У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно
– Когда? – проговорила она прерывающимся голосом.
Это случилось дней десять назад, когда Лалага с Ирен были слишком поглощены сменой ролей и не осознавали, что Тильда как-то уж слишком часто присутствует на репетициях, а Франческо так и поедает её глазами.
Но сам он никогда не решился бы сделать первый шаг. Парень прекрасно понимал, что у них слишком большая разница и в возрасте и, прежде всего, в социальном положении, а потому знал своё место.
Социальные барьеры начали рушиться, когда приехал оркестр. Если взрослые отдыхающие могли танцевать с островитянами и «Друзьями Фесписа», почему им двоим нельзя? Настал момент, когда Тильда пригласила молодого актёра на танец, а тот, прежде чем принять предложение, смущённо покраснел, как девчонка.
– Вы танцевали танго? – этот танец теперь для Лалаги был неразрывно связан с концепцией запретного плода, иначе говоря, греха.
– Нет, медленный танец. И после отошли от танцпола и спустились к причалу, чтобы поглядеть на звёзды.
Луна отражалась в море, с площади доносилась музыка, где-то в темноте сладко благоухал отцветающий жасмин. Охваченная романтическим настроением Тильда, не слишком раздумывая, тихо взяла Франческо под руку и положила ему голову на плечо, как всегда делала, когда ходила в кино с Джорджо.
Но Франческо было уже не тринадцать с половиной. Очевидно, он истолковал этот жест как приглашение или, по крайней мере, разрешение. Он притянул её голову к себе, она подняла глаза и – не могу поверить, что это происходит со мной! – они поцеловались.
– Он хорошо целуется? – выдохнула Лалага, на мгновение забыв обо всем остальном.
– Да как ты не понимаешь! – дёрнулась Тильда. – Мы целовались, как взрослые, рот в рот, со слюной. Три раза. А теперь он умер от заразной болезни.
Она взглянула на младшую сестру, словно пытаясь найти в ней защиту от собственных страхов. Но взволнованная Лалага едва могла говорить. Она лишь чуть слышно пробормотала:
– Мы прямо сейчас вернёмся домой и всё расскажем папе.
Тильда с горящими глазами вскочила с сиденья:
– Даже и не мечтай. Об этом никто не должен знать.
– Но...
– Что мы им расскажем? Что я целовалась с мужчиной? Ты в своём уме? Я целовалась со взрослым, с актёром. Только не с настоящим американским актёром – я целовалась с бродягой, с нищим. Вспомни, что они устроили из-за Джорджо! А на этот раз будет настоящая трагедия. Нет, они не должны знать, я этого не перенесу.
Тыльной стороной ладони она утирала слезы, катившиеся по щекам. Лалаге стало безумно жалко кузину.
– Ты была сильно влюблена в Франческо? – спросила она. – Мне кажется, я ничего подобного не заметила.
– Не знаю, была ли я влюблена, – сказала Тильда неуверенно. – Если честно, не думаю. Я жалела его. И потом, мне, наверное, захотелось вернуть то, что я чувствовала с Джорджо. Не смотри на меня так! Этого бы не случилось, если бы Джорджо меня не предал. Я люблю его, а не Франческо. И ещё... Можешь сколько угодно говорить, что я бессердечная, но когда на следующий день в театре я увидела, как в комическом финале его с этим красным носом-шариком пинают ногами на виду у всех, как он катается по земле и воет, словно побитая собака, мне стало стыдно за то, что случилось. С другой стороны, после той ночи он тоже не искал со мной встречи.
– Бедняга Франческо! – вздохнула Лалага. Её сердце было переполнено состраданием.
– Веришь ли, мне тоже очень жаль. Думаешь, легко было после того, как его отвезли в больницу, делать вид, что ничего не происходит? – всхлипывала Тильда. – Мне так жаль! Но это не моя вина. Как я, по-твоему, должна была поступить? Обрядиться в чёрное, как вдова?
Лалага протянула ей свой носовой платок.
– И что нам теперь делать?
– Ничего, – ответил кузина решительно.
– Тогда зачем ты мне все это рассказала?
– Потому что ты моя двоюродная сестра, нет? Слушай, ты единственная, кто об этом знает, – настаивала Тильда.
– Но в этот раз ты точно должна поговорить с кем-то из взрослых...
– Нет!
– Хотя бы с папой. Это слишком серьёзно. Ты не можешь решать сама...
– Это ТЫ не можешь решать, рассказывать или нет. Это МОЙ секрет. Если ты кому-нибудь расскажешь, я тебя убью и ты попадёшь в ад. Ты хоть помнишь, что клятву давала? Ты же клялась жизнью близнецов! Хочешь, чтобы с ними случилось что-то ужасное?
– Да ведь это с тобой может случиться что-то ужасное!
– Тьфу! Ты хуже, чем
