Владимир Сотников - Следствие по щучьему велению
Емеля вздохнул. Тяжело сообщать такие грустные открытия!
Галка соображала не очень быстро. Она всегда медленно думала, если при этом не надо было действовать. Но похоже, время действий прошло навсегда. Кануло, как говорят умные взрослые, в Лету. Взрослые!.. Не умеют обращаться с детьми, так лучше бы и не брались за это дело. Наверное, Емелин папа все-таки не решился бы затеять с ним такую сомнительную игру. Во всяком случае, он всегда ведет себя откровенно и открыто. Взять хотя бы историю с выбором собаки. Все уговоры мамы на себя взял – и добился своей цели. Емеле осталось только породу выбрать. Вот она, порода – сидит и нетерпеливо ждет, пока разговор закончится. Собаке не разговоры нужны, а игра. Правда, у Емели сейчас совсем не игривое настроение…
Наконец Галка все осмыслила. Емеля осторожно покосился на нее. Почему-то на ее лице не заметно было особенного горя!
– Странно, – проговорила она свое любимое словечко. – Папа никогда не отличался хитрыми затеями… К тому же перед поездкой он был занят ремонтом дома…
– Значит, нашел время, попытался придумать для тебя что-то интересное, – стал оправдывать Галкиного папу Емеля. – Молодец.
– Так ты на него не сердишься? – спросила Галка. – И на меня тоже?
– За что же сердиться? – удивился Емеля. – Ну… расстроился, конечно, немного. Каждый расстроился бы! Ты тоже, наверное, не испытываешь большой радости от такого завершения этой истории. Но ничего страшного ведь не произошло. Как говорят старушки, чудеса случаются, кончаются… Из этого жизнь состоит.
– Какие старушки? – не поняла Галка.
– Есть тут две феи, – улыбнулся Емеля. – Как из сказки. Отдыхают на скамейке, все мне о чудесах говорят.
– Феи? – конечно, не поверила Галка. – Выдумываешь. И чудес все-таки не бывает.
– Как это не бывает? – не согласился Емеля и показал на Тяпу. – А она? Если бы не эта история, разве я повстречался бы с ней?
«И с тобой», – хотел он добавить, но промолчал.
Прозвучало бы это как-то… не очень. Тяпа, поняв, что заговорили о ней, возобновила свои прыжки.
– Ну вот! – сказал Емеля. – Неугомонная Тяпа! Кстати, я так и не знаю, какой ты породы. А окрас? Странный у тебя, Тяпа, цвет. Перламутровый, что ли.
И Емеля потрепал ее шерстку.
– Ой, а я все забываю тебе сказать! – воскликнула Галка. – Нет, не о породе – я ее сама не знаю. О Тяпиной расцветке. Представляешь, у нас дома, в той части, где еще ремонт идет, есть стена. Наверное, мраморная. Точно такого же цвета.
И Галка показала на Тяпу.
– Хочешь, сравним? – предложила она.
– Ну, если к тому же там еще какой-нибудь листок с планом обнаружится, – улыбнулся Емеля, – то я, конечно, не против.
– Хорошо, что ты еще шутишь, – похвалила Галка. – Значит, настроение хорошее.
– Нормальное, – уклончиво ответил он. – Что ж, пойдем сравнивать?
Почему-то у него было странное предчувствие, что настроение должно в скором времени измениться. Вот только предчувствие никак не хотело подсказывать, в какую сторону… А может, это непредсказуемая Тяпа так действовала на Емелю? Во всяком случае, он все равно был готов следовать за ней куда угодно. Хоть на край света, не то что к какой-то мраморной стене сравнивать расцветку.
Глава XI
Показания главной свидетельницы
На улице Кленовой аллеи Тяпа с опаской поглядывала на бесконечные высокие заборы, тянувшиеся вдоль тротуара. Не любила она всяческие препятствия! А может, боялась, что за такими заборами как раз и живут злые собаки, которые охраняют свою территорию, не щадя жизни. Жизни прохожих, конечно.
И тут Емеля хлопнул себя по лбу:
– Стоп! А как твоя мама? Ты же говорила, что даже хомячка нельзя принести. А мы целую собаку к тебе домой ведем.
Галка призадумалась. Но ненадолго.
– А мы войдем через другой вход, – сказала она. – Как строители ходят – прямо в ту половину дома, где ремонт.
– Получается тайком, – поморщился Емеля.
– Как это тайком, если дом не чужой? – возразила Галка. – Зато маме не достанется ни одной шерстинки и никакой аллергии у нее не будет. Она на ту половину даже не ходит, потому что там пыльно и краской пахнет.
«Вот бы где в казаки-разбойники играть», – думал Емеля, пролезая под стремянкой, преодолевая какие-то бесформенные завалы из досок и строительных тумб.
Правда, он никогда не играл в казаки-разбойники, но предполагал, что это что-то вроде пряток с догонялками. А здесь, во второй половине дома, на огромном захламленном пространстве можно было и спрятаться, и побегать вволю.
