Эмили Родда - Дело о черных жемчужинах

Он оторопел. Потом выглянул через дверь на улицу и нахмурился.

— Не ори, — приказал он. — Входи-ка.

Он провел меня в офис. Лэнс изумленно глядел на меня со своего места.

— Что он здесь делает? — спросил он.

Я указал на стол, где все еще горой лежали вороны, которых принесли «Работяги». Сумка Брайена с воронами и брошь Лиз тоже лежали рядом.

— Ведь у нас с «Работягами» не было равного счета, правда? Не притворяйтесь. Я же знаю.

Тони колебался, потом подпер подбородок рукой.

— Ну ладно, — сказал он наконец. — Ты поймал меня. Нет. Вы бы, конечно, не выиграли. Но я подумал: почему они должны победить, когда все эти запуганные малыши…

— Нет! — прервал я его. — Я не это имею в виду. Я говорю о том, что все эти вороны, которых принесли сегодня «Работяги», — подделки! И вы должны были это заметить. Я ведь сразу понял, как только разглядел их поближе. А вы ведь должны проверять, не подделки ли это. Вы мне сами говорили.

Он открыл рот, потом закрыл. И вдруг покраснел.

Я приподнял за крылышко ворону, которую принесли «Работяги».

— Смотрите, они меньше, и клювы у них слишком блестят, — торопливо объяснял я. — Эти вороны из «Вулворта», из города. Они, наверное, купили их целую кучу и покрасили их красные клювики в черный цвет. Смотрите — краска сходит!

Я показал на красные пятнышки на черных клювиках в тех местах, где краска начала облупляться.

Тони поджал губы.

— Надо же, а я и не заметил.

— Нет, вы заметили, Тони. Вы должны были заметить это. Но вы сделали вид, что вас одурачили. Интересно, зачем?

— Слушай, парень, это не твое дело, — вмешался Лэнс. Он явно злился. — Убирайся вон!

Он сжал кулаки.

И в этот миг я все понял.

Тони положил руку на локоть Лэнса, пытаясь успокоить его.

— Я же просто хотел, чтобы всем было весело и интересно, Том, — пытался объяснить он. — Мне хотелось, чтобы игра до конца держала вас в напряжении ради блистательного финиша. Вот и все. Ничего ведь не случилось? Вы все равно победили. И получили тысячу долларов.

— Да, — сказал я. — А вы — это!

С быстротой молнии я протянул руку и схватил со стола брошь. И бросился к стеклянным дверям, чтобы выскочить на улицу.

Но Тони запер их. А Лэнс уже гнался за мной. Он двигался очень быстро для такого крупного мужчины. И я почувствовал смертельную опасность. Ведь один раз он уже отправил меня в больницу.

Я проскользнул у него под рукой и бросился бежать в глубь магазина. Я слышал тяжелые шаги Лэнса позади. И память вернула меня на несколько часов раньше.

Я пнул ногой сложенные штабелями коробки и, пока Лэнс выбирался из них, прямиком метнулся к задней двери.

Я оказался на улице. В узком дворике. Я знал, что улица ведет прямо к Мэллу. Несколько секунд я раздумывал, в какую сторону мне бежать. Сначала вниз по улице, потом к Мэллу, на главную дорогу. Я предупредил наших, чтобы они ждали меня там. Какая удача!

Я выбежал во двор.

Лэнс как раз выбрался из коробок и догонял меня. У меня было метров пять форы, но страшно болело колено. И каждый шаг отдавался в голове.

Я завернул за угол. И тут с ликованием увидел, что возле Мэлла стоят трое ребят. Один пытался открыть припаркованную машину.

— Эй! — закричал я что есть мочи. — Эй! Помогите!

К моему ужасу, они отскочили от машины, оглянулись на меня и Лэнса и вдруг побежали от нас.

Один что-то сжимал в руке. На бегу он дернул дверцу другой припаркованной машины. И в это мгновение громко взвыла автомобильная сирена.

Я тяжело дышал. И уговаривал себя бежать вперед.

Это были воры. От них помощи не дождешься.

Может, наши услышат сирену… Побегут узнать, что случилось… Только бы продержаться… Нога болит… Голова… Все тело ноет… Лэнс все ближе… Завернуть за угол… На главную дорогу…

Голова кружилась. Я не видел кучу мусора, пока не наступил прямо на нее. Я громко вскрикнул и с размаху упал, поскользнувшись на корке.

Бумага… старые коробки… разорванные журналы… банановая кожура… стаканчики из-под мороженого… молочные пакеты… Прямо как у меня дома. Нашел время шутить!

Лэнс догнал меня и навалился сверху. Он выкрикивал какие-то угрозы. Потом схватил меня за шею и начал душить. Дышать становилось все труднее.

Я дрался и отбивался как мог. И пытался кричать. Но из горла вылетали только сдавленные хрипы.

