Вахтанг Ананян - Пленники Барсова ущелья
Они спустились на дно ущелья и дошли до его нижнего края. Спереди оно обрывалось каменным карнизом, похожим на плоскую крышу. Заглянув туда, ребята в страхе отшатнулись - там была глубокая пропасть. В дно ее узкой лентой вклинивалась часть Араратской долины. Видно было, что все дождевые и паводковые воды, собирающиеся в Барсовом ущелье, скатываясь по этой скале, тысячелетиями сглаживали ее вершину и грудь.
- Ну что, сможешь здесь спуститься? - спросил Ашот. - Подойди-ка поближе, погляди!… Ну? Чего ж ты?… - Ашот не договорил, хотя ему очень хотелось проучить Гагика.
- Я? Подумаешь! А что тут такого? Тоже нашел пугливого человека! Дай веревку - сейчас же спущусь, - сказал Гагик и даже сделал шаг вперед.
Но, искусно скрыв испуг, он сейчас же отступил и сделал вид, будто ищет камень, чтобы кинуть в пропасть.
Камень загремел, стукаясь об отвесные выступы скалы, прогрохотал внизу, и снова наступила тишина.
Ребята молча осматривали скалы. Да, единственным выходом из ущелья была Дьявольская тропа. Она вилась по склону горы над пропастью. Сейчас, покрытая глубоким снегом, она была совсем непроходима.
- Неужели она никогда не откроется? - спросила Шушик.
- До весны вряд ли. Погляди, сейчас часов одиннадцать, но солнце до нее еще и не дошло - ведь склон-то смотрит на запад!
Молча рассматривали ребята кряж, по которому пришли в ущелье. Да, снег там и не думал таять. Там все скрыто под его белым покрывалом: ни выступов, ни расщелин, ни впадин не видно.
Справа и слева от ребят тянулись скалистые кряжи. Они сближались так, что почти закрывали ущелье спереди, словно сдвинулся какой-то гигантский занавес. Между этими высокими стенами оставалось лишь узкое пространство - тесный проход, и, если бы произошло чудо и эти две стены сомкнулись, Барсово ущелье оказалось бы закрыто почти наглухо. Вот в какое недоступное место попали ребята.
Слова Гагика о веревке заинтересовали воображение Ашота. “Из чего же нам свить ее?” - подумал он.
Однако вслух сказал:
- Ну, о веревке потом. А пока решим, как же нам наконец найти какую-нибудь еду.
Ребята пошли по направлению к подножию гор, раскинувшихся справа. Там росли деревья - большие, маленькие, кривые, узловатые, и одна только рябина выкинула свои густо усеянные ягодами ветви высоко в небо.
Асо с трудом взобрался на дерево - он тоже сильно ослабел за эти дни - и начал сбрасывать вниз уже увядшие, а частью и высохшие ягоды. Ни одной из них мальчик не отправил в рот. Рябина оказалась пресноватой, невкусной, высохшей - почти одни только зернышки, - но ребята были так голодны, что не заметили этого.
- Как решаем? Каждый будет есть то, что сорвет, или соберем, а потом разделим? - спросил Гагик, но ясно было, что сам-то он сторонник первого решения.
- По-моему, надо взять пример с Асо, - отозвалась Шушик. - Он же не ест!
Но разве у всех было столько терпения, сколько у пастушка? Собирая ягоды, Гагик то и дело забывался и кидал их не в шапку, а в рот.
- А что тут делает этот гриб? - вдруг удивленно воскликнул Асо, заметив на дереве старый, совершенно сухой гриб, наколотый на шип голой ветви.
Но, увлеченные рябиной, товарищи не обратили на это никакого внимания.
К Асо подбежал Бойнах. Он понюхал ягоды рябины, гриб, но ни то, ни другое не пришлось ему по вкусу. Присев под деревом, пес задрал голову, высунул язык и стал нетерпеливо повизгивать. По-видимому, это означало:
“Найдете ли вы наконец и для меня какой-нибудь съедобный кусочек или нет?”
Что мог поделать Асо! Сердце его болело за собаку, но где взять для нее еду? Мальчик слез с дерева и начал вместе с товарищами собирать ягоды.
Чуть в стороне ходил, с трудом сгибая свою высокую фигуру, Саркис. Поднимая ягоды, он кидал их себе в рот с такой ловкостью, какой трудно было ожидать от этого увальня.
Собрав ягоды, ребята уселись в круг. Ашот расстелил свою куртку, высыпал на нее всю рябину и разделил на пять равных кучек. Тогда-то Асо протянул ему и свой старый гриб.
- А как мы его разделим? - спросил пастушок и, покраснев, предложил: - Не отдать ли гриб нашей Шушик?
- Больше не было? - заинтересовался Ашот.
- По-моему, нет. Погоди-ка, я погляжу.
Тщательно осмотрев дерево, он заметил еще два сероватых пятна и смущенно почесал затылок:
- Есть… Но они на тонких ветках. Трудно будет добраться.
Ребята начали кидать в дерево камешки, ветки, и один гриб упал.
Ашот воодушевился.
