Лилиан Браун - Кот, который там не был
Квиллер обнаружил, что идёт стиснув зубы. После трёх необременительных лет с Полли его раздражали эти сложности с Мелиндой. Его возмущали преследования слишком навязчивой представительницы женского пола. Он всегда без колебания прекращал свои связи и не поднимал шума, если бросали его самого. Он должен был каким-то образом отделаться от женщины, которая никогда не нравилась Коко.
В аптеке Квиллер купил несколько газет, выпускаемых в других городах.
– Как было в Шотландии, мистер Квилл? – спросил кассир.
– Отлично.
– Я слышал о мисс Хасселрич.
– Да, это ужасно.
– Вы видели лохнесское чудовище?
– Нет, мы приехали туда, когда у него был выходной день.
По дороге домой мысли Квиллера обратились к записной книжке Ирмы. Если бы удалось найти адрес или телефон такого важного источника информации, как Кэти, он передал бы всё в руки Броуди, предоставив ему заниматься этим делом. Энди должна заинтересовать поразительная реакция Коко на некролог, ведь он один из немногих, кто знает о способностях кота и высоко их оценивает. Для шефа пикаксской полиции Коко стал своего рода придворным прорицателем и экстрасенсом. Квиллер отправился домой по просёлочной дороге, надеясь избежать вопросов, которые из самых лучших побуждений задавали бы горожане. На Тривильен-роуд какая-то машина остановилась, и водитель окликнул его:
– Квилл, вас подвезти? – Это был Скотт Гиппел, торговавший подержанными автомобилями.
– Нет, спасибо. Я хожу пешком для моциона, – ответил Квиллер, сделав приветственный жест.
– Как было в Шотландии?
– Прекрасно.
– Жаль Ирму Хасселрич.
– Ужасное несчастье.
– Привезли домой немного шотландского виски? Вернувшись к себе с несколькими фунтами газет под
мышкой, Квиллер наткнулся на движущийся холмик в прихожей. Это знакомое ему явление означало, что одна из кошек спрятала под коврик украденные вещи и теперь пыталась достать награбленное. Он откинул угол коврика и обнаружил Юм-Юм, торопливо толкающую гадальную карту. Карта лежала рубашкой вверх, и, перевернув, Квиллер тотчас узнал её: она была из колоды Милдред. Узнал он также и две дырочки в уголке. Воровал Коко, он всегда, подобно Чёрной Руке, оставлял свой знак.
На картинке – знакомая милая сценка: женщина в ниспадающей складками одежде в увитой виноградом беседке, птица, сидящая у неё на запястье. Вокруг разбросаны были десять золотых кружочков, каждый с пятиконечной звездочкой в центре. Квиллер вспомнил, что перед отъездом в Шотландию именно эта карта выпала ему во время гадания Милдред. Бросив свои газеты, он отыскал запись этого эпизода и включил магнитофон. Последовал диалог, который он слегка подзабыл:
– Ты не против, Милдред, если я все запишу на магнитофон?
– Отнюдь. Мне этого даже хочется.
– Так и что же ты узнала?
– Как ни странно, когда я спрашивала карты о тебе, ответы относились явно к какому-то другому человеку, которому грозит опасность.
– Мужчине или женщине?
– Зрелой женщине. Женщине строгих привычек и высоких моральных принципов.
– Какого рода опасность?
– Ну, поскольку карты выразились несколько туманно, я принесла колоду с собой, чтобы повторить гадание в твоем присутствии. (Пауза.) Я вижу путешествие… путешествие по морю с надвигающимся штормом.
– Я рад, что взял с собой непромокаемый плащ.
– Шторм может означать вражду, недоразумения, несчастные случаи да и вообще какие угодно неприятности.
– Чертовски жаль, что я узнал это после того, как заплатил деньги за поездку.
– Отнесись к этому серьезно, Квилл.
– Прошу прощения. Я вовсе не хотел, чтобы это прозвучало непочтительно.
– Последняя карта… неблагоприятная… Её следует рассматривать как предостережение.
– Судя по изображенному, я бы решил, что эта карма сулит удачу.
– К сожалению, она имеет противоположное значение. Она сулит какой-то обман или предательство.
– May!
– Ну и наконец, я настоятельно прошу тебя быть готовым к любым неожиданностям. (Пауза.)
– Очень интересно. Спасибо. (Щелчок.)
Пока шло воспроизведение записи, сиамцы насторожённо прислушивались к кошачьему голосу, на фоне которого происходил диалог.
Мяуканье Коко при упоминании о предательстве приобрело несколько иное звучание. Тогда Квиллер решил, что всё это относится к Полли. Теперь не возникало сомнений, что, конечно, Ирма была женщиной, которой грозит опасность, именно она должна была стать жертвой предательства… Но, скептически напомнил себе Квиллер, все это так, если относиться к карточным предсказаниям всерьёз.
