Ирина Зартайская - Он мне приснился. Тени
Но Янка, кажется, на её слова и внимания не обратила.
– Говорят, с умалишёнными нужно соглашаться, – сказала она и махнула рукой в сторону дороги. – Что ж, предлагаю пойти купить конфет и раздать их бедным детям из соседних особняков!
– Отличная идея! – воскликнул Марк. – Только не шоколадных – они на такой жаре растают.
Кира чуть заметно улыбнулась и взглянула на Янку.
– Я умываю руки, – Янка безнадёжно покачала головой.
Марк протянул руку Кире.
– А я предлагаю умыть не только руки, но и всё остальное!
– Хочешь купаться, так и скажи, – одёрнула его Янка.
Марк, почтительно поклонившись до земли, произнёс:
– Милые дамы, не соблаговолите ли составить мне компанию и искупаться?
Кира ответила таким же поклоном, а Янка хлопнула Марка по спине.
– Смотри не упади, – сказала она и подмигнула Кире: – Давай кто быстрее до речки!
Кира засмеялась и подруги, держась за руки, побежали к воде.
Правда, конфет ребята покупать не стали. Решили обойтись без подвигов. Зато после этого разговора тонкая ниточка, связывавшая Киру и Марка, укрепилась. Вообще, после происшествия на реке они не сказали друг другу ни слова наедине. Да это было и не нужно: ведь каждый взгляд говорил больше, чем тысяча слов.
Кира сидела в комнате и смотрела на сгущавшиеся за окном сумерки. Янка пошла к бабушке за чаем. Кира думала о соседних домах. Их окна горели тёплым оранжевым светом и казались удивительно уютными. Так всегда бывает, когда среди темноты вдруг высвечивается какое-нибудь окошко. Особенно если это кухня. Наверное, тем, кто там живёт, очень-очень хорошо. Они пьют чай, который намного вкуснее обычного, говорят друг с другом ласково, и вокруг них летают прекрасные бабочки.
Кира рассмеялась своим мыслям.
В дверях показалась Янка с двумя дымящимися кружками в руках.
– Смех без причины – начала было она, – признак…
– Знаю-знаю, чей это признак, – остановила её Кира. – Смотри кипяток не разлей, а то все признаки ожога тебе обеспечены.
Янка осторожно, не отрывая взгляда от чая, дошла до кровати и передала одну кружку Кире.
– Спасибо. Как там бабушка?
Янка устроилась напротив.
– Как всегда, что-то готовит, – ответила она. – Знаешь, я у Марка его айпод попросила. А то мы тут с тобой совсем как дикари живём.
– Здорово, – обрадовалась Кира. – А что у него там за музыка? Ты уже слушала?
– За кого ты меня принимаешь? Я без тебя и шагу не ступлю. Вот, держи.
Янка протянула Кире айпод. Кира улыбнулась: она знала, что Янке было просто лень соображать, как с ним обращаться. Кира сделала вид, что сосредоточенно думает.
– Вуаля, – сказала она наконец, нажав единственную кнопку в центре, и посмотрела список песен. – Ого, да у него тут одна классика!
Янка отставила кружку в сторону и подсела поближе.
– Да ладно! А нормального ничего нет?
Кира отрицательно помотала головой.
Янка вздохнула и откинулась на подушки.
– Ладно, – сказала она голосом приговорённого к казни. – Врубай что есть.
Кира дала один наушник Янке, второй взяла сама. Он неприятно зашипел, и через секунду на девочек обрушился целый оркестр всевозможных музыкальных инструментов. Ещё секунда – и в ушах зазвенел прекрасный женский голос.
– А что, красиво, – крикнул Янка. – Это что за песня?
– Георг Фридрих Гендель. Опера «Александр». Ария… дальше на итальянском, – прочитала Кира. – И незачем так орать, не забывай, что у меня наушник только в одном ухе.
– Прости, – снова крикнула Янка, и тут же перешла на шёпот: – Хорошо поёт Гендель.
Так они сидели, прихлёбывая чай, слушали музыку и молча смотрели в окно. Ночь уже вступила в свои права, и теперь там с трудом можно было что-то различить. На фоне тёмного неба вырисовывались неровные силуэты деревьев. Над ними повисла белая луна, которая то и дело пряталась в листву. А окна соседних дач по-прежнему горели тёплым оранжевым светом.
Кира шла по многолюдной улице, но чувствовала себя ужасно одинокой. Справа, слева, впереди и сзади – никого. Она одна, и мир только для неё. Это её пугало. Как же она встретит здесь Марка, если этот мир не для него? Она шла и не видела никого, а Марк был совсем в другом измерении и тоже ничего и никого не видел. Как же могут пересечься два совершенно разных мира?
