Владимир Сотников - Хонорик и его команда
Макар обиженно засопел. Ладно Ладошка – маленький еще читать толстые книги. Но его-то самого зачем обвинять в том, что он чего-то не читал? Почитает еще, времени впереди много.
– Только не думайте, что я сейчас буду рассказывать содержание этого романа, – улыбнулся папа. – У меня это все равно не получится. А вот что касается современных событий…
Макар заметил, что Соня пришла и встала в дверях. Наверное, скачала всю информацию из Интернета и сейчас будет сравнивать ее с папиной. Какая окажется полезней?
– Дело в том, – продолжал папа, – что действие этого романа начинается как раз на Патриарших прудах. Дьявол по имени Воланд со своей свитой появился именно здесь. Среди его свиты был кот по кличке Бегемот, в руках которого, то есть в лапах, почему-то часто появлялся вот такой примус. Как все-таки трудно пересказывать содержание! – заметил он. – Да, впрочем, это и не нужно. Роман интересный, сами как-нибудь прочтете.
Макар нетерпеливо заерзал на стуле. Прочтет, прочтет он этот роман! Ближе, папа, к делу!
Мама, улыбаясь, расставляла тарелки – наверное, решила соединить приятное с полезным. Ужин обещал быть разговорчивым. Когда я ем, необязательно глух и нем!
– Наши городские власти, – продолжил папа, – решили установить на Патриарших прудах памятник писателю Булгакову, автору этого романа. Дело хорошее и благородное, но мы с ужасом узнали, что памятник нарушит весь ландшафт прудов, весь их вид! Представляете, это будет огромный, устрашающих размеров примус, рядом с ним какие-то фигуры на воде, ступеньки и фонтаны, а на скамье, почему-то сломанной, будет сидеть сам Булгаков и спокойно смотреть на это безобразие! Просто не памятник, а какой-то паноптикум!
– Не надо произносить столько непонятных слов, – подсказала мама. – И не кипятись.
– Хорошо-хорошо, – согласился папа, покосившись на примус. Наверное, он боялся, что примус прямо сейчас станет увеличиваться в размерах. – Не кипячусь. Все люди, живущие рядом с прудами, возмутились. Как же так, на самом любимом месте в городе без нашего ведома воздвигают несусветную чушь! Вот мы завтра и идем с утра на митинг, чтобы заявить: мы против такого памятника. И мы не верим в честность конкурса, если его победителем оказался автор такого монстра…
«Интересно, – подумал Макар, – если бы Лешке участвовать в этом конкурсе? Какой памятник он предложил бы? Котик и болтик?»
– Вот и все, – улыбнулся папа. – Я даже не думал, что так быстро все расскажу. Наверное, от волнения. Ну и напугали же вы нас своим примусом! Мы с мамой решили, что он уже воздвигнут.
Макар чуть не свалился со стула. От неожиданности, что так быстро закончился папин рассказ. А он-то уши развесил! Решил, что сейчас услышит про все тайны Патриарших прудов…
Положение спасла Соня, вечная спасительница.
– Странное место эти наши пруды… – тихо произнесла она. – Столько всяких историй с ними связано. Тайн, загадок. Не зря, наверное, Булгаков описал именно их.
– Ты, Соня, абсолютно права! – воскликнул папа. – Столько тайн не скрывает, пожалуй, ни одно другое место в Москве.
Макар перестал сползать со стула.
– Конечно, хорошо быть этнографами, – хитро прищурился он. – Ездить по экспедициям, собирать всякие истории и легенды по дальним краям. А того, что происходило когда-то под самыми окнами квартиры, можно и не знать…
– Как это не знать? – возмутился папа. – Ты на что это намекаешь? На то, что я не знаю историю прудов?
– Наверное, знаешь, – сказал Макар. – Но ты посмотри на Ладошкины уши. Прямо шевелятся от нетерпения услышать что-нибудь интересное. Какую-нибудь тайну!
– О, этого добра пруды хранят в себе с избытком, – улыбнулся папа. – Я даже не знаю, с чего начать…
– Не торопись, – успокоил его Макар. – Ужин только начинается.
– Приятного вам аппетита, – усмехнулся папа. – А мне, я вижу, на этом ужине отведена роль рассказчика. Так вот… Мы никогда не сможем представить себе Москву, какой она была лет триста назад. Фильмы, картины, книги – это все-таки плод человеческого воображения. А воображение, согласитесь, не то же самое, что реальность. В реальности же наш город представляет собой многолетнюю копилку, если можно так выразиться, всяких бесполезных вещей. Но природа людей такова, что вместе с ненужными вещами они выбрасывают и ценности. Или роняют их.
– В пруд? – уточнил Ладошка.
– В пруд, конечно, удобнее всего, – подтвердил папа. – Ронять или бросать. Кстати, я сам был свидетелем одного такого броска. Мой друг, в юности поссорившись с девушкой, которая не захотела принять от него подарок, взял да и швырнул его прямо в бурные воды Патриарших прудов. Булькнул этот не состоявшийся подарок да и исчез под слоем ила.
