Рассказы о великих днях - Мануэль Владимирович Большинцов

— Эй, борода, — окликнул его Ершов, — хватит воду в ступе молоть! Отдохни маленько!

Солдаты громко рассмеялись. Меньшевик ошалело поглядел на появившегося рядом Ершова и закричал:

— Я протестую!.. Я протестую от имени всего собрания!

— А вот мы сейчас спросим у собрания, — спокойно отвечал Ершов и обратился к солдатам — Товарищи фронтовики! Вот уже два часа кряду меньшевики забивают вам головы и никому не дают слова сказать… Я прошу всего пять минут.

— Говори, товарищ, говори! — послышалось со всех сторон.

Фронтовикам сразу понравился этот весёлый, решительный солдат.

— Случилось как-то раз, — просто, совсем не по-ораторски, начал Ершов, — во время подготовки демонстрации против войны в одном полку тоже зашёл спор — выступать с оружием или без оружия? Митинговали, кричали и, не зная, как быть, решили позвонить по телефону в газету «Правда», товарищу Сталину…

При имени Сталина по гаражу прокатился гул. Фронтовики прониклись теперь окончательным доверием к незнакомому солдату. А он продолжал:

— Позвонили в «Правду». Попросили к телефону товарища Сталина и спрашивают у него:

«Будьте добры, товарищ Сталин, скажите, как нам быть? Выступать на демонстрацию с оружием или без оружия?»

В огромном гараже стало удивительно тихо. Даже меньшевики перестали шушукаться.

— Бывает иногда такая обстановка, — значительно произнёс Ершов, — когда на простой вопрос не так просто ответить… В те дни, так же, впрочем, как и теперь, враги народа готовы были придраться к любому поводу, к любому слову наших вождей, чтобы разгромить рабочие организации и закрыть газету «Правда». А в тот самый момент, когда солдатские делегаты позвонили товарищу Сталину, в редакции вертелся кто-то из соглашателей… Понятно вам теперь, какая была обстановка? — хитро поглядев на солдат, спросил Ершов.

— Понятно! — закричали солдаты. — Говори дальше… Что ответил Сталин?

А Ершов, словно не замечая достигшего предела нетерпения, неторопливо продолжал:

— Товарищ Сталин выслушал солдатский вопрос и говорит: «Вы спрашиваете, как быть?

Так вот слушайте. Мы, работники печати, всегда держим перо при себе наготове… Так и передайте товарищам».

Ершов замолчал. Несколько секунд царила тишина. Затем она разорвалась громом аплодисментов и криками:

— Правильно! Всё понятно!.. Выступать с оружием!..

— К оружию, товарищи!

— К оружию!..

И одни солдаты бросились разбирать стоящие в козлах винтовки, другие тащили пулемёты и ленты к ним, третьи заводили броневики.

Загудели моторы, распахнулись ворота гаража, и грозные боевые машины выехали на улицу.

Великое зарево

Стой! Кто идёт? Куда?

— В Смольный. Красная гвардия Путиловского завода.

— В Смольный. Матросы с крейсера «Аврора».

— Солдаты-пулемётчики.

— Проходите, товарищи!

На перекрёстках тёмных улиц стояли дозоры охраняя подступы к боевому штабу революции.

На площади перед Смольным горели костры; прибывавшим отрядам раздавалось оружие. Подъезжали грузовые машины; на их крыльях, выставив вперёд винтовки, лежали матросы.

— Командиры отрядов, ко мне! — закричал человек в кавалерийской шинели.

К нему сбежались командиры, и он повёл их в Смольный. По длинным коридорам двумя потоками — к штабу и от штаба — двигались вооружённые люди, спешили связные с приказами и донесениями.

Командиры вошли в большую комнату. У стола, на котором лежала карта города, стояли Ленин и Сталин.

Ленин, указывая по карте, говорил:

— Распределить силы и занять все важные пункты… Вокзалы, почту, телеграф…

Командиры стояли не шевелясь, боясь пропустить хотя бы одно ленинское слово.

— Арестовать Временное правительство, — продолжал Ленин, — арестовать, не теряя ни одной минуты! Погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к центру города!

Здесь же, в другом конце комнаты, матрос-телефонист, припав к трубке полевого телефона, передавал приказы:

— Первому батальону занять указанную позицию и ждать сигнала!.. Кронштадт! Ты меня слышишь, Кронштадт?..

Командирам первых пролетарских отрядов выдали мандаты с подписью Ленина и Сталина.

Ленин говорил матросу с «Авроры»:

— Надо окружить Александринку, занять Петропавловку во что бы то ни стало.

— Есть! — коротко ответил матрос.

Товарищ Сталин объяснял боевое задание другим командирам:

— Вы, товарищи, захватите мосты у Зимнего, захватите и удержите их.

— Захватить и удержать! — повторили приказ командиры и быстро направились к своим отрядам — выполнять задание штаба революции.

— А вы, товарищ, берите отряд и идите на телефонную станцию…

— Обязательно займите её, — добавил Владимир Ильич. — Действуйте решительней.

— Буду действовать решительно! — от всей души вырвалось у молодого рабочего, командира Красной гвардии.

Один за другим получали задание и уходили командиры, а тем, кому предстояла особенно трудная боевая работа, Ленин говорил:

— Помните, товарищи: решается судьба революции.

И Сталин провожал их мужественными словами:

— Носите с достоинством звание командиров революции.

Уходили с площади в темноту отряды. Стараясь ничем не нарушить чуткой тишины, они окружали Зимний дворец, ждали сигнала к решающему штурму.

Под аркой дома, находящегося неподалёку от Зимнего, стоял отряд Красной гвардии. Им командовал солдат Ершов. В эту ночь его боевые друзья были вместе с ним: Панасюк, Георгий и Светлана Авдеева.

И вот, потрясая неожиданностью и могучей силой, грянул залп.

Багровый отблеск озарил улицы, воды Невы и стальной крейсер, открывший смертельный огонь по старому