Задача со всеми неизвестными - Ксеня Роу
Аргументов в пользу Левушки у меня не осталось, хотя очень хотелось возразить: может, этот ваш широчайшей души дядюшка – широчайший козел, и Левушка его знать не хотел.
– Люди разные, – расплывчато ответила я, и тут сверху снова оглушительно бахнуло. Мы с Гаврюшей синхронно вздрогнули и уставились на потолок.
– Они меня доведут до сумасшествия! – вскричала Гаврюша и схватилась за телефон. Потыкав по кнопкам, она ненадолго замерла и выдохнула: – Он просто не отвечает, как не стыдно! Я и так на больничном из-за этого соседского стихийного бедствия!
– Хотите, я поднимусь, поговорю?
– А я не поднималась? Он даже дверь не открыл – сказал, что имеет полное право шуметь до одиннадцати. Я ему: «Левушка, имей сострадание к пожилому больному человеку». А он: «Страдайте у себя дома, а ко мне не лезьте». Лесенька, девочка, принеси с балкона отвар, он там остужается.
Я послушно поднялась, вышла из кухни и чуть не залезла в Гаврюшину кладовку – забыла, что нахожусь не дома, и балкон совсем в другой стороне. Но не успела я сделать шаг, как из квартиры сверху послышался громкий отчетливый стон.
* * *
– Тебе могло показаться, – пожала плечами Настя. – Или стонали вообще где-нибудь в другом месте.
Мы с ней хрустели чипсами, она сырными, а я просто с солью, и шли неизвестно куда. По-моему, это лучшие прогулки – без цели.
– Куликова, я тебя люблю.
– Полякова, обычно ты так говоришь, когда меня люто ненавидишь.
– Не ненавижу, но ты меня сейчас бесишь. Тебе не кажется, что нам в этой истории слишком часто что-то кажется? – наткнувшись на Настин недоуменный взгляд, я пояснила: – То нам кажется, что рыжий мужик – это Левушкин брат. То нам кажется, что стонали в другом месте. То нам кажется, что Левушка трубку не берет, потому что его Гаврюша задолбала. А ты сама говорила, что отталкиваться нужно от известного, а не от «кажется».
– Ну все, ученик превзошел учителя, – хмыкнула Настя. – Нет, ты права. Когда в одном месте так много разных мелких странностей, надо искать одну большую странность. Но тут их две – сам Левушка и куча непонятного в его квартире.
– А почему ты это разделяешь?
– Потому что есть два варианта: либо это Левушка по каким-то причинам устроил Гаврюше над головой филиал ада, и тогда от него в теории может исходить опасность. Либо он не имеет к этому никакого отношения, и тогда опасность может грозить ему самому.
Я закатила глаза:
– Как можно не иметь отношения к тому, что происходит у тебя дома?
– Легко. Если тебя держат на цепи в подвале, например. Или выкинули избитого до полусмерти в ста километрах от города.
В голове моментально появился образ грустного Льва, который был печальнее обычного, потому что сидел в каком-то темном тесном помещении. И еще у него был подбит глаз – в моем воображении, во всяком случае.
– На жертву Левушка похож больше, чем на преступника, – жалобно протянула я.
– Полякова, если бы все преступники были похожи на преступников, мы бы жили в идеальном мире. И потом, Гаврюша что сказала? Нелюдимый, закрытый, на бедного старого дядю плевал всю жизнь, – принялась загибать пальцы Настя. – Чем не маньяк?
– Ладно, допустим. Хотя, чтоб ты знала, маньяки чаще всего обаятельные и вызывают доверие.
– Надеюсь, эта информация мне никогда не пригодится.
– Ну, мало ли. Вдруг решишь повыпендриваться, как я сейчас? – Мы рассмеялись, и я продолжила: – Но ты можешь объяснить, зачем преступнику курочить собственную квартиру?
– А с чего ты взяла, что он ее курочит? – Настя поежилась. – Может, он там кого-то в заложниках держит и пытает.
– Не может.
– Почему? Сама говоришь: слышала стон. И Гаврюша рассказывала, как вчера вверху орали.
– По-моему, чем больше мы об этом говорим, тем сильнее путаемся.
Мы не сговариваясь повернули к Настиному дому, попинали случайно подкатившийся мячик – в нескольких метрах от нас маленькие мальчики играли в футбол, и самый храбрый из них крикнул: «Слышьте, отдайте, по-братски». Я сильным ударом отправила мяч обратно.
– Ладно, а как быть со вторым племянником? – спросила я.
– А что с ним быть? – Настя проводила взглядом мяч. – Приятный человек, с Левушкой не общается, находится вообще черт знает где.
– Это по его словам, а вдруг…
– Полякова, сколько раз повторять: мы не можем ориентироваться на всякие «а вдруг». Единственное, что мы точно знаем – в восьмой квартире творится какая-то дичь. Значит, мы должны туда попасть.
– Отличная мысль, поддерживаю. Осталось только решить, как попасть туда, откуда тебя открытым текстом посылают на фиг.
Настя усмехнулась:
– Да, олимпиадная задача. Но, знаешь, у меня есть один специалист по связям с общественностью.
Глава 7. #Золотой_соболь #Краснознаменский #всем_спасибо
Леша ласково потрепал по макушке сначала меня, потом Настю и торжественно произнес:
– Именем себя посвящаю вас в почетный орден дур.
Настин кулак тут же полетел ему в плечо.
– Я бы попросил без активной агрессии! – Леша отскочил в сторону. – Моя дорогая сестра и ее не менее ценная подруга, вы очень увлекательно это все рассказали, но упустили целых три вещи. Три важных вещи. Может быть, три вещи, которые изменят ход истории.
– Хочешь, я тебя еще раз стукну? – предложила Настя.
– Давай! – Леша с готовностью выставил вперед руку и, не дождавшись от Насти никаких действий, скорчил расстроенную рожу. – Во-первых, вы забыли, что наш царь зверей неизвестно где пробыл несколько дней. Точнее, он полиции об этом не захотел говорить, шашлыками отмазался.
Мы с Настей переглянулись:
– И что?
– А то, что он мог как совершать преступные действия криминального характера, так и им подвергаться. Кто ж о таком рассказывает участковому, даже Сане?
– Леша, я тебя очень люблю, но можно без вот этих твоих криминально-преступных характеров? – взмолилась я.
– Не верь ей, Леш. Мне она тоже в любви объяснялась, а оказалось, что я ее бешу, – предупредила Настя.
– Понимаю ее чувства, – закивал Леша и без труда увернулся от летящей в него диванной подушки. – Значит, рассказываю: если Лев наврал насчет поездки на шашлыки, – а он почти гарантированно наврал, – то его странная история завертелась не вчера, а гораздо раньше.
– И что это дает? – спросила Настя.
– Пока ничего, просто вы об этом забыли, а я не забыл. Мне было очень приятно посмотреть на ваши недовольные лица. Настя, положи подушку, все равно не попадешь! Тем более, я озвучил только
