Другая школа - Дмитрий Сергеевич Ермаков
– За это двойки ставят, – сказал кто-то. – Это на ЕГЭ требуют.
Николай Николаевич нахмурился.
– Неправильный ответ, ребята.
– Такая тема есть в программе, – произнёс Тимофей, пожав плечами.
Он даже не задумывался, а с какой целью они вообще что-то учат. Надо – значит, надо. Зубри наизусть и не задавай лишних вопросов.
– Неправильный ответ, Маслов, – в голосе Ник-Ника зазвучали металлические нотки. – Жду ещё версии. Учитесь думать, ребята! Для того, чтобы стать грамотным человеком, мало знать правила, нужно их понимать.
Наконец, микрофон включила девушка с никнеймом «Эмилия Павлова».
– Можно попробовать? Я думаю так. С написанием слов «дол» или «гол» проблем нет. А вот с О и Ё после шипящих сложнее. На слух невозможно определить, что пишется после шипящих.
– Молодец, Эмилия! – Ник-Ник облегчённо вздохнул. – Да, дети, это так. Звук Ч всегда мягкий, а звук Ш всегда твёрдый. Поэтому и учим. А если на слух определить можно, то и правило не нужно.
И онлайн урок продолжился…
Из оцепенения Тимофея вывел звонок с урока.
– Домашнее задание: «учить параграф одиннадцать», – объявила Клавдия Родионовна.
Класс покидал кабинет в полной тишине. Многие шли понурые. Кирюха чудом смог вырвать «трояк», а вот Алина и Маша были мрачными, как тучи. Улыбалась только Камила.
«Ничему ты на таких уроках не научишься… – пронеслось в голове Тимофея. – Надо уходить в лицей. Обязательно».
Глава восьмая.
К концу подходило пятое дежурство Вики. Ничего особенного в этот день не случилось, обычная рабочая рутина. Девушка даже немного заскучала. И тут в кабинет вошёл молодой мужчина в хорошо пошитом Колюме, с пачкой бумаги под мышкой. Он машинально буркнул: «Здрасьте», потом включил ксерокс, стоявший в приёмной комиссии, и принялся копировать какие-то листочки. Странный посетитель даже не удосужился спросить, можно ли воспользоваться копировальным устройством. Даже не представился. Просто вошёл и занялся своими делами. Мужчина выглядел подтянутым, спортивным, но ужасно уставшим. Не удивительно, если учесть, что в школу педагоги приходили обычно к восьми утра.
Вика от такой наглости слегка опешила. Потом она решительно встала и подошла к копировальному аппарату.
– Простите, но это – ксерокс приёмной комиссии, – произнесла она строго.
– И часто вы им пользуетесь? – спросил мужчина, не оборачиваясь. – Раз в месяц? Два? А у меня каждый день письменные работы…
– У вас есть ксерокс в учительской! – воскликнула Вика.
– Ага. Один на всю школу. И там сейчас краски нет, – отозвался бесцеремонный гость, потом повернулся к Вике, смерил её хмурым взглядом и произнёс:
– Ладно, извините. Но иначе тут не выжить. С прежним дежурным у меня был негласный договор, я забыл, что в приёмной новый работник…
С этими словами мужчина протянул Вике руку.
– Игнатий Михайлович меня зовут. Можно просто Игнат. Фамилия – Псарёв. Я учитель истории в этой школе. А вас, я так понимаю, бросили на эту амбразуру?
Бесцеремонность Игнатия Михайловича застала Вику врасплох. С одной стороны, она испытывала огромное уважение к учителям, которые работали в лицее №1. Но к уважению примешивалась серьёзная доля зависти. «Это вам не 9Г учить», – размышляла Вика, наблюдая со стороны, как местные педагоги репетируют со своими учениками спектакли и песни. С другой стороны, манеры Псарёва категорически не нравились Вике.
Руку она не пожала и представляться тоже не стала.
