Антон Иванов - Загадка туристического агентства
Новое изобретение братьев Пашковых
Напряженные отношения с бабкой Редкозубовой длились у Компании с Большой Спасской не первый год. Когда-то давно она, по слухам, работала буфетчицей то ли в Большом театре, то ли в консерватории. Выход ее на пенсию совпал с наступлением новых времен для России. Анастасия Кельмановна, будучи натурой предприимчивой, с головой окунулась, как она это называла, «в квартирный бизнес». А точнее, начала пускать в свою квартиру коечников, по большей части с трех вокзалов. Дело приносило стабильный доход до той самой поры, пока один из самых постоянных и щедрых жильцов бабушки Редкозубовой не попался на хранении и продаже наркотиков. К несчастью для Анастасии Кельмановны, склад вышеупомянутого товара был обнаружен именно в ее квартире. Жильца посадили. А бабка Редкозубова отделалась солидным штрафом за незаконную сдачу жилья.
Бизнес накрылся. Бабка Редкозубова, прокляв как рыночные преобразования, так и «демократов», с ходу вступила в одну из российских компартий. Теперь смысл ее жизни состоял в обличении «классовых врагов», коими она считала подавляющее большинство жильцов собственного дома. Особенной нелюбовью Кельмановны пользовалось младшее поколение, среди которого главным противником она почему-то считала Олега.
К этому стоит добавить, что, несмотря на солидный возраст, Анастасия Кельмановна отличалась завидной физической силой, а в качестве боевого оружия очень ловко использовала собственную клюку. Сокрушительные удары бабки Редкозубовой испытала на себе в разное время вся мужская часть Компании с Большой Спасской. Боевая тактика Анастасии Кельмановны всегда зиждилась на внезапном нападении. Врага она подкарауливала за собственной дверью. Притаившись к ней ухом, Анастасия Кельмановна бдительно следила за происходящим на лестничной клетке. Затем, выждав удобный момент, добрая бабушка с хриплыми и непримиримыми возгласами: «Дармоеды! Подонки!» — атаковала противников клюкой. А потом столь же стремительно ретировалась под защиту собственной квартиры.
Иногда бои разворачивались возле подъезда. Правда, в таких случаях Анастасия Кельмановна предпочитала атаковать с тыла. Такие революционные выступления чаще всего происходили совместно с единственным близким другом Анастасии Кельмановны в этом Доме — старым большевиком Трясиновым. Тот на открытые вооруженные действия не решался. Зато оказывал моральную поддержку, истошно вопя: «Бей буржуев! Не отдадим Россию на поругание!»
Правда, уже больше года Анастасия Кельмановна почти не показывалась в своей квартире. Она устроилась жить на чью-то подмосковную дачу, то ли домработницей, то ли сторожем. Старый большевик Трясинов без нее мигом увял и, напрочь оставив революционную борьбу, уехал на постоянное жительство к дочери, которая давно уже основала свой бизнес где-то на Скандинавском полуострове. Компания с Большой Спасской ото всех этих перемен испытала большое облегчение. Беляевы-старшие — тоже. Ведь кроме боевых действий, Анастасия Кельмановна чуть ли не раз в неделю являлась к Борису Олеговичу и Нине Ивановне с жалобами на их сына. Причем, рассказывала по большей части совершенно фантастические истории.
И вот, кажется, бабка Редкозубова вновь переехала в дом один по Портняжному переулку. «Наша Фредди Крюгер вернулась», — едва увидав ее, с ужасом подумал Олег. Отступать было некуда. Бабка Анастасия Кельмановна, размахивая в воздухе клюкой, надвигалась прямо на них.
— Это еще что такое? Кто вас сюда пустил? — с яростью прохрипела она.
— Да мы… — Олег уже хотел вежливо с ней поздороваться, когда его вдруг осенило, что они сейчас вроде как не они. — Мы тут пришли попросить, — старательно изменив голос, добавил он.
— Мы бедные люди, — к немалому изумлению Олега, сумел правильно сориентироваться в обстановке Женька. И, указывая на свой жуткий и якобы выбитый левый глаз, добавил: — Из Приднестровья. Жертвы этих самых… боев.
Взглянув на него, Анастасия Кельмановна вдруг взвизгнула и отступила обратно в лифт, который еще не успел закрыться.
— Куда вы? Куда вы, милая женщина? — старческим басом спросил Олег. — Дайте нам с внуком на хлебушек.
— Дай хлеба! Дай хлеба! — Женька, окрыленный успехом первого выступления, ринулся с протянутой рукой к бабке.
— Уйди, паразит! — ткнула она клюкой в грудь «приднестровского беженца». — Сейчас милицию вызову!
Створки лифта захлопнулись перед самым Женькиным носом. Пламенная революционерка Редкозубо-ва отбыла вниз.
