Роберт Стайн - Предательство
Оба засмеялись.
— Можешь звать меня просто Мэри, — промолвила девушка робко, чувствуя, что ее щеки зарделись, и быстро добавила: — Ты так усердно трудишься.
Кажется, парню пришлась по душе похвала.
— По-моему, я всегда работаю хорошо, — сказал он серьезно. — Мы с отцом всегда жили в бедности. У папы все время неважно со здоровьем, поэтому мне с пеленок приходилось тяжко трудиться.
Мэри посмотрела через его плечо на зеленеющее пастбище.
— Мне тоже приходится не сладко, — сказала она сочувственно. — Думаешь, на такой огромной ферме мало дел?
— Это замечательное место, — произнес Джереми, следя за ее взглядом.
— Но тут слишком скучно, — сказала Мэри неожиданно. Слова вылетели прежде, чем она успела подумать, что говорит. Девичье лицо запылало, и ей пришлось стыдливо склонить голову.
— Разве у тебя кет друзей на других фермах? — спросил Джереми мягко — А в городе? Или в церкви?
— Нет. У меня есть только семья. Больше никого, — сказала Мэри грустно. Она откашлялась и продолжала: — Но дел — прорва, так что некогда думать о друзьях и…
— Ты красивая, — произнес Джереми.
Услышав этот комплимент, Мэри подняла взгляд, ее глаза встретились с голубыми глазами, неотрывно смотревшими на девушку.
— Мне нравятся твои волосы, — сказал он мягко. — Они цвета заката.
— Спасибо, Джереми, — поблагодарила Мэри искренне.
Парень сделал шаг к ней, их взгляды встретились.
«Что он делает? — подумала девушка, чувствуя, как прыгает сердце. — Почему он на меня так смотрит? Пытается напугать?»
«Нет, он хочет меня поцеловать», — поняла Мэри.
Она думала повернуться и уйти, но не смогла.
«Он хочет поцеловать меня. И я тоже этого хочу».
— Мэри!
Голос, донесшийся откуда-то сзади, заставил ее вскрикнуть. Обернувшись, девушка увидела Ребекку, бегущую к ней через огород и машущую обеими руками. Белый передник так и развевался на ветру. Джереми вернул кружку, затем развернулся и скрылся в сарае.
— Что случилось, Ребекка? — спросила Мэри, сжимая оловянную кружку обеими руками.
— Ты не видела Мэттью? А Эдварда? Где они? — воскликнула женщина, вся трясясь от страха.
— Да что же, наконец, случилось, Ребекка? — повторила девушка.
— Пойдем скорее, Мэри, — отвечала та, хватая ее за руку. — Пожалуйста, пойдем. Стряслось что-то ужасное!
Глава 3
Мэри побежала к дому через огород, а душераздирающие крики Ребекки все еще звенели у нее в ушах.
— Сюда! — выпалила женщина на одном дыхании, пробегая через кухню в гостиную.
В глазах у девушки разом потемнело. Она громко вскрикнула, увидев Бенджамина, неподвижно лежащего на полу вверх лицом.
— Смотри! Я нашла его в таком виде! — воскликнула Ребекка, указывая дрожащим пальцем. Ее черные волосы растрепались и рассыпались по плечам, а рот округлился от ужаса, стоило только взглянуть на лежащего мужчину.
Мэри бухнулась на колени рядом с Бенджамином.
— Он… он?.. — выдавила девушка. — Он умер, Ребекка?
Она вгляделась в лицо Бенджамина. Его глаза замерли и уставились в одну точку. Рот распахнулся, обнаружив два ряда прекрасных зубов.
— По-моему… по-моему, да, — ответила женщина шепотом. Затем она снова рванулась к дверям. — Мэттью! Мэттью! Эдвард! Скорее сюда!
Мэри дотронулась до руки Бенджамина. Она была холодной, как лед.
Девушка тяжело сглотнула, вглядываясь в неподвижные темные глаза, безжизненно смотревшие на нее.
«Я никогда не видела покойников», — подумала Мэри.
— Что случилось, Ребекка? — в дверях появился Эдвард. — Ты звала нас, и… — он бросил взгляд на пол. — Папа?
— Он… он, наверное, сидел здесь, — стала объяснять Ребекка, указывая на стул с высокой спинкой, стоявший у стены. — И, должно быть, упал. Я думаю…
— Папа! — снова вскрикнул Эдвард, опускаясь рядом с Мэри. — Он дышит?
— Кажется, нет, — ответила девушка тихо. — Думаю…
— Папа! Дядя Бенджамин! — одновременно воскликнули Эдвард с Мэри, и тут старик моргнул.
Затем еще раз моргнул. Его губы вздрогнули. Рот медленно закрылся.
— Он жив! — произнесла Мэри с облегчением. Ребекка испустила долгий вздох и закрыла глаза. Привалившись к стене, она принялась шептать молитвы.
Бенджамин осторожно приподнял голову.