– Очень приятно, – ответила она ледяным голосом. – Но у меня закончился рабочий день, я должна закрыть кабинет.
Игнат равнодушно пожал плечами, собрал свои бумажки и покинул приёмную комиссию.
Но когда Вика, переодевшись в уличную одежду, уже уходила из лицея, она услышала, как из актового зала зазвучала музыка. Сначала – флейта, потом – фортепиано, а следом раздался рёв электрогитары. Но, как ни странно, эти три инструмента звучали гармонично.
Заинтригованная, Вика подошла к дверям и заглянула в зал. Там на сцене, освещённой несколькими софитами, репетировал ансамбль из пяти человек. Барабанщик сидел за установкой, но пока не играл. Ещё на табуретке сидел и разминался музыкант с контрабасом. Оба музыканта, судя по всему, учились в старших классах. А на переднем краю сцены стоял с гитарой наперевес Игнатий Михайлович, и перебирал струны электрогитары. Рядом стояла высокая светловолосая девушка, она держала в руках флейту. Ещё одна дама в платье играла на фортепиано. Она была старше всех.
«Скорее всего, учительница музыки», – подумала Вика.
– Так, ребята. Все готовы? Погнали! – воскликнул Игнат.
И ансамбль заиграл. Звучало это красиво. Завывания электрогитары переплетались с мощными басовыми нотами. Всё это наслаивалось на сложный и разнообразный ритм. А потом гитара умолкала, и в полную силу звучали флейта и фортепиано. Так ансамбль сыграл несколько тактов, а потом гитара затихла, флейтистка подошла к микрофону и запела. Голос у девушки был невероятный. Мощный, глубокий меццо-сопрано. А вот на каком языке поёт девушка, Вика поняла не сразу:
– Ух ты, да это ж итальянский!
Песня, которую исполнял коллектив, в самом деле, была написана на итальянском.
Увидев Вику, музыканты остановились. Только барабанщик продолжал отбивать ритм, не сообразив сразу, почему остальные сделали паузу.
– О, а вот и зрители! – воскликнула вокалистка. – Здравствуйте!
– Неужели в шесть вечера в школе есть кто-то, кроме нас? – заметила с улыбкой пианистка, повернувшись к Вике. – Да вы не стесняйтесь. Проходите
– Нет-нет, спасибо. Я пойду… – буркнула Вика и поспешно покинула здание лицея.
Но всё время, что девушка ехала домой, в её голове вертелось изумительно соло флейты. А ещё она снова и снова вспоминала Игнатия Псарёва: «Всё-таки, что-то в нем есть!».
«В шесть часов вечера, после уроков, репетировать… – размышляла она. – Круто. Он грубоват. Но он крут».
И когда Вика засыпала, она снова и снова прокручивала в голове диалог с Игнатом Псарёвым.
«Скорее всего, он просто слишком устал, – решила она. – Поэтому и вёл себя так нахально. Это понятно».
Проснувшись утром, Виктория углубилась в интернет. Спешить ей было некуда, во вторник у неё было всего два онлайн занятия, и те во второй половине дня. Так что она с наслаждением провалялась в кровати до десяти утра, а потом начала поиск информации об Игнате Псарёве и о его ансамбле. На официальном сайте школы о них было написано очень кратко: да, есть такой учитель; да, есть такой коллектив «Ренессанс». И не более того. Но на помощь пришли социальные сети. Найти страницу школьного ансамбля оказалось не сложно.
Выяснилось следующее. Игнату, лидеру и организатору ансамбля, двадцать шесть, не женат. Пианистка Мария Карловна Зельцерман, как и предполагала Вика, работала в лицее учителем музыки.
На остальных инструментах играли ученики десятого класса: Кристина, Иван и Эдгар. Но Вику интересовали не они, а Игнат.
Она перелистывала одну фотографию за другой. Вот Игнат в классе, ведёт урок. Он энергично жестикулирует, а
