Серебряная паутина - Кэролайн Кин
Нэнси, отойдя от своих подруг, набрела на роскошную гостиную с глубокими кожаными креслами и мягким освещением. В одном конце тихо беседовала группа людей, в то время как в другом, расслабившись, сидел с газетой Ренцо Скалья.
Он поднял глаза, когда Нэнси открыла дверь, затем вскочил на ноги с улыбкой, узнав её.
– Ах, моя дорогая мисс Дрю! Добро пожаловать в артистическую комнату! Входите, входите!
– Я просто осматриваю этот замечательный театр, – объяснила Нэнси. – Надеюсь, я вам не помешала.
– Нет, нет, нет. Вовсе нет! Для меня разговор – это способ расслабиться, и это то, что сейчас мне необходимо – расслабиться перед сегодняшним выступлением. Вы знали, что я буду исполнять роль графа Альмавивы?
– Да, я видела афиши – и я с нетерпением жду возможности услышать вас.
По настоянию Скалья она села на стул, чтобы немного поболтать, чувствуя, что это может быть возможностью получить интересную информацию.
– Вы ничего не забыли, синьор Скалья? – спросила она, её губы дрогнули в слабой улыбке.
– Что-то забыл? Что вы имеете в виду, моя дорогая?
– Когда мы встретились в Ривер-Хайтс, вы бросили мне вызов раскрыть преступление, которое когда-то было совершено здесь.
– А... это. – Тенор выглядел слегка смущённым, как будто жалел, что поднял эту тему. – Сейчас это не имеет значения, поверьте мне – и вряд ли достойно вашего детективного мастерства.
– Неужели вы, по крайней мере, не расскажете мне об этом?
– Возможно, в другой раз. Зачем тратить эти приятные минуты на разговоры о таких вещах? – Скалья отверг эту тему с улыбкой и изящным взмахом руки.
Нэнси была озадачена и немного разочарована. По какой-то причине певец, похоже, решил, что лучше не будить спящую собаку. Тем не менее, она всё ещё может почерпнуть несколько полезных фактов.
– Скажите мне, синьор Скалья, вы хорошо знали мадам Арахну Онидес?
Бородатый певец пристально посмотрел на неё, но ответил после секундного колебания.
– Ах да, я действительно очень хорошо её знал. Она была – и есть незабываема. Какой голос, какой огонь, какая живость! Но, увы, Арахна была также жестокой, коварной... даже беспринципной.
Однако затронув эту тему, Ренцо Скалья свободно рассказал о знаменитой примадонне. Нэнси была поражена тем, что он рассказывал о её расточительности, жадности, её скупости и хитрости, её мелкой ревности, готовности расправиться с любым, кто встанет у неё на пути. Но прежде всего он говорил о её замечательном таланте и её пламенном стремлении стать величайшей оперной дивой в мире.
Нэнси, однако, было трудно понять собственное отношение Скалья к мадам Арахне. Временами казалось, что он насмехается над ней, иногда в его тоне звучало обожание. Картина, которую он нарисовал, дополняла образ необычайно красивой, одарённой женщины, которая в то же время была полна противоречий.
– Осмелюсь спросить, были ли вы в неё влюблены? – тихо сказала Нэнси.
Скалья тяжело вздохнул и проникновенно посмотрел на Нэнси.
– Я могу сказать вам это, моя дорогая. Когда Арахна погибла в той ужасной авиакатастрофе над морем, для меня свет погас в этом мире – никогда больше не увидеть её и не услышать...!
Внезапно бородатый тенор напрягся. Его глаза смотрели мимо Нэнси – на кого-то или что-то, что явно не нравилось Ренцо Скалья.
Глава 10. Зловещий символ
Нэнси обернулась, гадая, кто или что вызвало у Скалья столь странную реакцию. Она увидела, что в актёрское фойе только что вошёл мужчина. Нэнси сразу узнала его.
Это был тот самый усатый джентльмен изысканного вида, которого она видела выходящим из мастерской Бретта Халма в понедельник днём!
Узнавание было взаимным.
– Так, так, так! Какая приятная неожиданность! – воскликнул новоприбывший. – Мы снова встретились, юная леди!
Нэнси улыбнулась в ответ.
– Да, так и есть!
Сегодня он был по-спортивному одет в повседневный белый итальянский костюм и шёлковую рубашку-поло с открытым воротом. Но его усы были так же блестяще навощены и закручены, как и раньше, и он размахивал бамбуковой тростью так же бойко, как британский военный офицер носит свой стэк10. Несмотря на стройность и моложавую осанку, возраст мужчины приближался к шестидесяти.
Скалья выглядел озадаченным.
– Вы знаете друг друга?
– Однажды встречались, – сказала Нэнси, её голубые глаза весело заблестели. – Но нас не представили.
– Тогда, пожалуйста, позвольте мне это сделать! – К этому моменту Ренцо Скалья восстановил самообладание, его белые зубы сверкнули в ослепительной улыбке. – Этот джентльмен, моя дорогая, мистер Юджин Хорват – чью покойную жену, мадам Арахну Онидес, мы только что обсуждали. А эта привлекательная молодая леди, Джин, – знаменитая сыщица, мисс Нэнси Дрю!
– Как это необычно! – воскликнул он, глядя на неё с ещё большим восхищением, чем прежде. – Должен признаться, мисс Дрю, я никогда раньше не встречал ни полицейского детектива, ни частного. Но видя столь прекрасного детектива, как вы, я начинаю думать, что все эти годы я многое упускал!
Нэнси сочла его лесть приятной, но слишком прямолинейной, чтобы вызвать у неё румянец.
– Сомневаюсь, что меня можно назвать частным детективом, – усмехнулась она. – Я всего лишь детектив-любитель.
– Моя дорогая мисс Дрю, вы слишком скромны! – запротестовал Хорват. – Я читал о загадках, которые вы разгадали – по крайней мере, о самых сенсационных, попавших на страницы газет. Продолжайте в том же духе, и вы вполне можете оказаться наравне с Шерлоком Холмсом!
Увидев блеск в его глазах, юная сыщица расхохоталась. Но Скалья сухо бросил:
– Берегитесь, Нэнси, или вы, скорее всего, станете очередным экспонатом в паутине Джина! Я должен был предупредить: у него хобби – «коллекционировать» знаменитостей.
С оттенком злобы тенор добавил:
– На самом деле я иногда думаю, что именно поэтому он женился на Арахне.
Если Хорвата и обидело его замечание, он не подал виду. Вместо этого он добродушно поинтересовался:
– Вы приехали в Оушенвью на фестивальную неделю, мисс Дрю? ...или… могу я называть вас Нэнси?
– Пожалуйста, – вежливо ответила юная сыщица. – Нет, я завтра поеду домой. Но я надеюсь вернуться позже и увидеть больше событий этого