— Уф-ф! — провел себя ладонью по искусственно сморщенному лбу Олег. Затем, повернувшись к Женьке, добавил: — Молодец!
— Я в такие моменты всегда молодец, — улыбнулся тот.
И это было совершеннейшей правдой. В опасных ситуациях обычно легкомысленный Женька каким-то образом собирался и действовал очень четко.
— Не понимаю я, — усмехнулся Пашков. — Вроде бы бедные люди стоят. Может быть, даже жертвы буржуазии, — обвел он жестом друзей. — А бабка Редкозубова милицией угрожает. Страшно все-таки далека она от народа.
— Знаете что, — посмотрел на друзей Олег. — По-моему, отношение бабушки Редкозубовой к угнетенным массам мы можем обсудить и потом. А сейчас надо в темпе сматываться, пока сюда и впрямь милиция не пожаловала.
Пашков вызвал второй лифт. Четверо бомжей спустились на первый этаж. Бабки Редкозубовой видно не было.
— А вдруг она на улице возле подъезда нас караулит? — с опаскою произнес Темыч.
— На прорыв и бегом, — скомандовал Олег. Отворив кодовый замок, ребята резко раскрыли
дверь и пулями выскочили на улицу. Вслед им неслась хриплая брань. Олег обернулся. По спине у него побежали мурашки. Анастасия Кельмановна стояла рядом с хозяином самой свирепой собаки в их доме — стаффордширского терьера Феди.
Сам Федя тоже не замедлил явиться. Выскочив из-за угла дома, он с хищным рыком пустился в погоню за «бомжами».
— Лови! Так их, Федя! — напутствовала пса добрая бабушка Редкозубова.
— Ребята, стоп, — скомандовал Олег. — Иначе он действительно нас разорвет сейчас в клочья.
Друзья послушались, хотя совсем не были уверены, что поступают правильно. Судя по свирепому виду несущегося прямо на них Феди, остановка лишь ускоряла драматический исход. Темыч уже мысленно прикидывал, сколько швов и на какие именно части тела ему в самом скором времени будут накладывать на операционном столе. Но тут обстановка переменилась, и причем самым решительным образом.
Подбежав к Олегу, стаффордширский терьер внезапно перестал рычать. Теперь он ласково поскуливал и облизывал Олегу руку.
— Федя, Федя, — потрепал пса за ухом Олег. — Хороший пес. Это лучший друг Вульфа, — сообщил он друзьям. — Они вместе выросли.
— Дай я тоже его поглажу, — обрадовался Женька.
Однако стоило ему протянуть руку к Феде, как тот коротко, но выразительно рыкнул.
— Не вздумай, — предупредил Олег.
Но Женька и без этого уже осознал собственную ошибку.
— Федя, фу! Федя, ко мне! — послышался недовольный окрик хозяина.
Ребята вполне разделили его чувства. Кому же будет приятно, когда твоя собака «братается» с бомжами! Федя, виновато взглянув на Олега: мол, поболтал бы с тобой еще, да зовут — кинулся к хозяину.
То, что произошло дальше, показалось ребятам почти нереальным. Недружелюбно косясь на «бомжей», бабушка что-то сказала хозяину Феди и потрясла в воздухе палкой. Пес, явно восприняв ее действия как угрозу здоровью и жизни хозяина, вцепился в палку и повис на ней.
Бабка Редкозубова завизжала. Можно было подумать, что Федя вцепился не в палку, а в нее саму. Однако палку Анастасия Кельмановна не выпустила.
— Ребята, сматываемся, — сказал Олег. — Иначе, боюсь, будет поздно. А чем это закончилось, я позже у Фединого хозяина выясню.
— Боюсь, у бабки Редкозубовой появился еще один классовый враг, — уже сворачивая на Большую Спасскую улицу, сказал Пашков.
— И это, конечно, Федя, — расхохотался Женька.
— Все верно, — произнес политически подкованный Темыч. — Имя, правда, у Феди русское. Зато порода иностранная. Значит, враг.
— Теперь, — посмотрел на часы Олег, — бегом. Иначе объекты упустим.
Зинаида Николаевна была, как всегда, точна. Ровно в одиннадцать она показалась из подъезда и, усевшись за руль «Мерседеса», умчалась.
— Такие люди и без охраны, — сказал Темыч.
— И что характерно, «хвоста» за ней пока нет, — пристально оглядел окружающий пейзаж Олег. — Темка, пошли к аптеке. А вы, ребята, смотрите в оба, — перевел Олег взгляд на Женьку и Лешку. — А то тетю Тоню упустите.
— Погоди, Олег, — шепнул Пашков. — Вы все-таки по дороге проверьте, нету ли где этого типа, который за Машкой следит.
