Герман Матвеев - Новый директор

В первом этаже, возле дверей одного из классов, Холмогоров увидел двух юношей и девушку. Тут же стояла учительница младших классов.

— Чуть выше, Булатов, — говорила она, отступая от дверей.

— Они же маленькие! Чего им задирать голову? — возразил Булатов.

— Ну не такие уж маленькие.

— Надо на уровне груди… Вот так!

— Ну, хорошо, — согласилась учительница.

— Можно привинчивать? Рита, смотри… не криво?

Приблизившись, Сергей Сергеевич увидел, что к двери прикрепляется вырезанный из фанеры и раскрашенный масляными красками зайчонок.

— Здравствуйте, Сергей Сергеевич! — с радостной улыбкой встретила историка учительница.

Холмогоров молча пожал протянутую руку и вопросительно посмотрел на вырезанные из фанеры валявшиеся на полу ежа и белку.

— Зайчата — первый «а», ежата — первый «б», а бельчата — первый «в», — объяснила учительница.

— Ваша идея? — спросил Холмогоров.

— Да. И в раздевалке повесим на классной вешалке. Первые дни детишки всегда путают. А кроме того — возрождаем октябрят… Но это пока секрет!

— У вас опять первый?

— Да. А как вам это всё нравится? Познакомились с новым директором?

— Мы с ним работали раньше.

— Да-а? Я просто в восторге и ужасно боюсь разочароваться.

— Могу только сказать, что он был неглупый человек.

— Это самое главное. Опытная школа! Как снег на голову! Разве можно было об этом мечтать? Вы знаете, что у нас с первого класса вводится иностранный язык? Жаль только, что всё так срочно, пожарными темпами. Но вы посмотрите на ребят! Я же их просто не узнаю! И всё за какой-то один месяц…

— Не торопитесь с выводами, дорогой коллега… Всё впереди. Для них это пока развлечение.

В эту минуту Булатов привернул зайчонка, отступил назад, полюбовался на него и поднял с полу ежа.

— Ну, кажется, готово. Пошли ежонка привинчивать!

Работающие перешли к следующей двери, а Холмогоров направился к лестнице. И вдруг из всех репродукторов, хорошо замаскированных в углах коридора, загремел детский голос:

— Сережка, стой!

От неожиданности Сергей Сергеевич вздрогнул, но вспомнил, что одного из радиолюбителей зовут Сергеем Линьковым, и усмехнулся нечаянному совпадению.

— Стой, тебе говорят! — гремел по радио голос Вани Журавлева. — Больше не натягивай… Всё! Теперь можно включать! Как включил? А где микрофон? Выключай скорей!

Раздалось щелканье, и вместо оглушительного крика, разнесся звонкий, натуральный смех. Смеялись на всех этажах.

Через минуту, когда Холмогоров поднялся на второй этаж, в репродукторах снова щелкнуло и послышались детские голоса:

— А что говорить? Я не знаю…

— Тогда пусти… пусти меня! Внимание! Внимание! — заговорил мальчик. — Настройка… Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Говорит школьный радиоузел. Настройка. Проверка… Говорит школьный радиоузел… Раз, два, три… Валерка, не забудь проверить динамик на кухне. Он выключен. Повторяю. Не забудь…

— Девочки, вы меня слышите? Ау!.. — раздался из репродуктора вдруг тонкий голосок.

— Что ты делаешь? Отойди! Это тебе не игрушка! — загремело вслед за этим. — И снова монотонный голос продолжал: — Внимание! Проверка… Раз, два, три…

На втором этаже Сергей Сергеевич прошел весь коридор, останавливался перед дверьми бывших классов и читал надписи: «Кабинет математики № 1», «Кабинет географии», «Кабинет русского языка»… В каждом кабинете шла какая-то работа. Развешивали карты, портреты, перетирали и ставили в шкафы учебные пособия. От белых парт комнаты казались необычно светлыми и чистыми.

Подойдя к актовому залу, Сергей Сергеевич увидел трех мальчиков, осматривающих уже поставленные на место стулья, и услышал разговор, заставивший его остановиться.

— Мы хозяева школы… Что, не веришь?

— Ну да, хозяева. Так только говорится…

— Ничего не говорится. Фактически! Вы же там в лагере ничего не знаете.

— Хозяева… Значит, я что захочу, то и сделаю.

— Ясно!

— Сломаю стул, и мне ничего не будет?

— А ну сломай, мы тебе тогда покажем!

— Ага! Значит, нельзя! А ты говоришь — хозяева!

— Дурак ты! Какой же хозяин будет у себя ломать? Мы же сами с Колькой стулья чинили…

— Значит, вы хозяева?

— Ну ясно! Раз чинили, значит, хозяева.

— А я не чинил, значит, не хозяин?

— Дурак! Все же хозяева.

— А учителя?

