Алексей Биргер - Дело лохотронщиков
— Не в кайф! — согласился Илья, озабоченный и задумавшийся. — Но ты уверен в своих выводах?
— Вполне, — сказал Алешка. — Если хотите, засядем в укромном месте и проследим, что будет дальше. Спорить готов, где-то через час, когда они поймут, что ты смылся, они пошлют на наперсточников какого-нибудь другого лопуха — и увидите, что будет!
— Что ж, давайте подождем, — сказал Илья. — Ты как, Андрюха?
— Только «за»! — ответил я. — И потом, я все равно хочу подождать до тех пор, пока лохотронщики начнут — или не начнут — свертываться, чтобы понять, сработал наш план или нет.
— Тогда устраиваемся где-нибудь за киосками и магазинами — и смотрим, — сказал Алешка. — И приглядывайтесь ко всем, кто будет появляться возле лохотронщиков — не возникнет ли он потом и возле наперсточников!
Вот мы и устроились, под зонтиком одного из открытых кафе, взяв по гамбургеру и по бутылке пепси, чтобы нас оттуда не прогнали. Стоила эта еда очень недешево, но мы безмятежно и без зазрения совести пустили в дело одну из сотенных бумажек, полученных Илюхой от лохотронщиков. Ели и пили мы очень медленно — было непонятно, на сколько нам предстоит растягивать эти гамбургеры. Нас, под зонтиком, было практически не видно, зато перед нами открывался великолепный обзор.
Прошел час, потом еще сколько-то времени. Мы иногда переговаривались, но в основном смотрели во все глаза.
Я заметил первым — и возбужденно шепнул:
— Вон, смотрите!.. Вон та девушка, в потертых джинсах, она с полчаса назад была возле лохотрона, а теперь к наперсточникам подходит!
Девушка была одета довольно бедно, и волосы у нее были спутанными и тусклыми. Не сказать, что при ней может быть много денег. Но она смело сделала ставку у наперсточников, потом еще одну…
— Думаете, это то самое? — прошептал Илюха.
— Похоже на то, — шепотом ответил Алешка. Издалека нам не было слышно разговора, но мы видели, что девушка заводится все больше и больше. Потом наступил момент, когда она вдруг вышла из себя, опрокинула дощечку, на которой наперсточник гонял свои наперстки, и даже попробовала ударить сидевшего на корточках наперсточника каблуком в лицо. Тот отшатнулся — и упал спиной на землю, потеряв равновесие.
Дальше все произошло очень быстро. «Охрана» наперсточника набросилась на девушку, тут же раздались милицейские свистки, наряд побежал к месту происшествия. Из-за угла вывернул милицейский УАЗик, давно, видно, там дежуривший…
Через две минуты и наперсточников, и девушку увезли.
— Вот так, — сказал Алешка. — Лохотронщики уничтожили конкурентов руками милиции, а сами остались чистыми.
— Интересно, — задумчиво проговорил Илья, — а за девушкой тоже обнаружат какой-нибудь криминал?
— Судя по ее виду, я бы предположил, что у нее найдут дозу наркотика, — сказал я.
— Да, пожалуй, — кивнул Алешка.
— Ну и сволочи же эти лохотронщики! — в сердцах бросил Илья. — Жду не дождусь, когда их прижучат.
Алешка поглядел на часы.
— Думаю, ждать осталось недолго.
И мы дождались.
ЭПИЛОГ
Опять пятница. Семь вечера, мы выходим к метре «Динамо» — все четверо в новой красивой форме. Прохожие на нас оглядываются.
За прошедшие дни было немало событий. Начать с того, что мы дождались финала на ВДНХ — и с ликованием увидели, как лохотронщики спешно сворачивают свою деятельность. Потом, приехав на квартиру к Аглае Бертольдовне, мы узнали, что все прошло без сучка и задоринки. Ольгин папа, как рассказывают, хорошо сыграл свою роль. Теплынин проникся к нему сочувствием, заговорил хорошо поставленным, бархатным и душевным голосом: как это возмутительно, когда мошенники грабят честных граждан, и пообещал немедленно сделать все, что в его силах, чтобы покончить с безобразием.
И действительно, по телефону он наболтал много лишнего. Этого было достаточно, чтобы милиция смогла, наконец, к нему подступиться. Генерал Кирилл — или, полностью, Кирилл Константинович Левиков, заехал ненадолго к Аглае Бертольдовне, и мы с ним познакомились.
— Мы получили достаточно материала, чтобы был повод начать раскручивать его и по другим делам, — рассказывал Кирилл Константинович. — Так что, даже если за лохотрон его толком взгреть не удастся, мы его все равно дожмем.
