Астрид Линдгрен - Пиппи Длинныйчулок
Когда они напились, Пиппи сбросила кофейные чашки на лужайку.
— Хочу посмотреть, прочный ли нынче фарфор, — сказала она.
Одна чашка и три блюдца на удивление выдержали испытание. А у кофейника отбился только носик.
Вдруг Пиппи ни с того ни с сего стала карабкаться еще выше на дерево.
— Нет, вы видали что-нибудь подобное! — внезапно вскричала она. — Дерево-то с дуплом!
Прямо в стволе зияла огромная дыра, скрытая листвой от взглядов детей.
— Ой, нельзя ли мне тоже влезть наверх и посмотреть? — попросил Томми. Но ответа не последовало. — Пиппи, где ты? — обеспокоенно закричал он.
И тут они услыхали голос Пиппи, но не сверху, а откуда-то снизу. Казалось, словно голос ее доносился из преисподней.
— Я — внутри дерева. В нем дупло до самой земли. Если смотреть в узенькую щелочку, можно увидеть в траве кофейник.
— Ой, как же ты поднимешься наверх?! — закричала Анника.
— Я никогда не поднимусь наверх, — сказала Пиппи. — Я останусь здесь до тех пор, пока не выйду на пенсию. А вы будете бросать мне сверху через дупло еду. Пять-шесть раз в день.
Анника заплакала.
— Зачем печаль, зачем страданья! — сказала Пиппи. — Спускайтесь лучше вниз, и мы сможем поиграть в узников, которые томятся в темнице.
— Ни за что в жизни, — заявила Анника.
На всякий случай она совсем спустилась вниз с дерева.
— Анника, я вижу тебя в щелочку! — закричала Пиппи. — Не наткнись случайно на кофейник! Это — старый почтенный кофейник, который никогда не делал никому зла! Он ведь не отвечает за то, что у него нет больше носика!
Анника подошла к древесному стволу и через маленькую щелочку увидела самый-самый кончик указательного пальца Пиппи. Это ее немного утешило, но она по-прежнему беспокоилась.
— Пиппи, ты в самом деле не можешь подняться наверх? — спросила она.
Указательный палец Пиппи исчез, и не прошло и минуты, как ее личико высунулось из дупла на верхушке дерева.
— Может, и поднимусь, если хорошенько попытаюсь, — сказала она, разводя руками листву.
— Раз так легко подняться наверх, — сказал Томми, все еще сидевший на верхушке дерева, — я тоже хочу спуститься вниз в дупло и чуточку потомиться в темнице.
— Ну, ладно! — сказала Пиппи. — Я думаю, мы принесем лестницу.
Выбравшись из дупла, она быстро и ловко съехала вниз на землю. Потом побежала за лестницей, с трудом втащила ее на дерево и сунула в дупло.
Томми ужасно хотелось оказаться в дупле. Спуститься туда было чрезвычайно трудно, но Томми был храбрый мальчик. Он не боялся забраться в темный древесный ствол. Анника увидела, как он исчез, и испугалась: а вдруг она его больше не увидит? Она попыталась заглянуть в щелочку.
— Анника! — услышала она голос Томми. — Ты не поверишь, до чего же здесь здорово! Ты должна тоже спуститься сюда. Здесь ни капельки не опасно, раз можно спуститься вниз по лестнице. Если хоть раз спустишься сюда, тебе больше никогда ничего другого не захочется.
— Правда? — спросила Анника.
— Честное слово, — заверил ее Томми.
Тогда Анника, дрожа от страха, снова влезла на дерево, а Пиппи помогла ей преодолеть последний трудный подъем. Однако, увидев, как темно в дупле, Анника отпрянула назад. Но Пиппи держала ее за руку и все время подбадривала.
— Не бойся, Анника, — услышала она снизу голос Томми. — Теперь я вижу уже твои ноги, и, если свалишься вниз, я тебя подхвачу.
Но Анника не свалилась, а благополучно спустилась вниз к Томми. А мгновение спустя следом за ней спустилась Пиппи.
— Ну что? Верно, здесь здорово? — произнес Томми.
