Рассказы о великих днях - Мануэль Владимирович Большинцов
Они подошли к шалашу.
— Садитесь, отдыхайте, — показывая на размётанную по поляне, недавно скошенную траву, пригласил Владимир Ильич.
А сам присел у своего стола — широкого пня, — нетерпеливо вскрыл конверт и принялся читать письмо. Он читал, вооружившись карандашом, делая какие-то пометки, приговаривая: «Так, так, хорошо… Значит, съезд идёт. Эх, как досадно, что приходится сидеть здесь!»
Тут Ершов разрешил себе вставить слово:
— Нельзя вам, Владимир Ильич! Шпики Керенского буквально на каждом шагу вас дожидаются.
— И всё-таки досадно. — Владимир Ильич снова начал перечитывать письмо. — Съезд проходит в очень сложной обстановке… — задумчиво произнёс он.
Ершов решил, что Ленин обратился к нему:
— Не беспокойтесь, Владимир Ильич, — всё будет в порядке.
— Безусловно, — уверенно сказал Ленин. — Такой пламенный рулевой, как Сталин, поведёт прямо к цели.
Владимир Ильич склонился над бумагой и начал быстро писать. Ершов понял, что он пишет ответное письмо Сталину. Не отрывая глаз, смотрел он на Ленина.
Ленин писал. По временам он задумывался, прищурясь глядел вдаль, а затем снова склонялся над письмом.
Он писал о том, что рабочие, крестьяне и солдаты должны взять в свои руки государственную власть, о том, что партия большевиков должна разъяснить им эту задачу.
Где-то вверху, на сосне, застучал дятел. Вдали над озером, нагретый солнцем, дрожал воздух. Набежавший ветер шевельнул листы бумаги. Ленин придержал их левой рукой и глубоко задумался…
На всю жизнь запомнил Ершов Владимира Ильича именно таким: высокий, мудрый лоб над глядящими вдаль глазами и под рукой шевелящиеся от ветра, словно живые листки письма к Сталину…
Большевики готовятся к восстанию
О том, что VI съезд партии большевиков уже собрался, открылся и работает, знали в Петрограде очень многие.
Но место, где заседал съезд, было известно далеко не всем. Преследования и террор вынудили большевиков проводить свой съезд нелегально.
В рабочих кварталах, на заводах, в солдатских казармах, на кораблях Балтийского флота о съезде говорили с надеждой и гордостью.
Буржуазные газеты, захлебываясь от ярости, требовали, чтобы этот запрещённый большевистский съезд был наконец найден и делегаты его арестованы.
Временное правительство принимало самые энергичные меры: опытные сыщики участвовали в розыске, отряды юнкеров сбились с ног, а VI съезд партии большевиков продолжал работать!
Это уже становилось просто невероятным — во всяком случае, для юнкеров и сыщиков. В городе, где они считали себя полными хозяевами, изо дня в день собиралось почти триста человек, целый съезд, а они никак и нигде не могли его обнаружить. Было точно известно, что съездом руководит Сталин, что со всех сторон России в Петроград съехались делегаты, что среди них виднейшие деятели партии, такие, как Свердлов, Молотов, Орджоникидзе, Дзержинский, Ворошилов. Можно было одним ударом обезглавить большевиков. Но этот удар никак не получался.
В рабочих кварталах открыто подсмеивались над отрядами юнкеров, проводившими одну за другой неудачные облавы, над понурыми, запылёнными и усталыми сыщиками, тщетно пытавшимися что-нибудь выведать. Ничего у них не выходило: съезд, по указанию товарища Сталина, заседал в рабочих районах, а тут весь народ бережно охранял делегатов от юнкеров и сыщиков.
В один из дней работы съезда произошла вот какая история.
Рабочие приметили, что юнкера совершали неожиданные налёты на все большие дома, где мог бы, по их мнению, заседать съезд. Вооружённые юнкера проносились по улицам в грузовых автомобилях, окружали намеченный дом и производили обыск. Многие рабочие сами точно не знали, где именно проходит съезд, но на всякий случай принимали свои меры. И вот как-то юнкера решили произвести неожиданный налёт на один большой дом на Выборгской стороне. Погрузились они на свои машины и понеслись. Домчались до нужной улицы и… остановились, потому что мостовая оказалась разобранной. Никак по ней не проехать. Сбоку стоял столбик с плакатом: «Ремонт мостовой, объезд вправо». Поехали юнкера направо, кружили, кружили и наконец доехали до той же улицы с другой стороны, а там поперёк дороги лежала гора брёвен — тоже никак не проехать. Юнкера подняли крик: «Что такое? Что случилось? Немедленно убрать!» А им какой-то прохожий-старичок спокойно объяснил:
— Ехал воз с брёвнами, воз развалился, брёвна рассыпались… А убрать некому — у рабочих как раз обеденный перерыв. Нужно же людям пообедать…
Побежали юнкера пешком. Бегут и сами понимают, что если и заседали в том доме большевики, то к их приходу уже никого там не будет.
Так и оказалось на самом деле. Никаких большевиков в доме они не нашли, со злости арестовали старичка-прохожего и посадили в тюрьму.
Временное правительство и меньшевики убедились, что съезд арестовать не так-то просто.
Осталась у них последняя надежда, что на самом съезде, воспользовавшись отсутствием Ленина, кое-кто сумеет помешать Сталину. Эти «кое-кто» были соглашатели. Так называли тех, кто призывал не к решительной борьбе с буржуазией и меньшевиками, а к соглашению с ними.
Соглашатели боялись, что съезд призовёт рабочих, солдат и крестьян восстать против Временного правительства и взять власть в свои руки. Боялись этого соглашатели и решили всячески мешать Сталину.
VI съезд партии большевиков заседал в этот день в небольшом школьном зале.
В углу стоял глобус, закрытый на время летних каникул серым чехлом. На стенах висели портреты Пушкина, Некрасова, Белинского.
Стульев и скамеек на всех делегатов не хватало, и некоторые сидели на партах. Трибуны для ораторов не было. Товарищ Сталин делал доклад, стоя за столом президиума.
С напряжённым вниманием слушали делегаты Сталина, зная, что после этого доклада им предстоит решить судьбу Родины, судьбу миллионов людей. С неопровержимой ясностью доказывал Сталин необходимость вооружённого восстания. Пламенную веру в силы народа и партии он сочетал в своём докладе с