- Мы их размочим, а потом поджарим, - сказал он и тут же положил грибы в талый снег, скопившийся в одной из впадин на выступе скалы.
- Верно! Надо вымочить, пусть разбухнут - станут больше, - согласился Гагик. - Но и глаза у тебя что-то увеличиваются, поблескивают. Что случилось, Ашот?
- Нечто очень важное! - многозначительно сообщил Ашот. - Помните, я говорил, что мы плохо знаем природу? Ну вот… А теперь мы будем есть орехи!
- Орехи?
С жадностью изголодавшихся людей ребята жевали ягоды рябины и вопросительно смотрели на Ашота: никто его не понял.
Он улыбнулся:
- Туго же вы понимаете! Да ведь грибы-то эти наколола на дерево белка! Высушила, на зиму припасла… Значит, она живет где-то тут, поблизости, это точно.
- Беличий шашлык обеспечен! - оживился Гагик.
На худеньком личике Шушик появилась улыбка.
- Дело не в этом, - сказал Ашот. - Сколько у белки мяса? Ерунда! Но ведь она - запасливая хозяйка, у нее должен быть целый склад продуктов! Так? Значит, надо его найти…
- О, вот теперь понятно! Но как бы сделать это поскорее?
- Нужно с умом искать. Видите ореховое дерево? Оно всего в двадцати шагах отсюда. Но под ним нет орехов. Значит, белка собрала их и спрятала. Спросите - где? Ясно: либо в дупле самого дерева, либо где-нибудь по соседству. Ну, вставайте, обыщем все вокруг, все щели и дыры.
Ребята тщательно осмотрели дерево, но не нашли в нем и признаков дупла. Разворотили валежник, разрыли сухие листья, обшарили все вокруг - “склада” не было.
На этом теплом склоне, куда не залетали ветры, скалы отражали солнечные лучи. Поэтому снег местами подтаял, из-под него виднелась еще не совсем поблекшая трава, желтые листья. И земля вокруг была пестрой. Еще два таких дня - и от снега следа не останется.
Усталые ребята уселись на потеплевший валежник.
- До чего же мы дошли, если собираемся жить трудами этой бедной белочки! - невесело пошутил Гагик. - Маленькая, не больше моего кулака! По силенкам ли ей пять человек прокормить? Подумаешь об этом - неловко становится… Была бы не белка, а коза - куда ни шло! Пойдем-ка лучше возьмем наши орудия - они скучают от безделья - и начнем пещеры осматривать. Может, и вправду коз найдем.
- Впустую, - безнадежно махнул рукой Ашот. - Не видишь разве? Мы столько ходим, а попались нам хоть раз следы коз? Как только выпал снег, они ушли. Может, испугались, что останутся запертыми в этом ущелье.
…В то время как Ашот и Гагик разговаривали, Асо заметил в кустах зорянку и пытался поймать ее. Птичка перескакивала с куста на куст и тревожно пищала до тех пор, пока камень из пращи не оборвал ее голос.
- В кустах много зорянок, не унывайте! - радостно объявил Асо, подходя к товарищам со своей добычей на открытой ладони.
- Эх, тоже мне добыча! Она, пожалуй, не больше перепелки, эта птица, - пренебрежительно махнул рукой Ашот.
Асо сразу сник, а Шушик с упреком посмотрела на Ашота. “Если бы он сам убил, наверное, без конца хвастался бы своей замечательной охотой”, - подумала она.
- Снег тает. Наш способ ловить куропаток уже не годится. Сделать разве силки из конского волоса? Но откуда взять этот волос? И зерна нет, чтобы у силков посыпать, - уныло вполголоса говорил Ашот, словно раздумывая вслух.
Так сидели ребята и выискивали выход из создавшегося тяжелого положения. А Саркис, прислонившись к обломку скалы, грелся на солнышке в стороне от всех. Он дремал, и снились ему те счастливые времена, когда отец устраивал приезжавшим из района людям (например, ревизорам) пышное угощение. Чего только не было тогда на их обеденном столе! И как он куражился, когда его звали поесть! Как мучил мать, отказываясь от вкусных кусков, которые она для него приберегала!… Теперь мальчик искренне удивлялся, вспоминая, как “капризничал” (так называли дома его поведение). Неужели так сыт был? Сейчас ему казалось, что сколько бы человек ни съел, он никогда не наестся досыта. Да и вообще, был ли он, Саркис, когда-нибудь в жизни сыт? “Ах, если бы кусочек черного хлеба - вот того, что кидали нашей собаке, курам…”
Ослабевший, отчаявшийся, он тоскливо ныл. Однако инстинкт самосохранения подсказывал, что надо двигаться, что-то делать.
Сунув руку под камень, Саркис начал шарить в сухой, слежавшейся листве, и неожиданно пальцы его нащупали какое-то углубление. Оттуда выкатился орех. Саркис мгновенно зажал его в руке и воровато оглянулся - не видит ли кто. Нет, товарищи о чем-то горячо говорят.
Саркис расширил отверстие под камнем, пошарил, и глаза у него заблестели, как у кота, завидевшего сало. Под камнем был склад орехов, который они искали.
