Геннадий Филимонов - Ледяная ловушка
Тоник старался не смотреть вниз. Вчера в гостиницу привезли девушку, которая упала именно в этом месте. Опытная горнолыжница, она просто потеряла равновесие, и все. Она пролетела через две каменные гряды, а поймали ее ниже кафе «Ай». Как ни странно, никаких особенных повреждений, кроме синяков и шишек, у нее не нашли. Спасатели объясняли это тем, что она сразу после падения потеряла сознание и поэтому кувыркалась в полностью расслабленном состоянии.
Приходилось быть предельно осторожным. Борис, пройдя основную массу бугров, поджидал ребят, как бы страхуя на случай падения, хотя на самом деле он ничем не смог бы помочь, разве только поймать отскочившую лыжу.
К счастью, спуск закончился благополучно. К кафе «Ай» все подъезжали победителями. Но еще предстояло пройти оставшийся отрезок трассы до самого выката.
— Первое испытание прошло успешно, — после небольшого отдыха официальным голосом говорил Борис, — но не будем почивать на лаврах. Впереди нас ждет самое страшное, но и самое увлекательное: траверс, предельные уклоны, выкат с камнями и проплешинами. Возможен на повороте вылет в реку Баксан, но это исключительно на любителя. Прежнее пожелание относительно скорости остается в силе.
До самого траверса спускались примерно так же, как и на втором уровне. Высота была меньше, но это ничуть не снижало опасности. Хотя уже можно было поглядывать по сторонам. Алиса даже заметила, что к опорам подъемника на уровне одного метра от снега привязаны полосатые матрасы.
— Борис, а для чего эти матрасы? — не удержалась она от вопроса.
— Чтобы не стукнуться об опору.
— А почему они так высоко?
— Раньше они были там, где нужно, а сейчас снег подтаял, а матрасы остались.
— Почему же их не перевяжут на новое место?
— А если завтра опять снег? — резонно возразил Борис. Потом снова начал давать инструкции: — Траверс проходим по одному. Скорость сбрасывайте кто как умеет. Можно плугом. В конце нужно остановиться. Кто пойдет после меня?
— Павлик, — сказал Тоник, вспомнив, как тот на Эльбрусе просил у него лыжню.
— Отлично, — Борис посмотрел на часы и, слегка толкнувшись, покатился по узкой тропинке, нависшей над крутейшим обрывом, с уклоном в сторону Донгузского ущелья.
Немного подождав, за ним тронулся Профи. Ему было сложнее сбрасывать скорость, поэтому он старался сразу взять дистанцию с запасом.
Алиса взглянула на Тоника. Обычно красноречивый, в горах он чаще молчал. Что с ним произошло или происходит, она еще понять не могла.
— Езжай сначала ты, — наконец-то сказал он, — а то одна здесь останешься.
— Ты пропускаешь меня вперед. Очень мило, — улыбнулась она. — Говорят, этот обычай родился еще в каменном веке, когда мужчины, желая проверить, есть ли в пещере медведь, первой пропускали туда женщину.
Тоник молча оттолкнулся, объехал Алису и помчался вслед за Профи. С криком «Ты что, шуток не понимаешь?!» Алиса стремительно неслась за ним.
Борис едва успел отъехать в сторону, как следом вылетел Профи, а потом и все остальные. Алиса уже почти догоняла Тоника, и чтобы избежать столкновения, ему приходилось отталкиваться палками. В самом конце, желая снизить скорость, он прыгнул, поставив лыжи под углом девяносто градусов. Алиса сделала тот же маневр, но не удержалась на ногах и стала заваливаться на него.
— Держись, — закричал Тоник, и они вдвоем покатились со склона.
К счастью, этот участок был не очень высок, и они скоро остановились. Пришлось собирать лыжи и палки, а потом продолжать спуск. За счет своего падения они прошли самый крутой и опасный участок склона. Профи даже не рискнул туда соваться со своей доской и спустился старым добрым способом — на своих двоих.
Дальше оставался самый комфортный участок трассы, если бы не весна и нехватка снега. Извилистая дорога огибала гору, постоянно снижаясь, скорость все время нарастала, а сбросить ее было не просто — дорога узкая, и камни очень часто попадались на пути. Один маленький камешек мог запросто выбросить человека на жесткий наст, да и лыжи тоже не железные.
Борис шел по трассе первым, предупреждая о камнях и резких поворотах. Тоник с Алисой едва успевали реагировать на неожиданно возникающие препятствия, а Профи половину дороги вообще проехал по самому краю, где было больше снега.
Ему не повезло больше всех. Он догнал Бориса на одном из узких участков трассы, где не мог маневрировать, и прошелся по камню. Иначе им бы пришлось столкнуться. Доска заскрежетала, Профи чудом не потерял равновесие и остаток пути катился, перенеся центр тяжести на уцелевшую часть доски.
