Валерий Гусев - Профессор без штанов

Мы поехали в Ясенево.

Зоопарк был небольшой. Но очень интересный. Он назывался «Зверинец». И кого только тут не было. Обезьяны, крокодилы, лемуры, кенгуру. Настоящий полярный волк, лисички. И конечно – попугаи. И очень много собак и кошек. Самых удивительных пород. Некоторых мы вообще в жизни не видели. Например, в одной клетке сидели две кошки. Но такие разные. Одна – вся лохматая, будто лежит на полу груда шерсти, даже не поймешь, где глаза, а где хвост. А ее соседка – вообще голая. Одна кожа и никакой шерсти.

Но все животные, очень милые и красивые, были какие-то грустные. Одна обезьянка протянула Алешке через решетку свою маленькую лапку. Алешка дал ей банан. Но она его не взяла, а держала Алешку за руку и грустно смотрела ему в глаза. Будто хотела что-то сказать. А когда мы пошли дальше, она бегала вдоль сетки маленькой клетки, что-то щебетала и долго смотрела нам вслед. Нам даже как-то не по себе стало.

А еще больше нам стало не по себе, когда завопил какой-то малец:

– Мам! Дружок! Нашелся!

За ржавой сеткой прыгал, визжал и скулил рыжий щенок. Так и рвался к мальцу.

Тут к ним сразу же подошел охранник и сказал:

– Ваша собачка? Вот и хорошо. Идите в контору – вон в том вагончике, оформляйте, платите и забирайте своего песика.

Вроде бы здорово, а почему-то не по себе…

А попугаев мы не сразу нашли. Тут вообще все как-то было запутано.

– Надо вон у того дядьки спросить, – сказал Алешка. – Он там свой человек, сразу видно.

В самом деле, в дальней вольере, заложив руки за спину, задумчиво расхаживал какой-то мелкий мужичок в сереньком пиджачке и белой рубашке.

Мы замахали ему, стали подзывать.

Он увидел нас и подошел поближе. Мы расхохотались. Это был вовсе не мелкий мужичок, а довольно высокий аист. Его серые крылья, сложенные за спиной, белая грудка и задумчивая походка ввели нас в заблуждение. А он будто понял это: когда мы рассмеялись, поднял голову и звонко защелкал клювом. Но где клетки с попугаями, так и не сказал.

Мы сами их нашли. В каком-то сарайчике вроде тех, что стоят у метро на колесах и торгуют всякой дрянью. Вообще, в бытовом отношении зоопарк «Зверинец» был плоховато обустроен. Специальных помещений для животных и птиц здесь не было – все в основном вагончики, кое-как приспособленные. Ну и кое-где огороженное стальной сеткой пространство.

Попугаев было много. И волнистые, и какаду, и даже попугай ара. И все они, не слушая друг друга, орали каждый о своем. А один даже неприлично выражался. Причем громче всех. Действительно – попка-дурак. Или его хозяин.

Мы постояли у клеток, посмотрели, послушали. К нам подошел дядька, который здесь командовал, и спросил:

– Нравятся? Выбирайте любого и бегите домой за бабками.

– Наша бабушка в Питере живет, – машинально ответил Алешка, не сводя глаз с одного красивого, но молчаливого попугая. – Далеко бежать.

Дядька рассмеялся всеми своими стальными зубами.

– Бабки – это, по-русски говоря, деньги. Понял?

– По-русски говоря, – так же задумчиво ответил Алешка, – деньги это деньги. А бабки – это бабки. Понял?

– Какой ты умный! – обиделся дядька со стальными зубами. – Умные здесь не ходят.

Но Лешка на эти слова не обратил никакого внимания. Он только спросил:

– Какая фамилия у этого попугая?

– У попугаев фамилиев не бывает, умник какой. У них только клички.

– Ну и какая же у него кличка?

– Кто его знает? Приблудился случайно. Я его в парке с дерева снял. А он меня же и поклевал. Во! – И дядька показал забинтованную руку.

Надо сказать, что молчаливый попугай очень внимательно прислушивался к этому разговору. Будто понимал, что речь идет о нем.

– Прошкин! – вдруг громко сказал Алешка.

Попугай дернул головкой, поднял свой красивый хохолок и взволнованно забегал по жердочке. А потом вдруг быстро заговорил:

– Пр-рошкин хороший. Не тр-рожь Прошкина. Кр-рошкин др-рянь!

Дядька со стальными зубами внимательно посмотрел на него, потом на Алешку. И спросил:

– Знакомый тебе?

– Это мой попугай, – сказал Алешка.

– Здорово! Иди в контору, к вертинару, оформляй квитанцию, плати бабки и забирай своего Крошкина. Рад небось?

– Очень, – сухо сказал Алешка, повернулся и пошел к выходу. Я – за ним.

А дядька со стальными зубами проводил нас странным взглядом.

Ни к какому «вертинару» мы, конечно, не пошли. И всю дорогу до дома Алешка был задумчив и молчалив.