Галка вертела головой.
– Кажется, я забыла, где Растяпина стенка, – бормотала она. – И сама эта комната куда-то подевалась! Пока не отремонтированы, они такие похожие. К тому же я с этой стороны никогда сюда не входила.
– А ты Тяпу пусти, она сама свой цвет найдет, – засмеялся Емеля.
– Ты же знаешь, какая из Растяпы ищейка, – улыбнулась Галка.
– Как и из тебя. Обе вы хороши, – хмыкнул Емеля. И сразу сказал: – Да вот же эта стенка, я быстрее вас нашел.
Конечно, он никогда не заметил бы эту стену, если бы на ее пыльной поверхности не виднелись четкие отпечатки Галкиных ладоней, аккуратно выписанное слово «Растяпа» и собачья рожица. Видно было, что, обнаружив стенку, Галка не удержалась от дружеского шаржа.
Она подняла с пола какую-то тряпку и стала вытирать пыль, приговаривая:
– Сейчас лучше будет видно.
Она даже поплевала на тряпку, чтобы узор на стене стал ярче.
– А фонтан еще не починили? – спросил Емеля. – Можно тряпку водой намочить. – Он подошел к фонтану и потрогал лук в руке одного из мраморных мальчиков, которые стояли по краям чаши. – Интересно, в кого они стреляют?
– Друг в друга, – сказала Галка. – Наверное, у них дуэль, а на дуэли друг в друга стреляют.
– Ты что! – улыбнулся Емеля. – Это же амуры. В античной мифологии они стреляли кому-нибудь в сердце, и тот человек сразу влюблялся. Наверное, посередине фонтана была какая-нибудь фигура. А может быть, даже две – двое влюбленных. И они держали какой-нибудь сосуд, из которого текла вода.
– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Галка. – Ты же этого фонтана не видел.
– Да все старинные фонтаны аллегорические.
– Какие-какие? – переспросила Галка.
– Ну, вроде бы сказочные, – объяснил Емеля. – Ты не знаешь, где здесь вода включается?
– Кажется, она еще не включается.
Емеля все-таки присел на корточки, потом встал на четвереньки и стал шарить рукой под чашей фонтана.
– Сверху фонтан старинный, а внизу как обычный умывальник в ванной, – пыхтел он. – Только стоит на ножках. А вот трубы… Тяпа, отстань! Куда ты лезешь? И так ничего не видно. Лучше готовься, сейчас будем тебя со стенкой сравнивать.
Тут Емеля стукнулся о чашу головой и, охнув, выполз из-под фонтана, потирая ушиб.
– Действительно, вода не включается, – сказал он. – Придется любоваться тусклыми красками. Ну и хорошо! Сравнение Тяпы со стенкой – один ноль в пользу Тяпы. Да что ты там крутишься? Тяпа, вылезай! – повторил Емеля. – Ты что, мышей там учуяла?
В самом деле – собачка скрылась под чашей фонтана, и оттуда раздался какой-то шорох. Галка замерла.
– Если там правда мыши, я закричу! – прошептала она.
Емеля растерялся. Одно дело защищать девочку от дога или даже от носорога. Но как защищать от мыши? Бросаться на нее с палкой наперевес? Самому Емеле интересно было увидеть живую мышь – до сих пор он видел ее только по телевизору.
Но не похоже было, что под фонтаном шуршала мышь. Или мыши. Там должно было быть по крайней мере штук десять – такой громкий шорох оттуда раздавался.
Из-под фонтана показался Тяпин короткий хвостик. Он дрожал от напряжения, задние лапы ее упирались в пол. Видно было, что она что-то тащит.
«Мышь не может быть такой сильной, чтобы Тяпа так упиралась, – подумал Емеля. – Значит, это крыса?!»
Он обрадовался, что не произнес это слово вслух. Крыса испугала бы Галку даже в произнесенном виде.
И тут раздался такой звук, как будто из какого-нибудь отверстия выскочила пробка: «Чпок!»
Тяпа по инерции отлетела от фонтана. Зубами она держалась за кончик какого-то продолговатого предмета.
Емеля замер. Но через секунду он понял, что в зубах у Тяпы, конечно, никакая не крыса, а неживой предмет.
– Что же это такое?.. – пробормотал он.
Галка уже отвечала на его вопрос действием. Она подскочила к Тяпе, отстранила ее от находки и воскликнула:
– Ой, какой красивый пенал!
Одновременно с этими словами она развернула плотную бумагу, в которую он был завернут.
Для пенала предмет был все-таки великоват. Это был продолговатый цилиндр сантиметров в пятьдесят длиной, сделанный из толстой потертой кожи с золотыми гвоздиками вдоль швов. Шляпки гвоздиков поблескивали тускло и таинственно.
Глаза Емели загорелись азартным огнем.
– Кто говорил, что Тяпа плохая ищейка? – воскликнул он. – Представляю, что находится внутри, если этот пенал такой красивый снаружи! И старинный… Настоящий клад!
