Валерий Гусев - Привет от верблюда
Один из амбалов – тот, что вел в эту ночь наблюдение за базой, – усмехнулся и пробормотал:
– Два мента и один верблюд.
Не дожидаясь утра, Шкорпион вызвал по рации „второго“ и приказал ему записать слово в слово свое сообщение:
– Чернову. Точка. С боем добыл необходимые сведения. Точка. Обозначил место стальными вешками. Точка. Можно действовать. – Потом он сообщил координаты месторождения и добавил: – Потерь в личном составе нет. Ранен в спину неизвестным оружием. Жду указаний.
Ответ шефа не заставил себя ждать. Ранним утром Гена принял очередное распоряжение.
Шеф приказал Гене срочно доставить ему план, а Клопу с его амбалами – задержаться на базе и выведать: что слышно о сокровищах француза Дюма? И добыть их любым путем. А заканчивая связь, строго добавил, что называть его теперь следует не Черновым, а Шварцем. И еще раз напомнил о сокровищах.
– Вот жлоб! – выругался Гена. – Все ему мало! На миллионы баксов дело провернули, а ему еще какие-то цацки нужны.
Но ослушаться приказа никто не посмел.
Гена вызвал вертолет – другой, конечно, не тот, который вылетал весь бензин и был задержан милицией. И улетел на нем вместе со своим водителем, оставив Шкорпиону автомашину.
– Как дело закончите, – сказал он на прощание, – садитесь в джип и чешите на город Вейск. Там вас встретят. Бензину вам хватит. Желаю удачи.
Глава XVIII
ПОПАЛСЯ?
Прилетел наш исправленный вертолет. Часть группы снова в него загрузилась и вылетела на поиски Шкорпиона.
Довольно скоро они вернулись и сообщили, что обнаружили в пустыне брезент – чехол для самолета, железные трубы, пустую канистру и следы автомашины.
Когда я услышал про эти самые следы, то тут же вспомнил про джип, который мне привиделся вдали, про следы колес и про свои находки. Особенно, как ни странно, про окурок. Сигареты марки „Кент“ курил Шкорпион.
Слишком много совпадений. И я решил пока никому о своих подозрениях не сообщать, а сделать сперва проверку.
Я разыскал капитана Бессонова в палатке, где он тихонько похрапывал на раскладушке, разбудил его и протянул найденный в ложбинке патрон.
– Это вы обронили, – сказал я. – Когда в засаде сидели.
– Я не ронял, – категорически отказался капитан Бессонов. – Это кто-то другой.
– А я решил, что вы, – наивно так объяснил я. – Потому что рядом еще окурок „Кента“ валялся.
– Дима, не с моей зарплатой „Кент“ курить. И патроны терять. – Он повернулся на скрипнувшей раскладушке к стенке и опять уснул.
Не медля ни минуты, я пошел искать Алешку. Он понял меня с полуслова. И мгновенно загорелся.
– Мы их поймаем, Дим! В западню.
– А как?
– Я им в плен сдамся! – огорошил меня Алешка. – И на базу заманю. А тут уж их бойцы прихлопнут… А то ищут, ищут!
Я, признаться, ничего не понял. Алешка догадался об этом по моим глазам и стал нашептывать мне в ухо. А последнюю фразу сказал вслух и громко:
– Строим себе дом, Дима!
Папа писал какую-то бумагу, которую собирался отправить в „центр“. Лешка сидел на раскладушке и ныл:
– Па, ну чего нам поделать-то?
– Картошку почистить, – буркнул папа, не отрываясь от бумаги.
– А потом? – занудливо тянул Алешка. – Скукота тут, как в пустыне. И жарища. А в палатке даже ночью духотища. У меня голова все время болит и температура поднимается… – Тут он сделал паузу, чтобы показать: ему очень неожиданно пришла в голову интересная мысль. – Пап, мы с Димой себе землянку построим, ладно? И тебя тоже пригласим. Ты только скажи, чтоб нам брезент отдали от самолета.
„Лишь бы отвязался“, – подумал папа, согласно кивая, занятый своими важными мыслями.
Мы выбрали из тех ям, что нарыли здесь археологи, самую глубокую и перекрыли ее досками. Но не всю – оставили в самой середке дырку – вроде как вход.
Потом притащили брезент и накрыли им доски. Взялись за лопаты и закидали весь брезент слоем песка, разровняли.
Получилось здорово. Никакой ямы не стало. Осталась только дыра. Но мы и ее закрыли – той самой черной пленкой, которую дядя Серж использовал для получения воды.
Пленку мы присыпали очень осторожно, чтобы она не провалилась сама по себе, под тяжестью песка.
Отошли в сторонку, полюбовались – здорово вышло. Ничем это место, ставшее западней, не отличалось от окружающей его обстановки.
– Проверить надо, – озабоченно предложил Алешка.
– А как?
– Очень просто. Вон Бессонов идет. Заговори ему зубы.
