Уроки без правил - Антон Давидович Иванов
«Про пакет не соврал, — отметил про себя я. — А бутылка у него и впрямь могла быть. Он нес ее перед собой, вот мы со спины и не заметили. Нет, кажется, он говорит правду».
— Теперь ясно, — произнес вслух я.
Тимка, однако, все еще сомневался в искренности Будки. Поэтому полюбопытствовал:
— Если ты сидел весь остаток дня дома, почему твоя мать по телефону мне ответила, что тебя нету? И когда я к тебе зашел, сказала то же самое?
Лицо у Будки вдруг стало густо-красного цвета. И он с усилием выдавил из себя:
— Это они… то есть предки… так меня наказали. Мол, будешь сидеть дома, но видеться ни с кем нельзя. И по телефону разговаривать — тоже. И сами они со мной почти не разговаривали. Только по делу.
Будка посмотрел на нас со столь несчастный видом, что я окончательно понял: он говорит чистую правду.
Однако Тимка и после этого, недоверчиво покачав головой, проворчал:
— Допустим.
Митька с изумлением на него уставился и хотел что-то добавить к невеселой своей истории. Однако ему опять помешал звонок. Мы побежали на вторую математику.
Усевшись за парту, я шепнул Тимке:
— Чего ты к Будке привязался? Ведь все же ясно. Он не виноват.
А Тимка ответил:
— Это таким доверчивым дуракам, как ты, может, ясно. А я по-прежнему думаю, что Будка врет.
Дальше нашим вниманием вновь завладела Мария Владимировна. Она наконец принесла наши карточки учеников. Раздавала она их не просто так, а под расписку, поэтому процесс шел долго. Карточки оказались похожи на единые проездные билеты. Только были именными. И еще на карточке имелась строгая надпись: «Без права передачи».
Как объяснила Мария Владимировна, каждого из нас снабдили индивидуальным электронным кодом, который нанесен на карточки. Стоило опустить карточку в турникет, специальное устройство считывало личный код ученика, и в компьютере, подключенном к турникету, фиксировался ваш номер, а также время прихода или ухода ученика. Таким образом, администрация школы полностью контролировала наши появления и исчезновения.
— Это что же получается, — выслушав Предводительницу, возмущенно зашептал мне на ухо Тимка. — Мы теперь у них полностью под колпаком. Никакой свободы. Даже с уроков теперь не слиняешь.
— Слинять-то можно, — отозвался я.
— Ну да, — снова заговорил Тимка. — И тебя мигом засекут.
— Раньше тоже иногда засекали, — ради справедливости отметил я.
— Не понимаешь? — просто весь кипел Тимка. — Раньше можно было какую-нибудь лапшу на уши повесить. А теперь у них будут точные данные.
Я промолчал. Мне это новшество тоже не слишком понравилось. В общем-то, я редко прогуливал. Но сам факт, что теперь этого делать нельзя, вызывал у меня в душе гневный протест. Я обвел глазами класс. Лица у всех были какие-то кислые. Даже у новеньких.
Тут Сережка Винокуров поднял руку и поинтересовался:
— Мария Владимировна, а педагогам тоже такие карточки выдали?
— Выдали, — ухмыльнулась уголком рта она. — Всем, кто тут учится или работает, выдали.
— А-а-а, — расплылся в широкой улыбке Серега.
Остальные тоже заметно приободрились. Выходит, учителя наши теперь тоже под колпаком. То есть нам не должно быть обидно.
— Карточки и коды — это меры, которые обеспечат вашу безопасность, — продолжила объяснение Предводительница. — По крайней мере, теперь никто из посторонних не пройдет без специального разрешения в нашу школу.
— А если предков вызовут? — радостно спросил Серега Винокуров. — Их чего, тоже не пустят?
— Успокойся, Винокуров, — отвечала Мария Владимировна. — Если мне понадобятся твои родители, я закажу им пропуск и оставлю его на вахте.
— Понятно, — поскучнел Винокуров.
Тема посещения школы родителями волнована не только его. Едва Винокур умолк, с места вскочила Танька Мити́чкина, которая ненавидела, когда ее называли Ми́тичкиной. Виноват в этом был все тот же Будка. Ненависть началась в первом классе. Нас там все время строили парами. Причем так, чтобы мальчик ходил обязательно с девочкой. И за парты нас рассаживали по тому же принципу.
Так вот, Таньку посадили рядом с Будкой. Ну и мы, естественно, стали над ней издеваться: Ми́тичкина личная Танька. Тут она Будченко и возненавидела. И принялась всем твердить: «Во-первых, я Мити́чкина, а во-вторых, Будка дурак». Митька, понятное дело, стерпеть такого не мог, и они постоянно дрались.
Наконец, нашей первой учительнице надоело их разнимать, и она посадила Мити́чкину с Винокуром, а Будку с Адаскиной. В классе наконец воцарился мир. Однако Танька до сих пор Митьку терпеть не может. Хотя он теперь относится к ней более чем лояльно. По-моему, она даже ему нравится. Но это так, к слову. В общем, едва Винокур замолчал, Мити́чкина поинтересовалась:
— А вот если мои родители сами, без приглашения, захотят зайти в школу, их пустят?
— Без предварительной договоренности — нет, — отозвалась наша классная. — Если они захотят с кем-нибудь из нас встретиться, нужно позвонить в канцелярию и заказать пропуск. Или передать записку учителю, и он закажет пропуск. Только в школу потом нужно обязательно явиться с паспортом или другим документом, удостоверяющим личность.
— Ой, как сложно, — вздохнула Танька, однако по ее сияющим глазам я понял: она осталась вполне довольна.
За раздачей карточек и ответами на эти и другие вопросы прошла почти вся вторая математика. Лишь в самом конце урока Предводительнице удалось совсем немного объяснить из нового материала.
На перемене Тимка собирался еще раз побеседовать с Будкой, однако тот куда-то исчез. Тимур по этому поводу слегка побурлил и в который раз принялся убеждать меня, что все это неспроста.
— Неужели, Климентий, сам не врубаешься? Когда Будка нам нужен, его все время нигде нет. А раньше он, между прочим, от нас никогда не бегал.
Слушая его, я осматривал коридор. Митьки нигде не наблюдалось. Зато я вдруг увидел другое. Возле одного из подоконников стояла Агата. Она весело трепалась с парнем из десятого «А». Как раз когда я засек их, парень ей что-то рассказывал, а она с большим интересом ему внимала.
Мне это совсем не понравилось.
— Ты слушаешь меня или нет? — повысил голос Тимка.
— Да, — растерянно отозвался я и продолжал наблюдать за Агатой.
— Ну, и что ты думаешь? — допытывался Тимур.
— Ничего, — ответил я. Что я мог думать, когда даже не слышал его.
— Чего ты туда уставился? — спросил Тимур.
Я не ответил. Теперь парень из десятого «А» молчал, а Агата, наоборот, что-то с улыбкой ему говорила.
— А-а-а, — наконец врубился мой старый друг.
— Бэ, — огрызнулся я.
— Интересный расклад, — многозначительно изрек Тимка.
— Ничего интересного, — буркнул я.
И, демонстративно отвернувшись, добавил:
— Мы, кажется, Будку с тобой искали. Вот и пошли.
Однако Митьку нам обнаружить так и не удалось. Мало того, на биологии, которая началась после этой перемены, он тоже отсутствовал. Мы с