– А что это был за подарок? – заинтересовался Макар. – Кольцо с бриллиантом?
– Нет! – папа засмеялся. – О кольцах с бриллиантами мы тогда только в сказках читали. Это была его собственная работа. Мой друг Веня уже тогда любил делать всякие штуки. Он выбирал какое-нибудь слово – какое-нибудь существительное – и воплощал его в предмете.
– Чего-чего? – переспросил Макар. – Как это можно воплощать существительное в предмете? Я его иногда даже от прилагательного не могу отличить.
– Папа, по-моему, ты чересчур усложняешь, – подсказала Соня. – То, о чем ты говоришь, называется просто скульптурой.
– Нет, – не согласился папа. – Веня не считал свои произведения скульптурами. Мы с ним часами спорили на эту тему. Он считал, что создает новый вид искусства – зримые образы явлений. Страх, плач, крик, смех – это все были названия его работ.
«Наверное, вроде Лешки был этот его Веня, – подумал Макар. – Похожи мы с папой, вот у нас и друзья похожи. Но все-таки надо направить его рассказ на что-нибудь более существенное».
– И что, это единственная тайна, которую содержит пруд? – спросил он. – Неужели за триста лет ничего поинтереснее в нем не накопилось?
– Конечно, накопилось, – пожал плечами папа. – Вам бы только серебро и золото! Но и этого добра наверняка хватает. Вот, например, сто лет назад была нашумевшая история. Один молодой купец в честь именин своей жены устроил грандиозное гуляние, во время которого попросил канатоходца на виду у всего честного народа вручить жене его подарок. Только вручить, конечно, не просто так, а пройдя по натянутому над прудом канату.
– Неужели тоже скульптурку? – Макар уже готов был засмеяться.
– Примус, – хихикнул Ладошка.
– Вам не угодишь! – засмеялся папа. – А вот на этот раз подарком были самые настоящие драгоценности – полная шкатулка. Там уж наверняка были и бриллианты, и жемчуга, и все, чем вы так интересуетесь. На середине пруда подул ветер, канатоходец закачался и, спасая себя от падения, уронил шкатулку в пруд, а сам повис на канате.
– Так что, ее нельзя было достать? – удивился Макар. – Она же, наверное, не сразу в ил засосалась.
– Можно было достать. Но купец оказался настолько самолюбивым, что, желая покрасоваться перед народом, немедленно послал к ювелиру за точно такой же шкатулкой с таким же содержимым. И громогласно объявил, что, пока он жив, запрещает кому бы то ни было искать упавшую шкатулку. Мол, это жертва темным силам, чтобы те не мешали его удаче. Ну, а поскольку жизнь его оказалась долгой, шкатулку засосало, наверное, до самых грунтовых вод.
У Макара азартно сверкнули глаза:
– А канат был протянут прямо посередине пруда? А в каком месте канатоходец зашатался?
Хорошо, что мама не обратила на эти вопросы внимания, потому что который раз уже вздыхала, представляя летящую в воду шкатулку с драгоценностями. А вот если бы она получше прислушалась к Макаровым вопросам, то на Патриаршие пруды он без ее присмотра уже не попал бы!
– Где был протянут канат, история умалчивает, – улыбнулся папа. – Кстати, я заметил, что во всех рассказах о кладах и утерянных драгоценностях недостает какой-нибудь детали. Самой главной, – уточнил он. – А именно местонахождения драгоценной потери.
С этим Макар был согласен. Наверное, жизнь так устроена. Без тайн она была бы неинтересной.
– Но ведь пруды иногда чистили, – сказала Соня. – Значит, все потерянные вещи доставали.
– Чистили, – согласился папа. – Но очень редко. К тому же в прежние времена не было такой мощной техники, как сейчас. Откачивали воду, вычищали водоросли, убирали мусор из верхнего слоя ила. Вместе с этим мусором, конечно же, вытаскивали и что-нибудь ценное. Но что-то я не слышал о том, что нашли, например, эту самую шкатулку. Скорее всего она покоится где-то в нижних слоях грунта. Ведь грунт под любым водоемом имеет способность со временем втягивать в себя, засасывать все предметы. Даже камни, лежащие где-нибудь на обычном поле, врастают в землю. Что уж говорить про маленькие вещицы, которые погрузились в ил!
– А мне кажется, – вздохнул Макар, – разгадка еще и в том, что о потере знают многие, а о находке – только нашедший. Не будет же он кричать на всю улицу от радости. Нашел, спрятал тихонько себе в карман или под полу куртки и бегом подальше от прудов! Кстати, и с кладами происходит то же самое. Много историй о спрятанных, зарытых кладах. А о найденных – маловато информации! Счастливые кладоискатели не очень-то делятся радостью находки.
