Лилиан Браун - Кот, который там не был
– Ты забыла, Мелинда, что я не переношу алкоголь.
– Где твой чайник? Мы выпьем по хорошей чашке чая, как здесь принято говорить. – Она пошла в ванную и налила в чайник воды. – Как тебе наше путешествие?
– Слишком много всего. Слишком много еды, слишком много разговоров, слишком много поездок в автобусе, слишком много туристов.
Мелинда бесцеремонно слонялась по номеру.
– У тебя довольно удобная комната. Двойные номера лучше одиночных. Я в девятом номере в конце коридора – для сведения, – и обстановка вызывает у меня желудочные колики. Зато из моего окна прекрасный вид на озеро. Возможно, Арчи был бы рад поменяться со мной местами, – сказала она, озорно поглядывая на него.
– Кто-нибудь знает название этого озера? Для меня они все одинаковые, – сказал Квиллер, большой специалист по части игнорирования намеков.
– Ну расскажи мне о себе, Квилл. Чем ты занимался последние три года?
– Иногда я сам себя спрашиваю об этом. Эти годы пролетели, как мгновение. – Он не был расположен к общению и не хотел вдаваться в подробности.
– Ты явно ещё не женат.
– В Мускаунти, казалось мне, все уже прекрасно поняли, что я неподходящее зерно для брачной мельницы.
Мелинда налила чай и что-то плеснула из фляжки в свою чашку.
– Я надеюсь, мы сможем начать с того места, где остановились.
– Я повторяю тебе, Мелинда, то же самое, что говорил раньше. Тебе нужен сверстник, человек твоего поколения.
– А мне нравятся мужчины постарше.
– А мне нравятся женщины постарше, – сказал он с жестокой прямотой.
– Ой! – с деланным испугом вскрикнула она и затем проказливо добавила: – Разве тебе не хотелось бы иметь подружку-дублершу для юношеских порывов?
– Хороший чай, – сказал он, хотя терпеть не мог чая. – Тебе надо было заварить два пакетика.
– Тебе так же… гм… хорошо с твоей нынешней возлюбленной, как было со мной?
– Это что, допрос с пристрастием? По-моему, ты превышаешь свои полномочия терапевта.
Она была не из тех, кто легко сдаётся.
– Тебе никогда не хотелось иметь детей, Квилл? Полли для этого немного старовата.
– Честно говоря, нет! – сказал он, раздраженный её вторжением в его личную жизнь. – Я холостяк волею случая, выбора и склада характера, и потомство не входит в мою систему ценностей.
– С таким количеством денег ты просто обязан иметь наследников.
– Все мои деньги в Фонде К., и пойдут они на благо нашего округа с населением одиннадцать тысяч двести семьдесят девять человек, по последним данным. Значит, у меня одиннадцать тысяч двести семьдесят девять наследников – цифра достаточно внушительная, по-моему.
– Ты не пьёшь чай.
– Более того, меня возмущают советы, как мне распоряжаться своим состоянием.
– Квилл, ты превращаешься в ворчливого старого холостяка. Я считаю, что женитьба пошла бы тебе на пользу. Говорю это тебе как твой лечащий врач. – Она присела на ручку его кресла. – Не шевелись! Я хочу осмотреть твою шишку.
– Извини, – сказал он и ушёл в ванную, где сосчитал до десяти, а потом до ста десяти, прежде чем почувствовал, что может общаться с Мелиндой дальше. Вернувшись, он увидел, что она скинула туфли и удобно устроилась на кровати рядом с горой подушек.
– Не хочешь присоединиться ко мне? – игриво пригласила она. – Мне нравятся красные пижамы.
Своё отношение к этому предложению он выразил, меря шагами комнату и не произнося ни слова.
– Позволь мне кое-что объяснить, Квилл, – рассудительно начала Мелинда. – Три года назад я мечтала выйти за тебя замуж, считая, что нам будет очень хорошо вместе. Теперь к этому прибавилась ещё пара причин. Клан Гудвинтеров вымирает, и я хочу иметь сыновей, которые будут носить эту фамилию. Я очень горжусь фамилией Гудвинтер. Поэтому я делаю тебе предложение, ведь, живя в наших краях, нужно придерживаться общепринятых норм. Если ты на мне женишься, то через три года сможешь получить свободу, а наши дети в конце концов останутся под фамилией Гудвинтер. Мы могли бы очень неплохо провести время вместе.
– Ты не в своём уме, – сказал он, внезапно заподозрив, что этот её странный взгляд объясняется просто ненормальностью.
– А вторая причина в том, что я разорена! – продолжала она с той бесстыдной откровенностью, которая его некогда привлекала. – Отец оставил мне в наследство только долги и старый, никому не нужный особняк.
– Фонд может помочь тебе. Ему поручено содействовать развитию здравоохранения в нашем округе.
– Я не хочу помощи от организации. Мне нужен ты!