Он отыскал номер телефона Милдред. В воскресенье утром она вполне могла оказаться дома – готовить обед или заниматься шитьем.
– Доброе утро, – сказал он. – Колбасный хлебец -просто восхитительный. Сиамцы позволили мне взять у них несколько кусочков вчера за обедом.
– Не забудь, что в морозилке для тебя оставлена тушеная говядина, – сказала она.
– Я чувствую себя осчастливленным вдвойне. Милдред, я звоню, чтобы спросить, не потеряла ли ты одну из твоих гадальных карт? Мне была бы невыносима мысль, что тебе приходится обходиться неполной колодой.
– Не знаю, сейчас проверю. – Через минуту она вернулась к телефону. – Ты прав. Здесь их только семьдесят семь.
– Боюсь, одну украл Коко. Он оставил на ней следы своих клыков. Надеюсь, это не повлияет на… гм… замечательные свойства колоды.
– Где ты её нашёл?
– Под ковриком. Я узнал эту карту, она выпала, когда ты гадала мне перед отъездом в Шотландию. – Он описал ей женщину в увитой виноградными лозами беседке.
– Да, припоминаю. Во время гадания она поменяла своё значение на противоположное, и я предсказала предательство.
– И ты оказалась права! Драгоценности Грейс Атли украл водитель автобуса, которому все доверяли. – Он воздержался от высказывания подозрений в отношении смерти Ирмы.
– Со стороны Грейс было безумием брать их в поездку, – сказала Милдред, – впрочем, никто никогда и не думал, что эта женщина в здравом уме.
– Послать тебе карту по почте? – спросил он. – Или лучше нам как-нибудь пообедать вместе… в ближайшее время?
– С большим удовольствием! – Её голос радостно зазвенел от удивления.
– Можно пригласить Полли и Арчи, – поспешно добавил он. – Мы втроём расскажем всё о Шотландии.
– Скажи когда. Я всегда свободна. А пока просто подвесь карту за девять магических кружочков.
– Какой смысл придаётся этим магическим фигурам? – спросил он.
– Они соответствуют бубнам в обычных игральных картах.
«Странное совпадение, – подумал Квиллер, повесив трубку. – Бубновая девятка! Проклятие Шотландии!»
Теперь ему не терпелось поговорить с Полли о записной книжке. Он дождался момента, когда, по его мнению, она должна была вернуться домой из церкви, и позвонил ей, но к телефону никто не подошёл. Она могла отправиться к своей невестке на воскресный обед или пойти навестить Хасселричей.
Некоторое время спустя чрезвычайно взволнованная Полли позвонила ему сама.
– Она у меня! Записная книжка! – воскликнула Полли.
– Как родители Ирмы отнеслись к твоей просьбе?
– Когда я позвонила им, они проявили большое понимание и пригласили меня пообедать с ними после церкви. Это было мучительно, но мы с большой нежностью поговорили об Ирме, и они сказали, что теперь я для них как дочь. Меня это глубоко тронуло.
– Они что-нибудь знают о Кэти?
– Только то, что они с Ирмой вместе учились в художественной школе. Дома я просмотрела книжку в поисках какой-нибудь Кэти с эдинбургским адресом и обнаружила Кэтрин Гоу Мак-Бин. Похоже, что Мак-Бин – её фамилия по мужу, и тогда Брюс должен носить фамилию Гоу. – В голосе Полли слышался восторг, вызванный её первыми шагами на пути сыска и дедукции.
– Ты отлично поработала, Полли! – похвалил Квиллер. – Дай мне этот номер телефона в Эдинбурге, и посмотрим, что я смогу выяснить. – Он не стал рассказывать ей ни о танце смерти, исполненном Коко вокруг некролога, ни о своей собственной теории гибели Ирмы.
– Я бы пригласила тебя выпить кофе или что-нибудь ещё, но мне надо постирать и подготовиться к завтрашнему рабочему дню, – сказала Полли. – Сообщи мне о своих успехах.
Повесив трубку, Квиллер посмотрел на часы. Звонить в Эдинбург было уже поздно, но на следующее утро он поставил свою первую за день чашку кофе на столик рядом с телефоном, запер сующего во всё свой нос Коко на чердаке и заказал телефонный разговор с Кэти. Когда их соединили, он сказал:
– Это Джим Квиллер, друг Ирмы Хасселрич. – Его искренний и сердечный тон был рассчитан на то, чтобы внушить доверие.
– Да, – насторожённо ответила женщина.
– Мне бы хотелось поговорить с Кэтрин Гоу. Или это Кэтрин Мак-Бин?
– Я миссис Мак-Бин.
– Я звоню из Штатов, из родного города Ирмы – Пикакса.
