! – услышал я безжалостный ответ. И вслед за ним красноречивый шлепок ладонью по лбу.
– Не обижайся, Дим, – по-доброму сказал Алешка, когда мы шли к метро. – Ты очень простодушный. А с такими людьми нельзя так. Иначе ничего от них не узнаешь. Ты ведь мне здорово помог. Ты отвлекал ее своими дурацкими улыбками. А я в это время про ту неясную деталь все выяснил. Ничего, в общем, нового, но все подтвердилось.
– Что подтвердилось?
– Все мои предположения. Во-первых, в книге о Шерлоке Холмсе была закладка. На странице, где рассказ "Союз рыжих". А в книге "Месть ментам" был отчеркнут красной пастой знаешь какой абзац? – И он прочитал на память: – "Долго Шевцов не мог от него избавиться. Убивать его он не хотел. Но убрать с дороги Хрипатого было необходимо. И тогда Шевцов во время совместного распития спиртных напитков сунул под диван свой пистолет, предварительно стерев с него отпечатки своих грязных рук. А выйдя из дома, позвонил в милицию. Хрипатого забрали и упрятали в колонию на три года". – Алешка сделал торжественную паузу. А потом спросил с надеждой в голосе: – Все понял?
