Серж Брюссоло - День синей собаки
Голубая собака ворвалась в мозг Пегги с рассветом.
– Люди не верят мне, – тут же подумала она.
– Знаю, – ответил посетитель ее мозга. – Они пожалеют об этом. Так ты подумала об именах?
Девочка поспешно перечислила случайно выбранные имена знаменитых людей. Пес повторял их за ней, словно примерял одежду перед зеркалом.
– Стюарт Уисдом Карратерс… – произнес он. – Это имя мне нравится. Пожалуй, я выберу его… А тебе надо будет еще объяснить твоим приятелям, что впредь они должны обращаться к животным вежливо и непременно приветствовать их при встрече на улице. Я особенно настаиваю на этом. Животные достаточно натерпелись от грубости людей. Приветствие должно сопровождаться поклоном. А если на голове у человека головной убор, он обязан снять его. Улыбаться, напротив, не обязательно. Когда человек улыбается, он обнажает зубы, что для нас, животных, является признаком агрессивности.
– Хорошо… – подумала Пегги. – Но не знаю, как люди воспримут эти потрясающие нововведения.
– Не беспокойся, – засмеялся «Стюарт Уисдом Карратерс», – после сурового наказания, которое мы собираемся применить, они станут посговорчивее.
И он исчез из головы девочки.
Час спустя жители Пойнт Блаф, двумя руками ухватившись за голову, выли от боли, которую им причиняли телепатические крики. Казалось, целая стая или стадо находится в их мозгу.
Город наполнился стонами. Наиболее жестоко страдавшие люди падали на колени и бились головой о стены. Некоторые – так происходило, например, с шерифом – бегали на четвереньках и лаяли.
– Они должны понять, что, проникнув в их черепную коробку, мы можем заставить их делать все, что нам захочется, – шепнул пес в мозгу Пегги Сью. – Человеческий мозг – своего рода пульт управления. Если знаешь, на какую кнопку нажать, человек становится марионеткой.
– А вы… – осмелилась спросить девочка, – вы, конечно, знаете.
– Да, – ответил пес. – Но тебе не надо быть такой церемонной со мной. Я тебя очень люблю, у нас ведь особые отношения, согласна? Ты не такая, как они. Наша посланница. Можешь быть спокойной.
Пегги Сью действительно удавалось оставаться спокойной, в то время как весь город катался по земле. На перекрестке библиотекарша, мисс Вейнстроп, отчаянно мычала, а миссис Пикинс блеяла, как одинокая овца.
Ужас исказил черты жертв, лишившихся всякой воли. Пегги Сью знала: они испытывают ужасное ощущение, перестав быть хозяевами самим себе, потеряв контроль над собственным телом и мыслями.
– Через час, – сказала собака, – ты снова пойдешь к шерифу и передашь ему наши требования. Думаю, он выслушает тебя более внимательно.
Через час прекратились телепатические передачи, до предела измотавшие людей, – глаза их стали стеклянными, на губах появилась пена.
У Пегги Сыо было тяжело на душе – она единственная не пострадала от атаки на мозг, которую предприняли животные. Люди на улице бросали на нее злобные взгляды. У большинства кровь текла из носа.
– Мои соратники по борьбе не очень умелые мастера по управлению телепатическими волнами, – прозвучал собачий голос в голове у девочки. – Они, как правило, слишком усердствуют, а это чревато последствиями. Когда мысль животного слишком напряжена, она, как раскаленный утюг, прожигает человеческий мозг.
Войдя в кабинет шерифа, Пегги Сью увидела, что на полу с вытаращенными глазами валяются и стонут его помощники. Карлу Бластеру никак не удавалось принять вертикальное положение, он с завыванием произносил бессвязные фразы, и ему было стыдно. Девочка изложила ему требования животных и убежала, не дожидаясь, что произойдет дальше. Она подозревала, что голубая собака лично занималась шерифом и довела его до крайности, мстя за пинки, которыми прежде награждал ее на улицах этот верзила.
В тот момент, когда Пегги вошла в дортуар, перед ней предстал Сет Бранч. Он был бледен, набухшие вены пульсировали у него на висках.
– Так вот оно что, – заорал он. – Ты с ними заодно! На стороне наших врагов! Я должен был догадаться… В конце концов, ты чужая в Пойнт Блаф, тебе легко предавать.
– У меня нет выбора, – ответила девочка. – Пока они не требуют ничего особенного. Другие имена, приветствия на улице, вежливое обращение… Эти пустяки никому не причинят вреда. Если дальше дело не пойдет, мы можем считать, что легко отделались.
– Маленькая гусыня! – прошипел учитель математики. – Ты не понимаешь, что говоришь. Потом они потребуют избирательного права! Это будет концом света!
