Ирина Пивоварова - Однажды Катя с Манечкой
Теперь водила Нинка.
На этот раз Катя с Манечкой уже вдвоём побежали домой и стали блеять с балкона. А потом спустились и как ни в чём не бывало побежали выручаться.
— Послушайте, у вас и вправду коза поселилась? — сказал Костя. — Что же вы раньше скрывали?
— Она не настоящая, не настоящая! — закричала Нинка. — Она у них заводная!
— Вот ещё, заводная! Да она у нас книжки читает, считает до десяти и даже по-человечьи умеет разговаривать. Вот мы пойдём её попросим, а вы тут стойте, слушайте.
Катя с Маней прибежали домой, присели за балконной решёткой и в один голос заблеяли:
— Ма-а-ма! Ма-а-ма!
— Ну как? — высунулась Катя. — Нравится?
— Подумаешь, — сказала Нинка. — "Мама" каждый дурак может сказать. Пусть стишок какой-нибудь прочтёт.
— Сейчас попрошу, — сказала Маня, присела на корточки и на весь двор закричала:
Наша Таня громко плачет:
Уронила в речку мячик.
Тише, Танечка, не плачь:
Не утонет в речке мяч.
Старушки на лавочках недоуменно завертели головами, а дворник Сима, которая в это время старательно подметала двор, насторожилась и подняла голову.
— Ну как, правда, здорово? — сказала Катя.
— Потрясающе! — скорчила хитрую рожу Нинка. — Но только я ничего не слышу. Попроси, чтобы ваша коза погромче стихи читала.
Тут Манечка как заорёт благим матом. А поскольку у Мани голосок был что надо, и когда Маня старалась, то могла реветь, так, что стены тряслись, то неудивительно, что после стишка про плаксивую Танечку из всех окон с возмущением стали высовываться людские головы, а Матвей Семёнычева Альфа, которая в это время бегала во дворе, оглушительно залаяла.
А уж дворник Сима… О ней и говорить не приходится! У неё и так с детьми Сковородкиными отношения были не из лучших. Они Симе до смерти осточертели своими выходками.
Поэтому, услышав нечеловеческие вопли с балкона восемнадцатой квартиры, Сима прямо со своей метлой бросилась в подъезд и стала колотить кулаками в дверь восемнадцатой квартиры.
А вреднейшая Нинка, довольная, что ей так хорошо удалось проучить Сковородок, проводив взглядом разгневанную Симу, как ни в чём не бывало сладенько сказала:
— Молодец ваша коза! Отлично стихи читает! А сейчас я ей кое-что прочту.
И, приплясывая, и высовывая язык, но не забывая при этом поправлять на голове голубой капроновый бантик, хитрая, вредная Нинка очень противно запищала:
Обманули дурака
На четыре кулака!
Обманули дурака
На четыре кулака!
А потом сказала Косте:
— Вот видишь, я же тебе говорила, зачем ты с ними дружишь, с такими Сковородками? Я бы лично с ними ни за что не дружила! Просто даже смешно, какие они глупые! Думают, я в их козу так и поверила.
НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЛОВИТЬ КРОКОДИЛОВ
Однажды Катя с Маней долго ждали воскресенья. Они были уверены, что в воскресенье непременно должно случиться что-то интересное и замечательное.
Но ничего интересного и замечательного в воскресенье не случилось.
С утра шёл дождь.
Валентин Борисович отправился в шахматный клуб, а Вероника Владимировна — к тёте Лене Кулебякиной дострочить на машинке платье.
— Я ухожу. Катя, смотри не обижай Маню. Не забудьте убрать постели, вымыть посуду, а также пол на кухне.
— Мама, но ведь сегодня воскресенье!
— В воскресенье тоже надо посуду мыть, — сказала Вероника Владимировна, взяла зонтик и ушла. А Катя и Маня мрачно уставились друг на друга.
— Вот тебе и воскресенье — сказала Катя. — Замечательно, постели стели да посуду мой! Я тарелки эти гадкие возьму и все перебью. Пусть знают, как в воскресенье уходить и нас одних оставлять!
— А я постели с балкона выкину! А пол нарочно грязными ботинками затопчу! Надоела мне такая жизнь! Только постели мой да полы стели!..
— Нет, надо что-то интересное придумать, — сказала Катя.
— А что?
— Садись и думай.
Катя с Маней сели на постель и стали думать.
Маня сильно наморщила лоб и уставилась на подоконник, где стояли игрушечные заводные часы и кактус. А Катя сдвинула рыжие брови и подёргала себя за косичку.
— Придумала! — закричала Манечка. — Мы спечём пирог и его съедим!
— Ну вот! Чего ещё от тебя дождёшься?!
— Тогда пойдём во двор. Там вчера Нинка рубль нашла.
— Подумаешь, рубль! Это неинтересно. Надо с Костей посоветоваться. Костя сразу интересное дело придумает.
