Энола Холмс и маркиз в мышеловке - Нэнси Спрингер
Он протянул мне руку — разумеется, в перчатке. Я машинально ее пожала. У меня пропал дар речи.
— Майкрофт останется в Фернделл-холле, но всего на несколько дней. Ему не терпится вернуться в его драгоценный клуб «Диоген».
Я сглотнула комок в горле и спросила:
— А что ты будешь делать в Лондоне?
— Наведу справки в Скотленд-Ярде. Попрошу у судоходных компаний списки пассажирок. На всякий случай. Ведь вполне можно предположить, что мать сбежала из Англии, например, на юг Франции, в место паломничества всех художников, или в другое место, где собираются творческие люди... А может, отправилась к какому-нибудь храму суфражисток. — Шерлок внимательно на меня посмотрел и спросил: — Энола, ты провела с ней много лет, а я давно не видел матушку. Как ты думаешь, куда она могла податься?
Великого Шерлока Холмса интересует мое мнение?! Однако ответить мне было нечего. Он же сам говорил, что я не могу переварить сразу много информации, и явно был не лучшего мнения о моих умственных способностях! Я залилась краской и отрицательно покачала головой.
— И местная полиция ничего не знает, — медленно проговорил Шерлок. — В таком случае я поехал. — Он поднялся на ноги и коснулся шляпы, но приподнимать ее не стал. — Не переживай, Энола. Судя по всему, матушка в полном порядке.
Он поднялся по крутому склону с удивительной грацией, элегантно помахивая тростью, как будто шел не по заросшим папоротником камням в лесу, а по мраморной лестнице во дворце. Наверху он взмахнул тростью как будто на прощание, но даже не обернулся и размеренным шагом направился в сторону Фернделл-холла, а Реджинальд потрусил за ним, виляя хвостом.
Я провожала Шерлока взглядом, пока он не исчез за деревьями, и думала о том, что пусть не по его вине, но встретимся мы с ним еще не скоро.
Я вернулась в поместье и пошла искать «подкладку для платья», как выразился Лэйн. Она лежала там, где я ее оставила — в коридоре, на самом видном месте. Интересно, почему мама не подложила эту подушечку под юбку, а бросила на комод? Я пошла на второй этаж, чтобы положить турнюр на место — вдруг он потребуется маме, когда она...
...вернется?
С чего бы ей возвращаться?
Ведь она ушла по собственной воле. Это был ее выбор.
Я села в кресло с деревянными ручками, стоящее в коридоре, и скрючилась над турнюром словно вопросительный знак. Некоторое время я сидела неподвижно.
А потом резко вскинула голову и стиснула зубы. Раз уж мама меня бросила, я имею право взять из ее комнаты все, что угодно.
Мною двигали и обида, и необходимость. Я испачкалась в грязи, а переодеться было особо не во что. Остальные «белые» платья давно пожелтели, и с них не отстирывались пятна от травы и земли. Почему бы не воспользоваться маминым гардеробом?
Я встала с кресла, подошла к маминым комнатам и повернула ручку.
Дверь не открылась. Она была заперта.
Что за кошмарный день! Я подбежала к перилам и капризно крикнула:
— Лэйн!
В ту же секунду дворецкий волшебным образом материализовался у подножия лестницы; а ведь он мог быть где угодно, от чердака до подвала!
— Тише, мисс Энола, — прошептал Лэйн, прикладывая к губам затянутый в ткань белой перчатки палец. — Мистер Майкрофт дремлет.
Я закатила глаза и поманила его к себе. Дворецкий поднялся, и я тихо попросила:
— Дайте мне ключ от комнат матери.
— Мистер Майкрофт приказал держать их закрытыми.
Я так удивилась, что забыла о раздражении:
— Зачем же?
— Не могу знать, мисс Энола.
— Что ж, ключ мне не потребуется, если вы отопрете дверь.
— Я обязан спросить разрешения у мистера Майкрофта, мисс Энола, а если его разбудить, он непременно рассердится. Мистер Майкрофт приказал...
Мистер Майкрофт то, мистер Майкрофт се — да чтобы он подавился! Я поджала губы и показала Лэйну турнюр:
— Мне надо положить его на место.
Я с удовлетворением отметила, что дворецкий покраснел — впервые на моей памяти.
— Кроме того, — процедила я сквозь зубы, — мне необходимо заглянуть в мамин шкаф для одежды и выбрать себе наряд. Если на ужин я приду в этом грязном платье, мистер Майкрофт не просто рассердится, а придет в бешенство. У него пена изо рта пойдет. Отоприте дверь.
Лэйн послушался, больше не смея мне возражать. Ключ он зажал в кулаке и встал у двери, дожидаясь, пока я выйду.
Я из вредности решила никуда не торопиться и неспешно разглядывала мамины платья. Что за странные новые порядки! Комнаты заперты, вход только по разрешению Майкрофта — как так можно?!
Интересно, мама забрала свой ключ?
От этой мысли мне стало дурно. Если бы мама вышла на прогулку с намерением вернуться вечером домой, она бы непременно захватила с собой ключ.
А если он остался в комнате... Что ж, тут и гадать нечего.
Я отошла от шкафа, собралась с силами, сделала глубокий вдох и осмотрела костюм для прогулок, наброшенный на напольное зеркало.
Ключ лежал в кармане жакета.
Я посмотрела на него невидящим взглядом. Казалось, он оттягивал мою руку к земле. Овальная головка, зубчатый прямоугольный выступ на конце штока. Холодный железный ключ.
Она и не думала возвращаться.
В то же время этот ненавистный кусочек металла стал моим самым дорогим сокровищем. Я крепко сжала его в кулаке, набросила на руку одно из маминых платьев, чтобы спрятать ключ от посторонних глаз, и вышла в коридор.
— Благодарю, Лэйн, — сухо сказала я, и дворецкий снова запер дверь.
Майкрофт вежливо промолчал, когда я спустилась ужинать в свободном струящемся платье без воротника, которое висело на мне, как простыня на метле. Ростом я была примерно с маму, но фигурой обладала не столь женственной. В любом случае, платье привлекло меня красивым нежно-персиковым оттенком, а не изящным силуэтом. Подол волочился за мной по полу, но это мне даже нравилось: он прикрывал детские сапожки. Я повязала легкий поясок, чтобы подчеркнуть талию, которой у меня, считай, не было, надела ожерелье и уложила волосы, хотя красоту прически все равно портил
