Антон Иванов - Загадка туристического агентства
— Проверим, — пообещал Олег.
Они с Темычем удалились в сторону Красных Ворот. Пашков и Женька, изображая усталых бомжей на лавочке, ждали появления Антонины Васильевны.
Бабушка Школьниковой почему-то задерживалась.
— Что-то мне стало немного холодновато, — вскоре начал ерзать по лавочке Пашков.
— А мне нормально, — с довольным видом сказал Женька. — Классный у предка тулуп.
— Конечно, — с завистью поглядел на друга Пашков. — Хитрый ты, Женька. Если твои предок в этом часами сидит у проруби…
— А кто тебе мешал потеплей одеться? — ответил Долговязый мальчик.
— Так я ведь рассчитывал быть в основном на хо-ДУ» — объяснил Лешка. — Вот и постарался, чтобы одежда не сковывала движений.
— Зато тебя сейчас мороз скует, — усмехнулся Женька.
Тут, на Лешкино счастье, в дверях показалась Антонина Васильевна. Не обратив никакого внимания на Двух «жертв приднестровских боев», она бодрым шагом направилась к Большой Спасской улице. «Жертвы» еще чуть-чуть выждали.
— Слежки пока не видно, — наконец, сказал Женька.
— Я тоже не замечаю, — откликнулся Пашков. — Пошли, что ли?
— Давай, — вскочил на ноги Женька.
И два «ветерана бомжового движения» заковыляли следом за Антониной Васильевной. Через каждые два шага то один, то другой из них оглядывался, самым внимательным образом изучая окружающую обстановку.
Не достигнув даже угла Докучаева переулка, Антонина Васильевна завернула в аптеку.
— Пойдем за ней? — посмотрел Женька на Пашкова.
— Забыл, как мы с тобой сейчас выглядим? — решительно воспротивился тот. — Да если мы с тобой только сунемся внутрь, вся аптека на уши встанет. И тетя Тоня уж обязательно обратит на нас внимание. А так она пока даже ничего не заметила. Классная маскировка.
— Мне тоже нравится, — пощупал заклеенный глаз Женька.
— Слушай, — вдруг охватило беспокойство Пашкова. — А чего это она в эту аптеку поперлась? У них в доме лекарств вагон и маленькая тележка. Самых новых и самых лучших.
— Так это, наверное, Машка специально дала ей задание, — пришло в голову Женьке. — Чтобы нам следить было удобней.
— Наверное, ты прав, — кивнул Пашков.
— Ты, Лешка, осторожней, — предупредил Женька. — Иначе парик потеряешь.
— Нет. Он плотно сидит, — тут Пашков вздохнул. — Вот только все-таки жаль, я шапочку не надел. Холодновато сегодня.
— А говорил: «Хочу быть лысым! Хочу быть ЛЫСЫМ!! — передразнил его Женька.
Дверь аптеки распахнулась. Бабушка Школьнико-вой, снова не удостоив даже беглого взгляда двоих бродяг, прошествовала на Большую Спасскую.
— Вот что значит четкий расчет, — заявил Лешка. — Мы с тобой, Женька, сейчас относимся к числу совершенно незаметных людей.
— И цивилизованному обществу до нас нет никакого дела, — подхватил Женька.
Словно стремясь опровергнуть его утверждения, цивилизованное общество в лице Антонины Васильевны вдруг обернулось и посмотрело прямо в глаза Пашкову. Затем бабушка Школьниковой покрепче прижала сумку к груди и, заметно ускорив шаг, почти бегом устремилась к продовольственному магазину.
— По-моему, все же заметила, — растерянно посмотрел Женька на Пашкова.
— Делов-то, — ничуть не расстроился тот. — Главное, что не узнала. А замечаешь ты бомжей на улице или нет, какая разница.
— Никакой, — успокоили его слова Женьку. — Впечатление от таких бомжей тут же улетучивается.
— А потом, — не упуская из поля зрения бабушку Моей Длины, продолжал Пашков. — Мало ли куда мы идем. Бомжам, между прочим, тоже есть надо.
— Верно, — подтвердил Женька. — Кстати, может, мы с тобой тоже чего-нибудь купим? Так сказать, про запас. Кто знает, сколько времени нам еще за ней таскаться.
— Все зависит от обстоятельств, — ответил Пашков.
Как вскоре выяснилось, обстоятельства были против Женькиного желудка. Не успели ребята проникнуть следом за бабушкой Школьниковои внутрь магазина, как та стремительно выскочила обратно на улицу.
— Чего это она? — изумился Женька. — Даже толком не посмотрела, что продается.
— А ты видел, какая очередюга? — указал на кассы Пашков. Из трех работала лишь одна. Возле нее столпилось человек десять. — Наверное, тете Тоне стоять неохота. И она решила пойти в другой магазин.
— Тогда бежим! — взвыл Женька.
