Андрей Трушкин - Мой непутевый дедушка
Васька хотел было сказать, что этой девчонке уже как десять лет пенсия начисляется, но решил, что важнее будет говорить по делу:
– А я знаю этого парня.
– Ну, — насторожился Стоматолог, у которого чесались руки кому-нибудь начистить физиономию, — а где он живет?
– Он сейчас в детской песочнице живет, недалеко отсюда, — махнул Васька в сторону дома деда.
– Интересно, — процедил Стоматолог, — пойдем позырим на этого карточного гения.
Васька не ошибся — Кожаный терпеливо сидел на своем месте и не спускал глаз с двери подъезда.
– Здоровый кабан, — окинул опытным глазом Кожаного Стоматолог.
– Да ладно, я и сам справлюсь, — расхрабрился Васька.
– Смотри, дело твое, — кивнул Стоматолог, — только я на всякий пожарный тут рядом постою.
Васька уже и сам был не рад, что предложил расправиться с Кожаным немедленно. Но отступать было поздно. Чувствуя противное подрагивание в коленках и холод в животе, Васька решительно двинулся вперед.
Кожаный заметил его, когда Васька был в двух шагах. Он удивленно открыл рот и упустил на землю сигарету.
Васька, помня о сцене в туалете «Макдональдса», решил не играть в благородного рыцаря Айвенго и не дать возможности Кожаному подняться. Ударив его ногой в подбородок, Васька прыгнул на поверженного противника.
Однако Кожаный на удивление проворно откатился в сторону, изогнулся, оттолкнулся от земли и тут же вскочил на ноги! Васька попытался еще раз с ходу достать его, но его нога ушла в пустоту, а сам он получил мощный удар в челюсть. От падения его спасла железная шведская стенка, в которую он въехал спиной.
Теперь уже уворачиваться от ударов приходилось Ваське. Быстро нагнувшись, он удачно избежал встречи с твердым кулаком Кожаного, но тут же получил от противника коленом в лицо. Через долю секунды левое Васькино ухо вспыхнуло нестерпимым огнем.
Падая, Васька попробовал ухватить Кожаного за волосы, но это ему не помогло — его рука соскользнула с короткой шевелюры неприятеля. Еще два удара ногой опрокинули Ваську на землю.
В это время к Кожаному на всех парах мчался Стоматолог.
– Эй ты, бык фанерный, — кричал Васькин друг, — а ну, стой!
Кожаный оглянулся и бросился было прочь, но понял, что оказался зажатым между высоким забором и не менее высокими гаражами, на которые ему с ходу было не влезть.
Стоматолог в два прыжка догнал его и правым хуком врезал в челюсть.
Кожаный отлетел к бетонной стене, зубы его от удара клацнули.
Прикрывая свой подбородок левым плечом, а лицо — кулаками, танцующим шагом Стоматолог пошел в атаку. Кожаный понял, что перед ним противник посерьезнее, чем Васька, и сам нападать не спешил.
Стоматолог сделал обманное движение левой рукой и попытался провести аперкот в живот Кожаного. Однако тот был настороже, от его резкого движения в воздухе мелькнула стальная окантовка выбившегося из лямки пояса, и кулак Стоматолога прошел по касательной.
Неудачная атака стоила Стоматологу дорого: Кожаный встретил несущегося на него по инерции противника ударом в горло.
Стоматолог закашлялся, но по привычке рук не опустил и сразу же отскочил назад, внимательно наблюдая за Кожаным. Воспользовавшись секундным замешательством противника, Кожаный стал наносить один за другим удары ему в лицо. Но Стоматолог не зря не один месяц провел на ринге и даже однажды целый год был спарринг-партнером будущего чемпиона Москвы по боксу среди юниоров. Опытные тренеры не только наладили парню дыхалку, преподали тактические приемы, но и преподали искусство держать удар. Поэтому все выпады Кожаного попадали Стоматологу по кулакам или уходили в сторону, соскальзывая с его плеча.
Улучив момент, Стоматолог прямым справа звезданул Кожаного в челюсть. Тот, как подрубленный, упал. Стоматолог наклонился над ним — проверить, не убил ли он сгоряча неприятеля, и тут же получил удар ногой в лицо.
Разъяренный Стоматолог принялся обрабатывать вскочившего Кожаного серией ударов в корпус, но в пылу боя не заметил, что они поменялись с ним местами. Теперь Стоматолог оказался прижатым к стене, а Кожаный повернулся спиной к открытому пространству двора. Как только Кожаный заметил это, то прыгнул в сторону и бросился бежать. К сожалению, Стоматолог дрался лучше, чем бегал, и потому догнать Кожаного не смог.