Родители еще не вернулись. Алешка походил по комнате. Набрал номер Ростика, но почему-то положил трубку, не дождавшись ответа.

– Знаешь, Дим, – наконец-то сказал он. – Мне почему-то кажется, что все эти звери – они краденые. И я в этом деле разберусь! – Это он сказал с угрозой. – Но сначала нам надо выручить Прошкина.

Я машинально покивал головой, не догадываясь, в какое опасное дело мы ввязываемся и с какими безжалостными, злобными людьми столкнемся на этом пути…

Глава II. ОЧЕНЬ МНОГО ДУРАКОВ

Родители вернулись с чужой дачи очень довольные и уставшие. Им там очень понравилось. Особенно маме.

– У них там такие садовые инструменты! – с восторгом рассказывала она, разглядывая мозоли на ладонях. – Такие красивые! Сами в руки просятся! Я им там все грядки перекопала. С таким удовольствием! – И мама стала мазать руки кремом.

– Пап, а ты? – спросил Алешка. – Ты там, наверное, дрова колол? – Вид у папы тоже был немного грустный и усталый. – На всю зиму наверное, да? Ты у нас молодец!

– Кто сказал? – удивился папа.

– Мама, – сказал Алешка. – В прошлом году. Когда ты табуретку на кухне почти починил.

– Он дрова не колол, – сообщила мама. – Он воду в баню носил. Из самого дальнего пруда. – Она подумала. – Давай, отец, достраивай нашу дачу. Мы лучше будем свои грядки копать и свою воду носить.

(Дачу, конечно, достраивать пришлось. Потому что на ту, чужую, дачу наших родителей больше не приглашали. Оказывается, мама немного перестаралась – перекопала те грядки, на которых все уже было посеяно. И эти посевы уже взошли, а мама приняла их за сорняки и безжалостно с ними расправилась. А папа… А папа натаскал воду в баню не из того пруда, и вся банная система вышла из строя – засорилась головастиками. Ну, это я немного вперед забежал…)

– Кстати, отец, – вспомнила мама. – Табуретку все-таки почини, у нее все время ножки вывинчиваются. Я с нее чуть не упала один раз.

– А я упал, – сказал Алешка. – Два раза.

– И я тоже, – добавил я.

Папа постарался уйти от этой темы.

– А вы как развлекались? – спросил он. – Кроме падения с табуретки. Как зоопарк?

– Содержательный, – задумчиво произнес Алеш– ка. – Только звери очень грустные.

– Ну, это понятно, – сказала мама. – Они ведь в неволе. Папа вон тоже, когда дома долго побудет, грустить начинает.

– А когда я на работе, – тут же оправдался папа, – то я по дому грущу. – И сразу перевел разговор на другую тему: – А попугая своего не видели?

– Видели одного… – Алешка опять задумался. – Похож на Прошкина.

– В профиль? – с улыбкой спросил папа.

– Голосом, – серьезно ответил Алешка. – Надо его Ростику показать. Он-то не ошибется. И Прошкин его сразу узнает. – И без всякого перехода: – Я пошел!

– Куда? – удивилась мама. – Ночь на дворе.

– К Ростику.

– Он спит давно.

– Он не спит и не ест, – сказал папа. – Он страдает. Ты лучше позвони ему, Алексей.

Алешка пошел в кабинет, начал названивать и скоро вернулся – озабоченный.

– Спит? – спросила мама. – Я же говорила.

– Страдает, – сказал Алешка. – Только не дома. А в каком-то другом месте.

– Как это? – удивилась мама.

– Уехал с родителями. А его бабушка сначала не говорила куда.

– А что она говорила?

– Что нормальные люди так поздно не звонят.

Мы, значит, ненормальные? Вот уж не думал!

– Пап, – сказал Алешка, – дай нам свой фотоаппарат. Который сразу снимки выдает. Я этого попугая сниму и фотографию Ростику пошлю. В Америку.

– В какую именно? – уточнил папа.

– А их много, что ли? – удивился Алешка.

– Хватает… Северная, Южная, Латинская… Ты уточни все-таки.

– Ладно, разберемся…

Утром Алешка написал объявления и послал меня их расклеивать.

– Ты только, Дим, на самых видных местах лепи. И где народу побольше. А потом в «Зверинец» поедем. Попугая фотографировать.

– И я с вами, – сказала мама. – Что-то я давно никаких попугаев не видела.

Алешка дипломатично промолчал, а я пошел расклеивать объявления. На самых видных местах. И где народу побольше. Возле метро, например.

– Эх ты! – сказал кто-то у меня за спиной, когда я приклеил на столб последний листок объявления. – Двоечник!

Да, зря я с Алешкиной писаниной не ознакомился заранее.

«Прапал папугай на улицы. Кто найдет вазнагражденье штука бакксофф».

Ну, я ему покажу! «Штука бакксофф»!

Алешка уже собрался в «Зверинец». Зарядил фотоаппарат. Напялил бейсболку козырьком назад.