Ключ-город - Александр Израилевич Вересов
Вокруг саженца, как полагается, взрыхлили околоствольный круг. Устиненков нашел старую каску и принес в ней воды с озера.
— Расти, наша яблонька! — сказал Валентин Алексеевич.
Четверо обнажили головы. Уж они-то знали, что вся земля в цитадели — братская могила защитников крепости.
— Мертвым — покой, живым — работа без устали! — произнес Марулин.
Вернулись к костру. Варево наполовину выкипело. Солдатский «суп из трех круп» припахивал горьким дымом.
У горячих угольков друзья повели душевный круговой разговор. Каждый рассказал о своей судьбе.
Первым, по воинскому старшинству, начал комиссар. Он возвратился к довоенной профессии. Преподает в областной школе киномехаников. Женился на девушке, которую полюбил еще в пулеметном батальоне; она там была связисткой. Теперь у них растет сын.
Рассказ Константина Ивановича был так же прост. Жизнь у него, как и прежде, рабочая. Он поступил на завод механиком. И еще поступил в машиностроительный техникум. Верно, в техникуме он самый старый студент, даже многих преподавателей постарше. Но очень уж надоело, что молодежь постоянно «перебегает ему дорогу». Получит диплом, тогда он еще покажет молокососам!
Самым коротким был, пожалуй, рассказ Евгения Устиненкова. Почтарь особенным многословием никогда не отличался. Впрочем, он теперь был уже не почтарем, а работал на хлебозаводе.
О себе рассказывать Устиненков вовсе не стал. Он говорил о последнем дне войны, о колонне, которая стоит в Берлине, за Бранденбургскими воротами, на площади Гроссе Штерн.
— Толстущая такая колонна, — начал Евгений, — и вся опоясана старинными орудийными стволами. Внутри колонны — каменная лестница, совсем как на нашем НП, в Головкинской башне… Ну, поднялся я на самую верхушку, взглянул на город. Он только что с бою взятый, весь в тумане плывет. Обернулся я и пистолетом вывел на закоптелой стене: «Орешек пришел в Берлин». Это — за себя и за всех вас…
Слушатели одобрили эту надпись. Правильная надпись!
На маленьком острове, на пороге Ладоги четыре солдата поднялись во весь рост. Их лица были суровы, они хранили следы пройденных дорог, боль невозвратимых утрат. Солдаты сдвинули кружки за то, чтобы никогда больше не свистели пули в воздухе.
Друзья вышли за стены, к Флажной башне.
Близился вечер. От воды потянуло холодом.
Пора бы окликнуть деловито спешивший мимо катерок-перевозчик. Но не хотелось покидать остров.
Они стояли на валу и глядели на зеленый городок, шумевший на том берегу Невы. По улицам, перекликаясь, бегали дети. Доносился стук топоров.
Около пристани строили целую улицу. «Горбыли давай!» — кричал кто-то на лесах. «Несу!» — отвечал певучий женский голос.
Марулин внимательно посмотрел на Иринушкина.
— Как думаешь дальше жить?
Володя удивился вопросу. Ведь это же ясно. Работать, учиться. Но раньше всего — работать. На любом заводе, на любом строительстве. Может быть, даже вот здесь, в моем Ключ-городе.
Рыбачья моторка с сетями на днище подошла к острову. Парень спрыгнул на берег, набрал полные пригоршни снарядных осколков. Он заметил людей около башни, дружелюбно кивнул им, объяснил:
— Для грузила годятся.
Моторка развернулась и, оставив рябую дорожку, ушла на озеро.
С бровки послышались голоса, смех. Там заплескалась вода, полетели брызги, алые в свете вечернего солнца.
Девочка с бантиками в косицах саженками доплыла до валуна, торчащего из воды.
Она выбралась на камень, закинула руки и выпрямилась — тоненькая, загорелая, легкая.
Валентин Алексеевич смотрел на озерную даль, на извечно несущую свои воды Неву, на камень, на девочку.
— Вот она, жизнь, — прошептал Марулин, — жизнь!
__________
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
1
На призыв газеты откликнулись участники обороны Орешка: главный механик фабрики <Красный Октябрь» К. И. Калинин, капитан И. И. Канашин, старшина милиции В. Н. Касаткин, инвалид Отечественной войны И. У. Куклин, преподаватель школы киномехаников В. А. Марулин, конструктор В. М. Траньков, рабочий хлебозавода Е. А. Устиненков, мастер Кировского завода Н. А. Яковлев и другие.
2
В ту пору слово «племянник» употреблялось в своем старинном значении, указывавшем на принадлежность к роду, племени.
3
Первым комендантом и губернатором Шлиссельбурга стал друг и соратник Петра А. Д. Меншиков.
4
В то время селения считались не по количеству дворов, а по «дымам» — жилью с очагами.
5
Эти сведения были доставлены замечательным разведчиком и первым русским военным инженером В. Д. Корчминым. «Детина неглупый», один из петровских «волонтеров», учившийся в заморских краях, он стал выдающимся специалистом в области фортификации и артиллерии.
6
В е р е я — столб, к которому подвешиваются створы ворот.
7
И сейчас, спустя более 270 лет, в городе существует Матисов переулок и Матисов мост.
8
Так называлась нынешняя Фонтанка.
9
А к к о р д — мирное соглашение воюющих армий.
10
Яган Аполов прожил еще три года. Он умер в России.
11
Л о з у н г — в боевой обстановке условный сигнал для опознания своих.
12
Одно из этих деревьев до недавнего времени росло среди цехов судостроительного завода, находящегося на месте Канцев.
13
Балтийское море в древности — Варяжское.
14
Л а с т о в а я с л у ж б а — перевозка грузов.
15
О героине Великой Северной войны, о девушке-солдате и ее трагической доле впервые рассказал в своем дневнике долго живший в России при Петре придворный голштинского герцога Берхгольц. В дальнейшем историки и писатели проходили