Постанывая и сплевывая кровь на песок, Васька поднялся сначала на четвереньки, а потом смог сесть на край песочницы.
Отдуваясь, неспешной походкой к нему шел Стоматолог. Мимо прошмыгнула в подъезд старушка. Бродячая собака, насладившись бесплатным сеансом рукопашного боя, спряталась в кусты.
– Не догнал, — сокрушенно развел руками Стоматолог. — Еле-еле с ним справился, здоровый, гад.
– Да уж, — потрогал челюсть Васька, — не хилый.
– Ладно, — протянул руку Ваське Стоматолог, — вставай. Сам домой дойдешь — или проводить?
– Сам, — покачиваясь, встал Васька.
– Ну ладно, придешь домой, полежи, — посоветовал Стоматолог. — Если вырвет — назавтра сходи в больницу — это, может быть, сотрясение. А если нет — считай легко отделался. И не волнуйся — больше, я думаю, он сюда не сунется.
– Спасибо, — попрощался за руку со Стоматологом Васька. — Сам бы я не справился.
– Свои люди, сочтемся, — кивнул Стоматолог и пошел прочь.
У Васьки закружилась голова, и, подойдя к бетонной стене, он решил немного постоять. На том месте, где тузили друг друга Кожаный и Стоматолог, он заметил небольшую записную книжку. Стоматологу она принадлежать не могла — он был яростный противник всякой писанины и всю необходимую ему информацию держал в голове.
Значит, это была записнуха Кожаного.
Сунув ее в карман, Васька быстрым шагом двинулся к деду на квартиру.
Включив холодную воду, Васька сунул голову под кран.
Ледяное покалывание в затылке немного притупило боль, и, отфыркиваясь, Васька сел на край ванны.
Ну и денек! Ладно, вот вернется дед, он ему выставит счет — по полной программе!
Однако какое-то тревожное чувство подсказывало Ваське, что дед может и не вернуться. Не могла вокруг пропавшей фотографии бабушки просто так завариться такая каша: с кражами, обманами, слежкой, драками…
Промокнув осторожно голову махровым полотенцем, Васька прошлепал на кухню.
Записнуха Кожаного лежала на столе и просто взывала о том, чтобы ее исследовали. Вообще-то Васька не был любителем чужих секретов. Даже когда он звонил куда-нибудь по телефону и случайно вклинивался в чужой разговор, то всегда аккуратно опускал трубку на рычаг и заново набирал нужный ему номер. Но сейчас было не до вежливости, и потому Васька решительно открыл первую страницу.
Ее украшала надпись: «Надо жить так, как будто этот день последний, и когда-нибудь ты не ошибешься».
Васька хмыкнул — в чувстве хоть и черного, но юмора Кожаному отказать было трудно.
Следующие страницы оказались не такими интересными. На разные буквы алфавита тут были вписаны телефоны Лялек, Верок, Надек, Женек и даже каких-то загадочных Заиньки и Кисоньки.
Ближе к концу записнуха стала любопытнее — тут были выведены столбиком расписание пригородных электричек Горьковского направления, цены на материнские платы Intel, список литературы, где фигурировал Маркес, Борхес, Кастанеда, Карпентер… На тупого скинхеда, у которого только и есть делов, чтобы набить негру или хиппи морду, а потом оттянуться пивом, Кожаный явно не тянул.
Тогда кто же он?
Васька перевернул последнюю страницу. На обложке с внутренней стороны ему попались на глаза цифры. Первый ряд был, безусловно, телефоном. Васька постарался запомнить номер — 396. 91. 23.
Второй номер был трехзначным, да к тому же перед ним стояли две буквы — ХИ670. Что это могло обозначать?
Ваську властно потребовал к себе чайник. Он оторвался от чтения, выключил газ и заварил чай. Но присесть так и не успел — затрезвонил телефон.
Это была Ленка. Чувствовалось, что она страшно довольна собой и хочет как можно быстрее рассказать о результатах своего расследования. Поэтому они договорились встретиться немедленно — у деда на квартире.
Васька озабоченно взглянул в зеркало. Удар Кожаного не прошел бесследно — кожа с левой стороны челюсти покраснела. Васька цыкнул зубом — час от часу не легче, теперь еще маме на глаза не показывайся, замучает ведь вопросами — кто да как. Хорошо еще журнал нашелся — может, Овчарка не будет его, Ваську, доставать…
Ленка впорхнула в квартиру переполненная впечатлениями и оживленная. Она даже не стала ругать Ваську за свалку посуды в мойке, а сразу налила себе теплого чая и почти залпом выпила его.
– Уф, устала, — откинулась она на спинку «стула.
– Ну, рассказывай, — поторопил ее Васька, которому и самому не терпелось выложить свои новости.