Капитан охотно остановился поболтать. Но когда я опять завел речь о патроне, ему стало скучно.
А диспозиция была такая: мы с Бессоновым – по одну сторону западни, Алешка – по другую. На линии, соединяющей нас, находится замаскированное отверстие.
Наш бесплодный разговор заканчивается, и тут Алешка говорит:
– Товарищ капитан, можно вас на минуточку? – и идет ему навстречу точно по воображаемой линии.
Простодушный сонный капитан, как вежливый человек, тоже идет ему навстречу.
Тут Алешка останавливается и уже откровенно, хладнокровно следит за ходом событий.
Капитан шагает по песку. И вдруг исчезает. Мгновенно. Я успеваю заметить только, как взметнулись края черной пленки. Теперь надо удирать.
Но Лешка и не думает. Наоборот, он наклоняется над дыркой и с укором говорит:
– Что же вы, товарищ капитан! Мы строим, стараемся, а вы ломаете. Сейчас мы вам поможем. Так уж и быть.
И Алешка опускает в яму длинную доску. Капитан выбирается по ней на свет божий.
– Извини, – говорит он Алешке, отряхивая колени от песка. – Не заметил. А это чего, вообще-то?
– Погреб будет, – ни на секунду не задумывается Алешка. – Для хранения продуктов.
– Здорово, значит, придумали, – соглашается капитан, который, похоже, еще не совсем пришел в себя. – Там прохладно…
– Не здорово придумали, – вдруг заявил Алешка, когда капитан Бессонов отошел. – Хорошо, что мы проверку сделали. Слабое место обнаружили.
– Какое место? – я уже устал от его энергии.
– Дим, ну ты пойми… Один провалится, а остальные? Снова разбегутся? Как вараны по пустыне. Меняем план!
Я даже не стал спрашивать, что на что мы меняем.
Вертолет снова ушел в поиск, разыскивать таинственный джип. И папа на этот раз отправился с группой.
Начался самый ответственный этап нашей операции.
Алешка вооружился своим драным сачком, сложил в сумку свои банки и отправился на отлов пустынной фауны.
Я, стараясь оставаться незамеченным, следил за ним, готовый в любую минуту примчаться ему на помощь. Хотя это совсем и не было нужно, скорее наоборот – своим вмешательством я погубил бы Алешкину задумку. Но оставаться в стороне, когда мой младший брат рискует, как Штирлиц, я не мог. И поэтому следил за каждым его шагом.
А Лешка, казалось, совсем позабыл о главной цели свой охоты. Он так увлекся выслеживанием живности, что со стороны это выглядело очень естественно. Он то крался на цыпочках, то полз на пузе, то прыгал, как тушканчик. В общем, картина мирная и убедительная – пацан ловит живность для школьного зоопарка. И никаких других замыслов в его голове нет. Тем более – коварных.
Мы все дальше и дальше углублялись в пески. И вот Алешка взобрался на высокий холм… И сделал шаг назад. Но поздно. Рядом с ним возникла взрослая фигура. И они скрылись из поля моего зрения.
„Все, – подумал я с холодком в сердце, – попался братишка в плен. А выручать его нельзя“.
Я улегся поудобнее и принялся ждать. Не знаю, может, я ждал и не так долго, но мне казалось, что прошло уже много часов. И я уже готов был бежать за помощью. Черные мысли клубились в моей голове. Я даже подумал, что Шкорпион взял Алешку в заложники и предложит папе выгодно обменять его на сокровища мавзолея.
И в этот критический момент на верхушке холма появилась маленькая самоуверенная фигурка с сачком на плече и с сумкой в руке. Я едва сдержался, чтобы не броситься ему навстречу.
Вскоре Алешка поравнялся со мной и, как опытный разведчик, глазом не моргнув, прошел мимо. Пригнувшись, я последовал за ним.
Когда мы вошли в заросли, Алешка уселся в жидкой тени худенького деревца, снял кроссовки и высыпал из них песок.
– Ну? – нетерпеливо спросил я.
– Договорились, – небрежно бросил Алешка. – Я им – сокровища мавзолея, они мне – десять процентов от их стоимости. Плюс сто баксов аванса. И автомат в придачу.
– И ты им поверил? – изумился я.
– Кое в чем, – чуть заметно улыбнулся Алешка и достал из кармашка сумки сто долларов.
Ну ловкач! Я даже не знал, что делать – возмущаться или восхищаться.
– Ты не расстраивайся, Дим, – успокоил Алешка, видя мои колебания. – Это военная хитрость. Я должен был показать им свою жадность. Иначе они бы мне не поверили. Я с ними в сговор вступил.
– Это как?
– Это так…
Едва мой брат взобрался на холм, как увидел за ним всех троих террористов. Они давно за Лешкой наблюдали. Как тигр за добычей. Один из амбалов схватил его за руку и сдернул вниз.