Кира услышала музыку, она звала её и в прошлое, и в будущее. Наверное, музыка – самое простое доказательство того, что время идёт так быстро, плавно – и незаметно проходит. Как мелодия. Вот она звучит – ты её слушаешь, но вот она замолкает, и ты уже силишься вспомнить её. Так и в жизни. Только тебе показалось, что ты начал вникать в неё, постепенно осознавать её смысл, как она прекращается или замирает. Просто человек перестаёт жить где-то внутри себя. Он путается в бесконечности слов, неба и океана. Перестаёт осознавать то, что вокруг него, а то, что в нём самом, просто забывает. И в этот момент его сердце начинает биться беззвучно. Оно не останавливается, его просто становится не слышно. Человек сам его не слышит.
Кире казалось, ещё минута – и она перестанет ощущать себя. Забудет, кто она и зачем она здесь. Ей стало тяжело дышать, перед глазами всё поплыло – ужасное состояние, его необходимо было преодолеть, но с каждой секундой оно становилось всё более невыносимым.
Вдруг стало тихо. Кира протянула руку в другой мир, и кто-то дотронулся до её пальцев. Это был Марк.
На следующее утро девочки снова отправились в муниципальное управление.
Оказалось, что участок действительно выкупил Петухов Сергей Александрович. Это Янка узнала у тётенек за шоколадку.
– Спорим, – сказала она Кире, – тётя Зина ни кусочка не даст той, которая в очках? Сама всё съест.
– Тебе надо в Африку ехать, о голодных заботиться, – засмеялась Кира.
– Да, я такая. Чересчур добрая и заботливая, – Янка молитвенно сложила руки. – Погляди, у меня ещё нимб не появился?
– Пока нет. Хотя, погоди, а это что?
Кира озабоченно разглядывала Янкину голову.
– Ну точно, – резюмировала она. – Рожки.
Янка махнула на подругу рукой.
– Да ну тебя, – она машинально провела рукой по волосам. – Я, конечно, не ангел, но и до чёрта мне ещё далеко.
Кира согласилась. Тем более что стремление Янки, пусть даже и корыстное, вернуть посёлку футбольное поле, её действительно восхищало.
– И что теперь, мой генерал? – спросила она.
– Теперь дело за Марком. Он поговорит с мамой и всё уладит. Точнее, тётя Таня всё уладит. Она же у него хорошая, для будущей невестки всё сделает.
И Янка подмигнула смутившейся Кире.
– Да ладно, не переживай. И тебе жениха найдём. Вот поле вернём, все парни из соседних садоводств к нам слетятся!
Кира уже давно хотела всё рассказать Янке, но так и не решалась. Вот и сейчас она стояла, растерянно глядя на подругу. Но та как будто ничего не замечала. Янка всегда была такой: обратить внимание на тех, кто был рядом, а уж тем более заметить какие-либо перемены в поведении близких, было для неё сродни героическому подвигу.
– Всё, дорогая, – сказала Янка. – Хватит тут стоять, как витязи на распутье. Пошли, я нам кое-что на вечер запланировала.
– Что, сегодня играем в переводного? – рассмеялась Кира.
– Ты обо мне слишком плохого мнения, – надулась Янка. – Вообще-то, у меня немного больше фантазии.
Кира вопросительно смотрела на подругу. Та взяла её под руку, и они зашагали в сторону дома.
– Устроим сегодня ночь пожирателей бутербродов, – продолжала Янка заговорщическим тоном. – У нас под крышей чердак есть. С широкой такой дверью.
– И что, – спросила Кира. – Будем всю ночь есть бутерброды в окружении старого пыльного хлама? Заманчиво…
– А вот и не хлама, – прищёлкнула языком Янка. – Это у других там разный мусор навален, а у нас – сено. А знаешь, как оттуда звёзды видно? Эх ты, а ещё романы читаешь!
Кира представила себе звёздное небо и невольно улыбнулась. Конечно, это совсем другое дело…
– И Марка позовём, – добавила Янка. – У него, вроде, подзорная труба есть.
Чердак оказался удивительно уютным. Кира и Янка заранее запаслись тёплыми пледами, одеялами и термосом, который дала им в нагрузку бабушка.
– А вот и одуванчиковое варенье, – сказала Варвара Александровна. – Вкусное получилось, сладкое. Значит, с любовью сделано.
Янка кивнула.
– А как же, мы же тебя любим, и ты нас, кажется, тоже. Так что возьми, пожалуйста, термос с супом обратно.
– Ну нет, – воспротивилась было бабушка. – А вдруг оголодаете, замёрзнете?
– Ты нам ещё курицу в фольгу заверни, – проворчала Янка. – Мы же не на Колыму собираемся, а на чердак. Захотим поесть – спустимся!
Бабушка безнадёжно развела руками:
– Ну что мне с вами делать?!
– А ничего не делать, – Янка чмокнула бабушку в щёку и стала взбираться по чердачной лестнице. – Не скучай.
