Леонид Пантелеев - Республика Шкид (сборник)

Проснулся Петька, голову поднял:

– Чего?

Говорит Федор Иваныч:

– Пришли за тобой из милиции.

Упала Петькина голова на подушку. Охнул Петька.

– Пришли, – говорит Федор Иваныч, – за тобой из милиции, по какому делу – неизвестно… Так… Вставай, одевайся.

Стал Петька одеваться. Руки у Петьки дрожат. Ноги дрожат. Ноги в штанины не попадают. Нехорошо Петьке.

«Зачем, – думает, – из милиции пришли?.. Неладное что-то».

Оделся Петька, пошел за Федором Иванычем.

Приходит и видит: сидит в конторе милиционер. Пожилой. Усатый. С папкой под мышкой.

Встал милиционер и спрашивает:

– Этот?

– Этот, – отвечает Федор Иваныч.

– Ну так разрешите забрать его, – говорит милиционер. – Идем, гражданин.

Пошли. Не понимает Петька – куда и зачем. А милиционер, хоть и старый, а идет быстро. Петьку еще подгоняет.

– Живей, – говорит.

Хочет Петька спросить, за каким делом его в милицию вызывают. Хочет спросить и не смеет. Очень уж серьезен старик. Осмелился все-таки Петька, спросил:

– Зачем, – говорит, – ведете вы меня, извиняюсь?

Отвечает милиционер:

– Сам знаешь.

Сухо отвечает, по-казенному.

Очень быстро до базара дошли. Петька по старой привычке в самую толпу хотел нырнуть, – схватил его милицейский за плечи.

– Куда? – говорит. – Куда бежишь?.. Стороной обойдем, не рыпайся.

Стороной обошли, в пикет попали.

Ввел милиционер Петьку в пикет, в комнату начальника. Начальник за столом сидит, курит, кольчики пускает. С начальником гражданин сидит – немолодой уж, красноносый. Смотрит Петька в лицо гражданина и вспоминает: что-то в лице гражданина знакомое…

«Не тот ли, – думает, – у которого я на прошлой неделе банку варенья украл? Или тот, у которого уздечку намеднись тиснул?.. Нет, не тот».

И вдруг взглянул Петька повнимательнее на нос гражданина и сразу вспомнил:

«Так это ж часики… Это ж пьяный который…»

Он самый. И нос тот же, и глаз косоватый; только усы не трясутся: уныло висят усы, книзу висят.

Говорит начальник такие слова:

– Отвечай, – говорит, – по чистой совести. Украл ты или нет часы у гражданина Кудеяра?

Передернуло Петьку, однако сдержался и виду не подал.

– У какого Кудеяра? – спрашивает.

– У Семен Семеныча Кудеяра. Вот у этого самого гражданина.

Поглядел Петька на гражданина, головой покачал.

– Первый раз вижу.

– Не ври, – сказал начальник. – Врешь ведь. Второй раз видишь.

– Ей-богу, первый.

Говорит начальник, как будто читает:

– Гражданин Семен Семенович Кудеяр заявляет о пропаже золотых часов, которые были похищены у него в камере номер три нашего пикета. Правда?

– «Правда»! Какая правда?

– Такая. Гражданин Кудеяр, узнаете вы этого малого?

– Узнаю, – отвечает усатый.

И таким ужасно пискливым голосом отвечает. Вчера басом орал, а сегодня пищит, как птенчик.

– Узнаю, – пищит. – Он самый…

– Ну так как же? – спрашивает у Петьки начальник. – Отдашь ты часы или нет?

– Какие часы?

– Такие! – рассердился начальник. – Такие! Отдашь или нет?

Рассердился и Петька.

– Откуда, – говорит, – я вам возьму часы? Не видел я никаких часов и видеть не желаю. Нет у меня ваших часов.

Усмехнулся начальник и говорит:

– Посмотрим, – говорит. Стукнул кулаком по столу. – Эй, – кричит, – товарищ Ткаченко!

Открывается дверь, и входит Петькин знакомый – кучерявый милиционер.

– Слушаю, – говорит. – Зачем звали?

– Затем, – говорит. – Обыщи с ног до головы этого типа. Отыщи часы.

– Ой! – говорит кучерявый. – Так этот же тип – мой старый знакомый. Я его вчерась в приют Клары Цеткин провожал. Прямо скажу – сознательный тип. Честный! Но если приказываете – обыщу, труда не представляет. Можно.

Наседает кучерявый на Петьку. Но на этот раз ничуть не боится Петька. Смешно Петьке. Ломается еще даже.

– Нет, – говорит. – Оставьте, пожалуйста. Обыскивать я себя не дам. Права не имеете.

И нарочно за карман хватается.

Закричал тут начальник:

– Так?!

И пискливо закричал гражданин Кудеяр.

– Боится! – закричал. – Ей-богу, боится! Обыщите его, люди добрые! Отыщите часы мои…

Вскочил тут начальник. Схватил Петьку за руки повыше локтей, крепко схватил, не вырваться Петьке.

– Обыскивай, Ткаченко! – кричит.

Стал кучерявый Петьку обыскивать, стал за карманы хвататься, в карманы залез, за пазухой пошарил – нет часов.