— Лежи спокойно, папа. Тебе нужно отдохнуть, — произнес Эдвард, положив руку ему на плечо.
— Я могу двигаться, — ответил Бенджамин резко. — Пусти.
Эдвард взял его за плечи и помог ему сесть.
— Что случилось, дядя Бенджамин? Почему ты упал? — спросила Мэри.
— Должно быть, голова закружилась, — ответил Бенджамин, моргая, чтобы привести в порядок глаза. — Наверное, свалился с кресла.
В комнату ввалился запыхавшийся Мэттью. От быстрого бега его круглое лицо пылало.
— Кто меня звал? — спросил он, не переводя духа. Увидев брата на полу, Мэтью вскрикнул.
— Я в порядке, — успокоил его Бенджамин. — Не устраивай истерики.
Он попытался подняться на ноги, затем глубоко вздохнул. Его лицо выражало крайнее изумление.
— Что такое, дядя Бенджамин? — спросила Мэри, все еще стоявшая рядом на коленях. Остальные столпились неподалеку.
— Моя левая нога, — пробормотал старик. — Я не могу ею пошевелить.
Он подвигал правой ногой, поставил ступню на пол, затем повращал ею из стороны в сторону.
— Я ее не чувствую, — сказал Бенджамин скорее озабоченно, чем испуганно. — Совсем не чувствую левую ногу.
Подняв глаза, Мэри увидела, что ее отец схватился за медальон, висевший у него на шее.
— Как странно! — воскликнул Мэттью.
— Эдвард, помоги мне подняться, — попросил Бенджамин.
Юноша обхватил руками плечи отца и с трудом поставил того на ноги.
Когда Бенджамин попробовал наступить на левую ногу, его глаза сузились. Он чуть снова не свалился, однако Эдвард и Мэри вовремя его подхватили.
— Совсем не чувствую эту ногу, — сказал Бенджамин задумчиво. — Она не болит, значит, не ранена. Ноги как будто нет вовсе. Как будто ее отрезали.
По ясному небу плыли полоски облаков. Белые стволы буков, окаймлявших пастбище, сверкали в лучах послеполуденного солнца.
'Мэри ступила в тень деревьев, приподнимая подол, чтобы он не цеплялся за камни и низкие кусты. Листья дрожали от легкого ветерка.
Обернувшись, девушка увидела Джереми, и кровь застучала у нее в висках. Он по-прежнему работал, стоя к; ней спиной, без рубашки. Надев рукавицы, юноша выдергивал обеими руками кусты ежевики.
Мэри сделала шаг в его сторону. Листья на деревьях затрепетали сильнее.
«Или мне почудилось? — подумала девушка. — Разыгралось воображение?»
Джереми очищал новый участок земли от кустов уже три дня. Мэри все время видела его здесь после полудня. Она приносила парню воды из колодца, и тогда он делал перерыв в своих тяжких упражнениях. Они вдвоем садились на поваленное дерево и болтали.
Джереми был таким приятным и умным собеседником и все понимал. Девушка чувствовала, что сильно сближается с ним. Кажется, даже влюбилась в него. Чувства касались ее нежно, словно любимое шерстяное платье.
Так уютно. Уверенно. Тепло.
— Мне кажется, будто я знала тебя всю жизнь, — сказала девушка после того, как Джереми осушил кружку холодной воды. Глазами она следила за черной с золотом бабочкой, порхавшей вблизи деревьев.
Парень сидел рядом на гладком стволе дерева и ковырял носком ботинка в земле.
— А я каждый день волнуюсь — вдруг ты не придешь? — промолвил он мягко.
— Вот она я, — ответила Мэри, улыбаясь.
— Но если твой отец пронюхает… — начал Джереми, глядя ей в глаза, как будто с вызовом. Прядь светлых волос налипла ему на лоб.
— Мой отец ничего не докажет, — возразила девушка, однако улыбка ее поблекла. — Но вообще-то ты бедный работник без гроша в кармане. А я…
— Ты? Ты царских кровей, — пошутил Джереми не совсем весело. — Королева Анна.
Парень поднялся на ноги и согнулся в дурашливом поклоне.
— Пожалуйста, перестань, — Мэри хохотнула. — Сейчас не время…
— Время, — пробормотал Джереми, бросая взгляд на заросли ежевики и каменистую почву. — Самое время мне браться за работу. Твой отец велел очистить это поле до конца недели.
— Вообще-то мой отец — не самый главный в семье, — заметила Мэри, погруженная в свои мысли. — Мой дядя Бенджамин может заставить отца делать все, что угодно…
— А как, кстати, здоровье твоего дяди? — прервал ее Джереми с заботой в голосе.
— Плоховато, — ответила Мэри, вздыхая. — Теперь у него с левой рукой случилось то же, что и с ногой.
— Ты хочешь сказать…
— Дядя не может двигать левой рукой. И не чувствует ее. Говорит, что она совсем онемела. Кажется, у него вообще вся левая сторона отнимется.
— А как у него с настроением? — спросил Джереми.