– Скажу прямо, Мелинда, мой ответ – нет!
– Почему ты не хочешь подумать? Пусть эта идея немного отстоится.
Квиллер подошёл к двери и, взявшись за ручку, произнес:
– Знаешь, Мелинда, если я и женюсь на ком-нибудь, то это будет Полли, и поставим на этом точку. А теперь, извини, мне надо немного отдохнуть… Не забудь свои туфли.
Если Мелинда, как любая женщина, которую унизили, и была вне себя от бешенства, то гудвинтеровская гордость не позволила ей это показать.
– Прими пару таблеток аспирина и загляни ко мне утром, дорогой, – сказала она, презрительно подмигнув, и прошла мимо, слегка коснувшись его, с туфлями в руках.
Негодующе фыркая в усы, Квиллер произнёс несколько ругательств до того, как выключил магнитофон. Когда в одиннадцать часов Арчи вошёл в комнату, он читал книжечку о клане Макинтошей.
– Квилл, ты ещё не спишь? Ну, отдохнул хоть немного?
– Сюда заглянула Мелинда пощупать мой пульс, и я довольно долго не мог от неё отделаться. Эта девушка становится назойливой.
– Я так и думал. В целях самообороны тебе, возможно, придётся жениться на Полли. Если Полли тебя отвергнет, то как насчёт Аманды? Я уступаю тебе прелестную Аманду.
– Мне не до шуток. Арчи.
– Что ж, я готов отправиться на боковую. А ты? Полли с Ланспиками и Комптонами играет в «Двадцать вопросов». Аманда выигрывает в карты у Мак-Вэннелов и Буши, она наверняка жульничает. Двайт на террасе упражняется на своей дудочке, и ему повезёт, если никто его не пристрелит.
– Репортёр всегда остается репортёром, – заметил Квиллер.
– Я не видел Ирмы. За обедом у неё был очень хриплый голос. Слишком много болтала в этот чёртов микрофон! Да и вечера на сыром ночном воздухе не могли пойти на пользу её голосовым связкам… Как твоя шишка на голове, Квилл?
– Проходит, но мне хотелось бы знать, кто так отчаянно кричал «берегись» в этом замке и почему.
Так кончился пятый день путешествия.
На рассвете шестого дня Квиллера разбудили пронзительные крики в коридоре и неистовый стук в чью-то дверь.
Райкер, сидя на кровати, спрашивал:
– Что случилось? Мы горим?
Послышался топот бегущих ног, Квиллер выглянул в коридор, где в дверных проёмах появились головы других постояльцев. Хозяин гостиницы промчался мимо них и исчез в одиннадцатом номере, занимаемом Полли и Ирмой.
– О господи! – крикнул через плечо Квиллер Райкеру. – С нашими дамами что-то случилось!
Когда он выскочил в коридор, впереди него бежала жена хозяина. Муж крикнул ей:
– Звони констеблю. У одной из приезжих приступ! Звони констеблю!
Квиллер поспешил к номеру в конце коридора, и у него вырвался вздох облегчения при виде стоящей там в ночной рубашке Полли. Она горько плакала, закрыв лицо руками. Мелинда в пижаме склонилась над одной из кроватей.
– Что случилось? – спросил он, обнимая Полли.
– По-моему, Ирма умерла! – сквозь слезы проговорила она. – Несколько минут назад я вдруг проснулась, и у меня появилось это ужасное ощущение присутствия смерти. Я позвала Мелинду. – Полли снова зарыдала.
Не выпуская Полли из объятий, Квиллер спросил Мелинду:
– Я могу чем-нибудь помочь?
Комната наполнилась остальными туристами в ночном белье.
– Уведите всех из комнаты и из коридора, пока сюда не прибудут представители власти. Уходите! Уходите! Я потом поговорю со всеми внизу.
Взволнованные свидетели поплелись в свои номера, переговариваясь шёпотом:
– Ирма умерла?
– В чём дело? Кто-нибудь знает, что произошло?
– Какой ужас! Кто сообщит её родителям?
– Это убьет их. Она их единственный ребенок, а они уже старые.
– Ей всего сорок два года.
Лайл Комптон толкнул Квиллера локтем:
– Как по-твоему, с ней не могло чего-нибудь произойти на вересковом поле?
Постояльцы быстро оделись и собрались внизу, в маленьком зале, где жена хозяина подала горячий чай, бормоча слова сочувствия, которых никто не понимал и даже не слушал. Всех мучил один и тот же вопрос: что теперь делать?
Они услышали, как во двор въехали машины, потом они уехали, и в конце концов в зал вошла Мелинда в халате и шлёпанцах, непричесанная и ненакрашенная.
Она была бледной и расстроенной. Все замолчали, и она глухо сказала:
– Ирма была первой пациенткой, пришедшей в мою клинику, и на самом деле я отправилась в это путешествие ради неё. И я её потеряла!