А во вторник в одной из крупнейших газет появились распечатки разговоров Теплынина с лохотронщиками— разговоров, в которых он им приказывал приостановить «дуриловку», пока он не станет депутатом. Мы так поняли, Кирилл Константинович сознательно допустил «утечку информации» — чтобы сильные покровители Теплынина, если они у него есть, не вздумали вступаться за него.
А в среду в газетах и по телевидению прошло сообщение, что уже во вторник вечером собралось экстренное заседание избирательной комиссии. Члены избиркома изучили публикацию, рассмотрели вопрос со всех сторон — и постановили вычеркнуть Теплынина из списка кандидатов.
Так что, можно считать, одного мошенника мы во власть не пустили. А если после этого начнут покруче брать в оборот все жульнические лотереи, — так мы вообще великое дело сделали!
Ну а реакцию Осетрова на Жоркину физиономию можно представить.
Остановившись перед Жориком на утреннем построении в понедельник, он сказал:
— Шлитцер! Опять что-то натворил? В какую историю вляпался? Хочешь и в следующие выходные пойти в город не в форме?
— Он не виноват! — прогудел Илюха. — На него шпана напала. Мы свидетели.
Осетров повернулся к Илюхе и внимательно поглядел на него:
— Но вы хоть разобрались с этой шпаной, а, Угланов?
— Еще как! — заверил Илюха, ухмыляясь.
Среди наших одноклассников послышались смешки: все отлично представляли, что будет с любой шпаной, если Илюха начнет «разбираться».
— Так, — Осетров, усмехнувшись, указал пальцем на каждого из нас. — Вы, все четверо, ко мне в кабинет!
Мы покорно прошли вслед за ним в его кабинет, и там он скомандовал:
— А теперь выкладывайте, подробно и без утайки, какая история с вами произошла!
И мы стали рассказывать. Через несколько секунд Осетров поднял руку ладонью вверх:
— Если вы не против, я включу диктофон.
— Не против, конечно, — ответили мы.
Осетров рассмеялся:
— И вернуться всегда можно будет к любой детали, и память, можно сказать, останется. Может, при выпуске подарю вам по кассете, чтобы было, что вспомнить!
Итак, мы продолжили рассказ, уже при включенном диктофоне, а Осетров слушал, кивал, иногда останавливал нас и устраивал нам «разбор полётов в полевых условиях», как он, то ли в шутку, то ли всерьез, называет подобные анализы промахов и проблем.
Надо сказать, «разборы» были минимальные — по сравнению с тем, что Осетров иногда устраивал нам. Получается, в целом он был нами доволен. Что он и подтвердил под конец.
— Что ж, — сказал он. — Молодцы! Да, молодцами себя проявили, за исключением некоторых, гм, мелочей… Вот только папа этой Оли меня несколько волнует в данной ситуации. И это, кстати, к нашему разговору о том, что охраняя государство, мы должны охранять каждого конкретного человека, а не нечто абстрактное. Тут вы это правило нарушили. Сами посудите. Если Теплынин решит, что Олин папа был милицейской подсадной уткой, а к такому выводу он запросто может прийти, то наверняка отдаст приказ отомстить этому «избирателю». А месть такого человека может оказаться жестокой…
— Этого не будет! — заверил я. — Вы зря считаете, что мы об этом не подумали! Нас тоже этот вопрос волновал, и мы обсудили его с Кириллом Константиновичем. Он все выстроил так, что Олин папа получается не задетым ни с какого боку. Мол, доказательства давно собирались, и телефоны Теплынина давно прослушивались, по санкции, и в любом случае его связь с лохотроном разоблачили бы… Теплынину никогда в голову не придет, что избиратель, задавший ему вопрос, мог хоть как-то сотрудничать с милицией, вольно или невольно.
— Что ж, тогда все хорошо, — кивнул Осетров. — Совсем чисто сработали, не считая огрехов, о которых мы говорили. Но если такие огрехи не будут повторяться, то можно о них не вспоминать. Главное, чтобы память о них в ваших головах сидела. В целом, всех хвалю. Не знаю, кого хвалить больше, потому что Карсавин, конечно, замечательную идею выдал, но этой идеи не было бы, если бы вы все не работали вместе. Так держать! Ладно, ступайте. А ты, Шлитцер, учти — теперь у тебя двойной стимул соблюдать железную дисциплину и примерное поведение! Отправиться в город не в форме и в эти выходные будет обидно, а?
— Обидно, — согласился Жорик. — Но вы не волнуйтесь, я постараюсь.
И, как видите, он постарался. Мы идем к Аглае Бертольдовне, где девчонки уже нас ждут. День ясный, солнечный, теплый — весна так разыгралась, что просто петь и танцевать хочется! И настроение у всех прекрасное. Мы как на крыльях летим.
