Пугало гуляет в полночь - Роберт Лоуренс Стайн

Р. Л. Стайн

Пугало гуляет в полночь

Серия «Ужастики Р. Л. Стайна»

R. L. Stine

The Scarecrоw Walks at Midnight

The Goosebumps book series created by Parachute Press, Inc.

Copyright © 1993 by Scholastic Inc. All rights reserved.

Published by arrangement with Scholastic Inc., 557

Broadway, New York, NY 10012, USA. GOOSEBUMPS,

and logos are trademarks and/or registered trademarks

of Scholastic Inc.

Печатается с разрешения издательства Scholastic Inc. и литературного агентства Andrew Nurnberg

Перевод с английского А. Георгиева

Copyright © 1993 by Scholastic Inc. All rights reserved

© А. Георгиев, перевод, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

1

– Эй, Джоди! Подожди меня!

Я обернулась и зажмурилась – яркое солнце ослепило.

Мой брат Марк все еще стоял на бетонной платформе. Поезд только что отошел, и я видела, как он ползет темной змеей посреди зеленой долины.

Я посмотрела на Стэнли.

Он стоял рядом и держал в руках наши чемоданы. Стэнли – сезонный рабочий на ферме моего дедушки.

– В толковом словаре напечатано, кто такой Марк, – объявила я. – На букву «т». Тормоз.

Стэнли улыбнулся.

– Люблю словари, – сказал он. – Бывает, часами их читаю.

– Марк, шевелись! – крикнула я, но брат даже не ускорил шаг: он явно наслаждался жизнью.

Я откинула назад свои длинные волосы и опять посмотрела на Стэнли. Мы с Марком не были на ферме целый год, но Стэнли совсем не изменился. По-прежнему очень худой. «Как макаронина», – так наша бабушка говорит. Из-за этого комбинезон висит на нем мешком, как будто тот на пять размеров больше, чем нужно.

Думаю, Стэнли лет сорок. А может, сорок пять. Он всегда коротко подстрижен и гладко выбрит, уши большие и ярко-красные – торчком. А еще у него огромные карие глаза. По-моему, такие бывают у щенков.

«Стэнли не слишком-то расторопный работник и никогда не выкладывается на все сто», – так говорит дедушка Курт.

Но нам с Марком он нравится. У него юмор оригинальный. А еще он добрый, и с ним всегда интересно.

– Отлично выглядишь, Джоди, – заметил Стэнли. Щеки его в ту минуту были такими же красными, как и уши. – Сколько тебе сейчас лет?

– Двенадцать, – ответила я. – А Марку одиннадцать.

Стэнли ненадолго задумался, потом сказал:

– Значит, вместе вам двадцать три.

Это он так шутит. Мы оба рассмеялись. Вообще совершенно невозможно угадать, что Стэнли придет в голову.

– Я, кажется, во что-то гадкое вляпался, – сообщил догнавший нас Марк.

Вот что скажет брат, я всегда знаю заранее. Он выучил всего три слова – «классный», «скучный» и «гадкий». Другие он не употребляет.

На прошлый день рождения я решила подшутить над ним и подарила ему словарь. Знаете, что он мне сказал? «Какая же ты скучная. И подарок твой гадкий».

Мы с ним прошли вслед за Стэнли к старенькому красному грузовичку. По пути Марк еле волочил ноги. Один раз он даже обратился ко мне:

– Эй, может, понесешь мой рюкзак?

– Ни за что! – отозвалась я. – Сам неси.

В рюкзаке у него штук тридцать кассет, примерно столько же комиксов и не меньше полусотни картриджей с видеоиграми. Я-то знаю, что он намерен весь месяц валяться в гамаке на заднем дворе и слушать музыку, да еще время от времени играть в видеоигры. Поэтому… ни за что.

Папа с мамой утверждают, что я обязана следить, чтобы Марку на ферме было хорошо.

Мы с ним весь год просидели в городской квартире в четырех стенах, поэтому родители отправили нас к дедушке Курту и бабушке Мириам, чтобы мы хоть месяц подышали воздухом.

Возле машины мы остановились, и Стэнли принялся шарить по карманам в поисках ключей.

– Сегодня будет жарко, – заметил он, – если только не станет прохладнее.

Типичный для Стэнли прогноз погоды.

Я окинула взглядом зеленое, усыпанное тысячами крошечных грибов-дождевиков поле.

Зрелище изумительное!

А затем я, разумеется, чихнула.

Я люблю ездить на ферму дедушки. Да только вот незадача: у меня аллергия на все, что тут есть. Поэтому мама дала мне с собой лекарство и кучу носовых платков.

– Будь здорова, – произнес Стэнли и забросил наши чемоданы в кузов.

Марк кинул туда свой рюкзак.

– Можно я поеду сзади? – спросил он. Ему нравится лежать в кузове грузовика, таращиться в небо и подпрыгивать на ухабах.

Стэнли отвратительно водит. Он не умеет вовремя сбрасывать скорость, оттого машину всегда заносит на поворотах, а на рытвинах здорово подбрасывает.

Марк забрался в кузов и растянулся около чемоданов. Я села в кабину рядом со Стэнли.

Через несколько минут мы уже тряслись на узкой петляющей дороге, которая ведет к ферме.

Сквозь пыльное стекло я разглядывала луга и дома по сторонам. Зеленый веселый пейзаж.

Стэнли судорожно вцепился в руль. Он сидел в напряженной позе, наклонившись вперед, и не мигая смотрел на дорогу.

– Мистер Мортимер больше не занимается хозяйством, – сообщил он мне и указал рукой на большой дом, белевший на крутом холме.

– Почему? – полюбопытствовала я.

– Он умер, – серьезно сказал Стэнли.

Теперь вы меня поняли? Невозможно предугадать, что скажет Стэнли.

Мы проскочили довольно глубокую рытвину. Не сомневаюсь, Марк в кузове это почувствовал.

Дорога, по которой мы ехали, проходит через небольшой городок. В самом деле небольшой, у него даже названия нет. Все фермеры называют его просто городом.

Там, однако, есть продуктовый и овощной магазины, заправочная станция, церковь с белой колокольней, а также почтовый ящик. Сейчас возле продуктового магазина стояли два грузовика.

Пока мы проезжали через город, я не заметила ни одного человека.

От города до дедушкиной фермы две мили. Я сразу узнала кукурузные поля, как только их увидела.

– Какая кукуруза высокая! – вырвалось у меня. – Ты уже ел ее?

– Вот сегодня она была на обед, – ответил Стэнли. Неожиданно он затормозил и тихо сообщил мне: – Пугало гуляет в полночь.

– Что?

Я подумала, что ослышалась.

– Пугало гуляет в полночь, – повторил он. Его большие круглые глаза пристально смотрели на меня. – Я это в книге прочитал.

Я не знала, что ответить, и потому рассмеялась: решила, что он, наверное, шутит.

А через пару дней я поняла, что Стэнли не шутил.

2

Я страшно обрадовалась, когда вдалеке показалась дедушкина ферма. Она, конечно, маленькая, и ничего в ней особенного нет, но мне