Пегги пожала плечами и повернулась к нему спиной. В спальном помещении она подошла к матери и сестре. Если мать совсем не пострадала от телепатических сеансов, то Джулия приняла значительную дозу мяуканья. Она до сих пор вся дрожала, к тому же усвоила досадную привычку лизать свою правую руку…
* * *Мэр в очередной раз собрал муниципальный совет. Надо было принять решение об удовлетворении требований животных. Завели новую книгу записей актов гражданского состояния, чтобы занести в нее имена, выбранные новыми гражданами Пойнт Блаф.
Животные, с некоторых пор убегавшие с улиц при виде людей, выходящих из домов с наступлением ночи, теперь появились. Голубая собака выступала первой; за ней шли три коровы и вереница кошек. Они продвигались, высоко держа головы, ни на кого не глядя, и их деланая походка придавала им сходство с заводными игрушками.
– Господи! – простонала миссис Пикинс, показывая на одного кота. – Глядите, это же Митси, мой кот. Он сбежал неделю назад… и делает вид, что не узнает меня.
– Молчите! – взмолилась Пегги Сью. – Он вас услышит.
Но разгневанная старая дама пробралась сквозь толпу и замахала руками, призывая серого кота в ошейнике с колокольчиком.
– Митси! Митси! – кричала она. – Куда ты подевался? Немедленно возвращайся домой! Ах ты, бездельник!
Пегги Сью сжала зубы. Как все пожилые жители Пойнт Блаф, миссис Пикинс с трудом приспосабливалась к необычным правилам жизни, воцарившимся в поселке.
– Не называйте его кошачьей кличкой! – шепнула девочка, пытаясь предотвратить катастрофу.
Но миссис Пикинс упорно продолжала кричать: «Митси! Митси!»
Вдруг она отступила, обхватив лоб руками, и лицо ее перекосилось от боли. Кот бросил взгляд в ее сторону и стал смотреть на хозяйку с пугающим упорством.
– Про… простите меня… сэр, – пролепетала старушка. – Я прекрасно заметила, что вы совсем другой… теперь вас зовут Джон Патрик Стейнвэй-Хопкинс… Впредь буду помнить… да… да…
Она зашаталась, и Пегги Сью поняла, что кот направил на старую женщину мощный пучок телепатической энергии.
Девочка взяла миссис Пикинс под руку, чтобы поддержать ее.
– Этот Митси уже не тот кот, которого вы знали, – шепнула она на ухо миссис Пикинс. – Он изменился. Не пытайтесь приказывать ему. Нельзя сейчас. Он заставит вас дорого заплатить за это.
– Джон Патрик Стейнвэй-Хопкинс… – пробормотала старушка, – слишком длинно, я не запомню никогда. Придется записать на бумаге.
Вдруг она напряглась.
– Что мне делать, если он придет домой? – застонала она. – Согласится ли он теперь есть из своей старой миски?
– Не думаю, – осторожно ответила Пегги Сью. – На вашем месте я бы подавала ему еду на столе, где вы сами едите. И в самой тонкой посуде. Я не смеюсь над вами. А пытаюсь избавить вас от новых неприятностей.
Достав носовой платок из кармана, девочка протянула его миссис Пикинс и прошептала:
– Утритесь, у вас кровь течет из носа.
* * *Животные строем явились в мэрию; в холле посадили служащего. Пресловутая книга записей актов гражданского состояния лежала на столе перед сотрудником, взирающим на приближающийся к нему странный отряд с явной тревогой. Собаки, коровы, телята, свиньи, кошки… и каждый телепатическим способом передал служащему имя, которое выбрал. Некоторые животные плохо контролировали силу телепатической связи, и Пегги Сью видела, что бедняга подскакивал всякий раз, когда новое животное устанавливало с ним контакт. Очень скоро на лбу его заблестели капли пота, а из носа потекла кровь, пачкая книгу записей.
Когда регистрация закончилась, новые граждане Пойнт Блаф отправились на главную площадь, где началась дискуссия. Они разговаривали при помощи телепатии, ограничиваясь лишь движением ушей, как будто подобная «мимика» способствовала распространению умственных волн.
– Какое унижение! – жаловался мэр, вытирая лицо носовым платком. – Никогда, даже в самых страшных снах, я не мог себе представить, что доживу до такого…
Люди, окружавшие его, согласно закивали. Здесь находилось несколько фермеров, которым пришлось кланяться их собственным свиньям. От этой формальности на душе у них остался неприятный осадок.
Пегги Сью отошла от взрослых. Она наблюдала за сборищем животных. Этот митинг не предвещал ничего хорошего.