Решено — сделано. Сестры побежали во двор.
— Так, — сказал Костя. — Не вертитесь и не трещите, как сороки. Дайте сосредоточиться…
Костя сделал важное выражение лица, положил руку на лоб…
— Всё ясно, — сказал он. — Мы втроём залезем в вулкан.
— И я с вами! И я с вами! — закричала Нинка Кукушкина.
— В вулкане здорово, — сказал Костя. — Я в журнале "Знание — сила" про одного учёного-вулканолога читал, как он в действующий вулкан лазил. Он туда залез, а обратно не вылез. Его камнем убило.
— Ой, мы в вулкан не хотим! — испугались Катя с Маней. А Нинка сказала:
— И я не хочу. Я не люблю, чтобы камни извергались.
— Ну, тогда можно кругосветное путешествие на плоту совершить, — сказал Костя. — Я в журнале "Техника молодёжи" читал, как один англичанин на плоту три года вокруг Земли плавал.
— Целых три года? — поразилась Катя. — А кто за нас в школу пойдёт?
— Да в океане в сто раз лучше, чем в школе! обиделся Костя. — Купайся, под солнышком жарься!.. А пить захочешь — бери рыбу, выжимай и пей на здоровье!
— Я однажды выжимала, — сказала Нина. — Только не рыбу, а сливу. Она сладкая была.
— Не хотим мы рыбу выжимать! — возмутились Катя с Маней. — Что она, мочалка, что ли? Не поедем мы на плоту. Другое что-нибудь придумай.
— Не хотите — как хотите. Давайте тогда на морское дно в батискафе спустимся. Или нет, в космос полетим.
— В космос детей не берут, — сказала Нинка. — Собак берут, а детей нет.
— А мы незаметно прокрадёмся.
— А нас в ракете увидят.
— А мы под стол спрячемся.
— Нет, под стол не выйдет, — сказал Костя. — Как станем невесомыми, сразу из-под стола вылетим. Тут нас все и увидят. Знаете что, можно в пещеру залезть. Это тоже интересно. Там мыши летучие летают. Вода со стенок капает. Сталактиты царапаются.
— Какие ещё сталактиты? — ахнула Манечка.
— Ничего не знает! — сказала Нинка. — Ну длинные такие! Вниз головой с потолка свешиваются!
— Не хочу сталактиты, — захныкала Маня. — Я их боюсь. Лучше в нашем дворе что-нибудь совершить.
— Давайте баобаб посадим! — оживился Костя. — Если в нашем дворе один баобаб посадить, из него целый лес баобабов получится! Все нас за зелень и насаждения хвалить станут.
— Да ведь баобабы в Африке растут, — сказала Нинка.
— А мы за саженцами туда съездим. Кстати, моих родителей повидаем и наловим крокодилов для Московского зоопарка.
— Кость, а нельзя кого-нибудь поймать, чтобы не кусался?
— Чтобы не кусался — это неинтересно, — сказал Костя. Что же тут замечательного?
— Ко-о-стя! — разнеслось по двору. — Ко-остя, иди домой!
— Тётя зовёт, — сказал Костя. — Сейчас в булочную бежать заставит. Ну, иду, иду, тётя Глаша, чего кричите?
Костя встал и направился к подъезду. А с ним ушла Нинка. Катя с Маней остались одни.
Катя, скоро мама придет, а у нас еще постели не убраны, — сказала Манечка. — Пойдём уберём, а то она ругаться будет.
— Ладно уж, пошли, — недовольно сказала Катя. — Надо ещё посуду вымыть и пол этот дурацкий…
— А я люблю мыть пол, — вдруг сказала Манечка. — Он хоть не царапается. И вниз головой не свешивается. И никуда в темноте лезть не надо с мышами. Его вымоешь — он чистый будет, и на нём можно сидеть с Мышкиным и книжки читать.
Они пошли домой. А через час вернулась Вероника Владимировна. Она была какая-то мокрая, недовольная и усталая.
— Ну, что, на кухне, конечно, грязи по горло? И пол как в зоопарке? — ещё из прихожей крикнула она.
Вероника Владимировна устало сняла туфли, надела тапочки, хмуро вошла в кухню… и остановилась потрясённая! Посуда была вымыта. Пол — тоже.
— Ну уж постели наверняка не застелили!
Но нет, и постели были аккуратно застелены. И даже Зюзя и Бобик не валялись на полу, а чинно сидели на своих стульях вокруг обеденного игрушечного стола вместе с коровой Маришей, крокодилом Геной и жёлтыми зайцами.
Глаза у Вероники Владимировны вдруг из зелёных в точечку стали светло-коричневые, как осенние листья в лесу, и засветились мягким золотистым светом.
— Боже мой, что делается! — воскликнула она. — Дети мои, что с вами? Я вас не узнаю. Может, всё это папа сделал?
— Папа ещё не вернулся. Мы сами всё убрали.