– Нету, – говорит кучерявый.

Опешил начальник.

– Как же так? – спрашивает. – А?.. Может, вы сочиняете, гражданин Кудеяр?

– Конечно! – закричал Петька. – Конечно, сочиняет. Никаких у него часов не было. И быть не могло…

– Нет, – говорит Кудеяр. И чуть не плачет. – Нет, – говорит. – Не вру. Были у меня часы с серебряной цепочкой. Ей-богу, были… Вот и цепочка даже осталась. Глядите…

Вынул усатый цепочку, поболтал перед всеми. Видят все: правда, цепочка. И разные штучки болтаются, брелоки подвесные бренчат. Слоники разные, лошадки, подковки и между всем – зеленый камень-самоцвет в виде груши.

– Странно, – говорит начальник. – Ей-богу, думаю я, что вы заливаете. При чем тут цепочка?

И в Петьку – пальцем.

Засмеялся Петька.

– Ну и чепуха, – говорит. – Как же я мог взять у тебя часы, когда сидел я на замке в одиночной камере? Сидел я совершенно один.

– Правильно, – говорит начальник. – Это, – говорит, – очень подозрительно. Вас, – говорит, – гражданин Кудеяр, за клевету можно привлечь. А? Что вы на это думаете?

Заплакал тут гражданин Кудеяр. Потекли горячие слезы из его косоватых глаз.

– Бог с вами, – говорит. – Но только погибли мои часы безвозвратно. Но не хочу я по уголовным законам судиться и лучше уйду.

Напялил гражданин Кудеяр шапку, поклонился начальнику, всхлипнул и вышел из комнаты.

А Петька серьезный стоит и смотрит обиженно. Оскорблен ужасно. Молчит.

– Прости, – говорит начальник, – ошибка вышла, наглая клевета. Товарищ Ткаченко, отведи его снова в приют Клары Цеткин. Не имеем мы права задерживать воспитанника ихнего.

– Ладно, – говорит кучерявый. – Это можно. Идем, шпана ненаглядная.

Вышли они из пикета. Дошли до базарной площади.

На площади кучерявый остановился и говорит:

– Иди-ка ты, – говорит, – шпана, один. Дорогу ты знаешь, не спутаешь. А в честности твоей я вчера уверился. Иди, брат… А я домой схожу. У меня жена именинница.

Повернулся кучерявый и зашагал в другую сторону.

А Петька постоял, постоял и к приюту пошел.

Базар миновал. По улице идет. И вдруг слышит – кто-то его сзади окликнул. Обернулся, видит – бежит за ним гражданин Кудеяр. Бежит и рукой машет. Стой, дескать, на минутку.

Стал Петька. Ждет. И тут начинается такая чепуха.

Подбегает Кудеяр к Петьке и бухает в ноги. Падает на колени и кричит:

– Голубь драгоценный! – кричит. – Умоляю! Отдай мои часики! Детки у меня голодные, жена больная… Век я тебе благодарен буду. Три рубля подарю. Отдай, голубь…

Засмеялся Петька, ничего не сказал, пошел. Кудеяр же с колен поднялся, за ним побежал. Петьку нагнал, за плечо хватается.

– Отдай! – кричит. – Отдай, ради бога!..

Вырвался Петька.

– Уйди! – говорит. – Отстань… Не видать тебе своих часиков, как ушей. Не получишь ты их. Понял?

Всполошился гражданин Кудеяр.

– Ах, так? – кричит. – Так? Так я на тебя жаловаться буду. Я на тебя в суд жаловаться буду… По статье закона.

– Жалуйся, – говорит Петька. – Жалуйся, пожалуйста, все равно никто не поверит тебе. Врешь, скажут, старая пьяница.

Сказал Петька и пошел не оглядываясь. И до того Петьке весело стало – смешно… На все свои горести наплевал. Идет, а ноги танцуют. Ноги идут, вытанцовывают:

– И-эх-та. Да-эх-та…

Мечтает Петька.

«Смоюсь, – мечтает. – При первом случае. Сегодня же ночью. На двор проберусь – часики выкопаю, а там через забор перемахнуть – пара пустяков… Митькой звали…»

Замечтался Петька и не заметил, как до Введенской дошел. К приюту подходя, оглянулся зачем-то. Оглянулся и видит – крадется за ним по пятам гражданин Кудеяр. Оглянулся Петька еще раз – нет Кудеяра, за угол, наверно, спрятался.

«Ах ты, – думает Петька, – старое чучело… Следишь!»

Хотел Петька еще раз оглянуться, но в это время над самой Петькиной головой загремело:

– Эй! Поберегись!

И лошадиная морда чуть не врезалась в Петькин затылок.

Петькино счастье – успел отскочить. А не то раздавил бы его своими копытами громадный битюг.

Целый обоз с дровами ехал по улице. Ломовики нахлестывали лошадей, кричали и отчаянно ругались… Телеги с дровами, громыхая, проезжали мимо Петьки.

«Куда это? – подумал Петька. – Куда это везут такую уйму дров?»

И до того любопытно ему стало, что подошел он к переднему извозчику и спросил его:

– Куда это, дяденька, везете вы столько дров?

– В приют, – ответил извозчик. – В приют Клары Цеткин.