Секунд пятнадцать стояла тишина.

— Учителя нет… Они у нас работают, и за это им деньги платят. Они не хозяева.

— Нет! Я не согласен. Учителя главнее. Они что прикажут, то и будем делать. Факт!

— Дурак ты… ничего не знаешь. Слышал про «чемпионку»? Она пришла на стадион и давай кричать… Знаешь, какая она! «Болваны, щенки! Озеленять не надо! Футбол не надо!..» Женьку Байкова выгнала. А Женька знаешь кто? Начальник строительства!

— Вот видишь…

— Что «видишь»? Ты слушай. А пришел Константин Семенович, ему и сказали: «Какие мы хозяева, если «чемпионка» всех разогнала да еще обзывается!» А он говорит: «Раз вы хозяева, значит, она не имеет права обзывать и отменять…»

— Без нашего постановления! — прибавил второй.

— Ну и что?

— А то… Дали ей коленкой, и весь разговор! Иди теперь командуй в другой школе! А у нас школа особая. Опытническая.

— Здо́рово! — с восторгом протянул скептик.

— Вот тебе и здо́рово! А ты споришь…

Сергей Сергеевич вошел в зал. Школьники вскочили со стульев.

— Что вы делаете, ребята? — обратился Холмогоров к ярко-рыжему мальчику.

— А мы ждем. Андрей Архипыч велел. Будем занавес вешать на сцену.

— Вам же не достать?

— Достанем. Вон лесенка какая высокая!

— Ну, ну, хозяева… Это хорошо, что вы так… — с теплой улыбкой похвалил учитель ребят.

С Константином Семеновичем он встретился на третьем этаже, возле дверей своего, как ему сказали, кабинета истории. Холмогоров не сразу узнал идущего ему навстречу и чуть прихрамывающего высокого мужчину с палкой.

— Сережа! Ты?

— Здравствуй, Костя! Как ты изменился…

Они крепко пожали друг другу руки и некоторое время молча смотрели в глаза.

— Изменился и ты… Вот оно, время, что делает! — проговорил Константин Семенович. — Я очень рад, что ты здесь. Мне об этом сказал Аким Захарович.

— Где же он?

— Уехал на несколько дней в Москву. Ну как ты живешь? Пойдем ко мне.

— Позднее. Хожу по школе… Смотрю. Могу тебя поздравить! Только что нечаянно слышал один разговор…

И Сергей Сергеевич коротко передал смысл услышанного за дверью разговора мальчиков.

Константин Семенович довольно улыбнулся:

— Вот они — результаты! Видишь, Сережа, тысячу раз прав Макаренко… С детьми действительно работать легко и приятно!

— Да, но кроме физкультурницы у нас есть и другие, — перебил Холмогоров. — Есть еще Лизунова, Вера Тимофеевна… Помнишь ее? Географичка… Ну и другие… Они внесут поправки в твою работу. Одна Татьяна Егоровна что стоит!

— Какая Татьяна Егоровна? Маслова, что ли?

— Да.

— Ну, не так страшен черт, как его малюют.

— Черт не страшен, а вот Маслова или Лизунова — страшны.

— Поживем — увидим. Я рад, что нашел тебя здесь. Спускайся вниз, поговорим подробней…

55. Педагогический совет

Первому заседанию педагогического совета Константин Семенович придавал особенно большое значение, а поэтому очень волновался. Волновался он еще и потому, что до начала оставалось полчаса, а Борис Михайлович всё еще не приехал.

Константин Семенович знал, что среди учителей существует скептическое отношение к его начинаниям, а кое-кто считает его даже прожектером. Присутствие завроно, как ему казалось, снимет это недоверие и придаст его докладу официальное значение, а значит, и избавит от ненужных сомнений и споров. Кроме того, Борис Михайлович должен был приехать пораньше, чтобы обойти всю школу и посмотреть, что сделано и куда истрачены отпущенные сверх сметы деньги.

Обещал приехать и Хмурый с секретарем партийной организации завода.

— Ну что, Константин Семенович? — спросила Ирина Дементьевна, входя в кабинет.

— Всё то же. На работе нет.

— Пришла Загоруйко и еще три дамы… не знаю фамилий…

— Волнуетесь, Ирина Дементьевна?

— Да как вам сказать… В общем, да. А почему, и сама не знаю.

— Михаил Петрович пришел? — спросил Константин Семенович, хотя отлично знал, что летчик с утра находится в школе.

— Да… На кухне дым коромыслом. Девочки настряпали пирожков — ужасное количество! С вашего благословения?

— Да.

— А вам за это угощенье не попадет?

— От кого?

— Ну, мало ли… И представьте, ребята тоже почему-то волнуются. Взвинтили себя… Вы в этом виноваты! Зачем такая подготовка? Ну подумаешь, педагогический совет! Мало ли их тут проводилось…