Стальное кольцо его пальцев сжималось на моей шее. Красный туман заволакивал глаза. Потом наступила темнота.

Глава XVIII

Не рой другому яму

Говорят, когда вы умираете, вся жизнь проходит перед вашим мысленным взором. Это правда. Вот она, вся моя жизнь. В лицах.

Мама — протягивает руки, чтобы защитить меня. Адам и Джонатан. Их я видел уже расплывчато.

Потом появилось лицо Брайена. Наверное, мне нужно было лучше к нему относиться, но уже слишком поздно. А потом появилась Санни. И Ник. И Лиз. Элмо. Ришель.

Все они были передо мной, в темно-красном небе.

Хватка на моем горле постепенно ослабевала. Сверху уже ничего не давило. Я ничего не чувствовал. И слышал голоса. Интересно, это ангелы?

Я открыл глаза, раздумывая, можно ли смотреть ангелам в лицо. Они ведь, кажется, сияют как солнце.

— Том, все в порядке. Том! Теперь все будет хорошо.

Туман постепенно рассеивался. Из него выступила Санни. Не видение Санни. А самая настоящая Санни.

— Дышит ровно, — сказала она.

Лиз и Элмо тоже стояли рядом. Они говорили что-то и были явно взволнованы. Но я не понимал, о чем они говорят.

И вдруг возник Брайен. Лицо его было абсолютно белым. Смертельно бледным. И морщин на его лице словно стало в два раза больше. Он всегда несколько озабочен, погружен в свои мысли. Но я никогда не видел его таким озабоченным.

Рядом с Брайеном стоял полицейский. Как странно. Его лицо показалось мне очень знакомым. Интересно, почему это?

Я прищурился, пытаясь разглядеть его. И вдруг я все понял. Это тот самый полицейский, с которым я разговаривал в больнице. Констебль Доминик Фриско. Он держал Лэнса за руку. А Тони Заетта, красный как рак, маячил за их спинами.

Лэнс пытался высвободить руку и кричал, показывая на меня.

— Этот парень пытался украсть вещи из моей машины! Имею я право на защиту своей частной собственности?

Я не поверил своим ушам.

— Неправда! — пытался сказать я. Но говорить было очень трудно. Я едва мог просто дышать. Ведь я все еще лежал в мусорной куче.

— Нет, сэр. К этому мальчику ваши обвинения не имеют отношения, — сказал констебль Фриско. — Мы поймали воришек, которые вскрывали машины. Украденные вещи были у них в руках. Они убегали от одного джентльмена, здесь, за углом Мэлла. Он услышал вой автомобильной сигнализации и вызвал нас.

И он кивнул на Брайена, который еще больше смутился и помрачнел.

— Ну так что же, это один из них, — не унимался Лэнс.

— Я так не думаю, сэр, — решительно возразил полицейский. — Они сказали, что это вы напали на мальчика. Он звал на помощь. Вот почему я здесь.

— Он украл у меня одну вещь.

Полицейский нагнулся ко мне. Он снял фуражку, и я увидел тонкий белый шрам по линии роста волос.

— Том, это правда? — спросил он. — Ты помнишь меня? Мы встречались в больнице.

Я кивнул и закрыл глаза. Голова раскалывалась от боли.

— Что ты взял, Том? — спросил констебль Фриско.

Я пытался показать ему, но моя рука словно онемела. С великим трудом я смог разжать пальцы. На ладони лежала брошь. Я сжимал ее так крепко, что она раскололась.

— Это мое! — закричал Лэнс и протянул руку, чтобы схватить ее. — Отдай сейчас же!

— Одну минуту, сэр, — спокойно остановил его полицейский.

Я наконец обрел голос.

— Там, — с трудом прошептал я. — Внутри.

И я вложил брошь в руку констебля.

Он смотрел на крохотную птичку на своей ладони. Уродливая кривая трещина рассекла ее пополам, от клюва до хвоста. И все увидели, что внутри что-то есть. Что-то белое.

— Так это ваше, как вы говорите. — Он взглянул на Лэнса. — Ну, давайте посмотрим, что внутри.

Он ногтем открыл ворону и вытащил ее содержимое. Мы увидели маленький шарик папиросной бумаги.

Он развернул его, и что-то выкатилось на его ладонь. Какой-то серый шарик.

— Какая-то ерунда, — сказал Брайен и взглянул на меня.

У меня перехватило дыхание. И лицо постепенно стало пунцовым. Неужели я сделал самую страшную ошибку в жизни?

Но Ришель вдруг ойкнула и подошла ближе, чтобы разглядеть шарик.

— Ой, смотрите! — вдруг закричала она. — Это же черная жемчужина! Огромная черная жемчужина!

Доминик Фриско повернулся к Лэнсу.

— Так вы говорите, это ваше?

Лэнс ничего не ответил.

— Вы можете подтвердить, что это принадлежит вам, сэр? — спросил полицейский. Теперь он говорил очень серьезно.