Обогнув гору, они подъезжали к подъемникам с другой стороны. Борис правильно решил, что для начала им лучше спускаться к выкату здесь. Иначе они могли вернуться, раздолбав не только сноуборд, но и лыжи. И хорошо, если не ноги. На Чегете спасатели со стальной люлькой целыми днями шныряли по склону, вытаскивая травмированных, как раненых с поля боя.
Остановившись около закусочной, они вставили лыжи в снег, отряхнулись и стали рассматривать сломанный сноуборд. Восстановить его уже было невозможно. Борис незаметно отошел к киоскам, купил бутылку белого сухого вина и вернулся обратно.
— Внимание, — громко сказал он.
Все обернулись, и он выплеснул вино им в лица.
— Борис, вы сошли с ума! — возмутилась Алиса.
— Поздравляю вас со спуском и с крещением, — торжественно провозгласил он. — Теперь вы настоящие горнолыжники.
Какой-то парень, только что снявший лыжи, подошел к ним поближе.
— А вы не могли бы и меня окрестить? — попросил он. — Я тоже сейчас первый раз спустился с Чегета.
— Пожалуйста, — Борис широким жестом плеснул на него вина.
— Спасибо, ребята. Я скоро приду. Полканов долгов не оставляет, — сказал парень и исчез в очереди.
— Что у тебя с доской? — спросил Борис у Профи.
Вместо ответа тот показал широкую вмятину, от которой начали расходиться лучики трещин.
— Да, друг, — посочувствовал Борис, — откатался. Поразительно, как она у тебя в первый день не сломалась. Я лично, кроме тебя, не видел человека, который бы катался на самодельной доске. У людей даже фирменные крошатся за сезон, а твоя, если не этот камень, еще бы послужила. Ты прямо гений какой-то.
— Он не гений, а Профи, — сказала Алиса. — Все умеет.
— Все уметь невозможно, — из скромности возразил Профи.
— Но стремиться к этому нужно, — заметил Борис. — Хорошая позиция, одобряю.
— А мне кажется, — вступил в разговор Тоник, — лучше уметь что-нибудь одно, но как следует.
— Ты за узкую специализацию, — определил Борис.
— А Павлик все умеет как следует, — настаивала на своем Алиса. — Поэтому его и прозвали Профи.
— Друзья, — подошел к ним только что окрещенный Борисом парень. — Разрешите пригласить вас к моему столу. Александр Полканов, — представился он. — Предприниматель.
— Ну что вы, Саша, у нас сейчас будет свой стол, — отказался Борис.
— Обижаете. У меня сегодня как-никак день рождения, а отметить не с кем. А вы мне сразу понравились — хорошие ребята. Я людей насквозь вижу. Пойдемте, вы же не знаете, как тяжело одиночество, особенно в такой день, — сокрушенно вздохнул он, немного переигрывая.
— Правда, Борис, мы же с вами. Зачем обижать человека? — горячо вступилась за него Алиса.
— Я пас, — Борис поднял обе руки, тем самым соглашаясь с ней.
На столике, облюбованном Сашей, стояли стаканчики с дымящимся глинтвейном, лежали чипсы, орешки в пакетиках, шоколадные конфеты.
— За вас, друзья мои, — поднял стаканчик Полканов. — За то, что у вас еще все впереди. У меня впереди уже ничего нет. У меня все есть сейчас. Квартиры, машины, дачи. Мне не для чего больше жить. Я сегодня хотел разбиться, упасть с Чегета, но не повезло. Зато я встретился с вами, со своей молодостью, со своими надеждами. И я словно родился заново.
— Можно чуть-чуть? — Алиса показала глазами на глинтвейн. Борис снисходительно кивнул. — А сколько вам лет? — спросила она, взяв стаканчик в руки.
— Ужасно много. Я достиг возраста Иисуса Христа и сегодня наконец принял крещение. Я чувствую себя так, словно мне две тысячи лет.
— А выглядите вы как юноша, — сделала ему комплимент Алиса.
— Вы находите? — сразу оживился Полканов. — А знаете, почему я к вам подошел? Я видел ваш портрет во Флоренции, в галерее Уффици. Я сидел три часа перед полотнами Боттичелли и плакал.
— Что же вас так расстроило?
— Недостижимость идеала. Я и не мечтал о таком счастье — говорить со столь совершенным созданием…
— Послушай-ка, друг, — остановил поток его словоизлияний Борис. — Девочке недавно исполнилось четырнадцать лет. Ты попал не по адресу.
— Вы не поняли, — обиделся Саша. — Я же только восхищаюсь.