«Бомжи-ветераны», отпихнув нескольких совершенно некстати застрявших в дверях людей, понеслись дальше за Антониной Васильевной. Та, постоянно оглядываясь, миновала Глухарев переулок и при-пустилась по скверу. Она по-прежнему все время оглядывалась.
— В «Березку» идет, — бросил на ходу Пашков.
— Куда она, туда и мы, — весело откликнулся Женька. — Кстати, там мы тоже можем жратвы купить.
Антонина Васильевна поскользнулась и взмахнула руками. Сумочка, описав причудливую дугу, упала на землю. Бабушка Школьниковой, испуганно пискнув, опрокинулась навзничь.
— Сейчас! Сейчас! — хором крикнули Лешка и Женька.
Впопыхах позабыв о своем новом и совершенно неотразимом имидже, они побежали на помощь Антонине Васильевне. Лешка начал ее поднимать. Женька схватился за сумку.
— Грабят! — суча ногами в воздухе, возопила на весь сквер Антонина Васильевна. — Помогите! Спасите!
— Не бойтесь! Мы как раз вам и помогаем! — от всей души заверил Пашков.
— Уйди! — отчаянно отбивалась от него бабушка Школьниковой. — Люди добрые! Помогите!
Позже Лешка и Женька в качестве несомненной удачи отмечали тот факт, что людей вообще не оказалось. Ни добрых, ни злых.
Поняв, что помощи со стороны ждать не приходится, Антонина Васильевна усилила сопротивление. Лешка отлетел в сторону. Бабушка Школьниковой вскочила на ноги. Вырвав у оторопевшего Женьки сумку, она съездила ею изо всех сил по его «одноглазой» физиономии. Удар повлек за собой неожиданное превращение. Нашлепка отклеилась и повисла у Женьки под левым глазом.
— А-а! — в ужасе взирала Антонина Васильевна на внезапно прозревшего «бомжа».
Прижав к груди сумочку, она с несвойственной ее возрасту прытью, бегом устремилась по Астраханскому переулку.
— Теперь я знаю, в кого твоя Машка пошла, — приклеивая на место нашлепку, проговорил Женька. — В свою бабушку Антонину Васильевну. Надо же, — потер лицо он. — Еще немного, и я бы действительно остался без этого глаза.
Пашков грустно смотрел вслед удаляющейся Антонине Васильевне. Преследовать ее дальше было, по Меньшей мере, неразумно.
— Знаешь, Женька, — обратился он к другу. — По-моему, мы уже и так выяснили, что за тетей Тоней нет «хвоста».
— А вдруг там есть? — указал на Астраханский переулок Женька.
— Маловероятно, — покачал головой Лешка.
— Тогда чего же? Все? — был очень разочарован Женька.
— Совсем не все, — отозвался Пашков. — Сейчас нужно проверить самое главное. Не толкается ли возле Машкиного дома тот тип, который за ней следит. Если засечем, будем действовать по обстоятельствам. А если все чисто, заскочим к Машке. Тетя Тоня-то ведь еще не скоро вернется.
Женька такой план вполне одобрил. Два «престарелых бомжа» повернули вспять и вскоре вновь поравнялись с лавочкой, на которой совсем недавно чуть не окоченел Лешка. Правда, потасовка с бабушкой Школьниковой хорошо его согрела. Поэтому он снова плюхнулся на скамейку.
— Посидим и разведаем обстановку, — шепнул Женьке Пашков.
Они сидели добрых пять минут. Обстановка была спокойной. Вчерашний тип в дубленке не появлялся. Правда, он вполне мог сидеть в одной из машин. Ребята начали проверять их одну за другой.
— Женька, — шепнул другу на ухо Лешка. — Если кто вдруг возникнет, начинай протирать лобовое стекло.
— Чем? — разинул рот долговязый мальчик.
— Да хоть перчаткой, хоть просто рукой. Какая разница.
Женька, порывшись в карманах отцовского полушубка, достал носовой платок, который, судя по его виду, побывал на множестве зимних рыбалок.
— Это пойдет? — продемонстрировал он находку Пашкову.
— Пойдет, — кивнул тот. — Главное, три как можно старательней.
Машины оказались пустыми. Все, кроме той, которая стояла ближе всех к подъезду Школьниковых. Водитель, откинувшись на спинку сиденья, дремал. Женька подскочил к машине и принялся яростно тереть лобовое стекло. Мужчина тут же проснулся и с недоумением поглядел на «жуткую личность». Женька, делая вид, что полностью поглощен работой, украдкой заглянул внутрь. Мужчина не имел ничего общего с тем типом, который следил за Моей Длиной. Тереть дальше стекло было бессмысленно. Женька нагнулся к водителю и, поймав его взгляд, поднял вверх указательный палец. Мужчина с ужасом и одновременно сочувствием уставился на обезображенную глазницу «жертвы приднестровских боев». Затем, вздохнув, полез во внутренний карман дорогого пальто, извлек оттуда две денежные купюры и протянул Женьке.