И Аннике пришлось признать, что в самом деле в дупле было здорово и вовсе не так темно, как она думала, потому что в щелочку проникал луч света. Анника подошла к щелочке и проверила, виден ли кофейник на траве. Оказалось, что виден.
— Это будет наше тайное убежище, — объявил Томми. — Никто не должен знать о нем. А если кто-нибудь станет нас искать, мы сможем увидеть этих людей в щелочку. То-то мы над ними посмеемся.
— Мы можем найти маленькую щепку, высунуть ее в щелочку и пощекотать их, — сказала Пиппи. — Тогда они решат, что здесь водится привидение.
От одной мысли об этом дети так развеселились, что стали обниматься. И тут вдруг они услыхали звуки гонга — гонг-гонг, — которые звали домой к обеду Томми с Анникой.
— Вот обида! — сказал Томми. — Нам пора идти домой. Но мы придем сюда завтра, как только вернемся из школы.
— Приходите, пожалуйста! — сказала Пиппи.
И они поднялись по лесенке, сначала Пиппи, затем Анника, а последним Томми. Потом они спустились вниз с дерева, сначала Пиппи, потом Анника, а последним Томми…
Пиппи устраивает пикник
— Сегодня, Пиппи, мы не пойдем в школу, — сказал Томми, — у нас санитарный день.
— Ха! — воскликнула Пиппи. — Опять несправедливость! У меня-то точно никакого санитарного дня нет, хотя он мне нужен до зарезу. Поглядите хотя бы на кухонный пол! Но вообще-то, — добавила она, — если хорошенько подумать, я могу драить пол даже и без санитарного дня. И я думаю сделать это сегодня — есть у меня санитарный день или нет. Хотела бы я видеть того, кто мне помешает этим заняться! Садитесь на кухонный стол, чтобы не болтаться у меня под ногами.
Томми и Анника послушно залезли на стол, и туда прыгнул также господин Нильссон, который улегся спать на колени к Аннике.
Пиппи нагрела большой котел воды, который затем без малейших колебаний вылила на пол кухни, не пользуясь никакими кувшинами или кружками. Потом сняла свои огромные туфли и аккуратно положила их в хлебницу. Потом крепко привязала две щетки для мытья полов к своим босым ногам и покатила словно на коньках по всему полу, да так, что он заходил ходуном, когда она разгоняла воду.
— Вот бы мне стать принцессой конькобежного спорта, — сказала Пиппи, задрав одну ногу вверх так, что щетка для мытья пола на ее левой ноге отбила кусочек абажура лампы, висевшей на потолке.
— По крайней мере, грации и очарования мне не занимать, — продолжала она и ловко перепрыгнула через стул, стоявший у нее на дороге.
— Ну, вот так! Теперь, верно, уже чисто, — сказала она, снимая с ног щетки.
— А ты не будешь вытирать пол досуха? — удивилась Анника.
— Не-а, пусть его высушит солнце, — ответила Пиппи. — Я думаю, он не простудится, теперь важно, чтобы по нему ходили.
Томми и Анника слезли со стола и как можно осторожнее прошли по полу, чтобы не замочить одежду.
В саду на ярко-голубом небе сияло солнце. Стоял такой лучезарный сентябрьский день, когда очень хочется пойти в лес. Пиппи пришла в голову новая идея.
— А что, если нам взять с собой господина Нильссона и отправиться на небольшой пикник?
— Да! Да! Давайте пойдем! — закричали Томми и Анника.
— Бегите домой и попросите разрешения у вашей мамы. А я покуда соберу нам еду.
Томми и Анника решили, что это здорово придумано. Они помчались домой и совсем скоро вернулись обратно. Пиппи уже стояла у калитки с господином Нильссоном на плече. В одной руке у нее был дорожный посох, а в другой — большая корзинка.
Дети прошли сначала немного по проселочной дороге, а затем свернули на огороженный выгон, где между березами и зарослями орешника змеилась узкая и заманчивая пешеходная тропка. Мало-помалу они добрались до калитки, а за ней раскинулось еще более живописное огороженное пастбище. Однако калитку перегородила корова, и, похоже, она вовсе не торопилась убраться. Анника стала кричать на нее, а Томми смело вышел вперед и попытался прогнать корову, но она и с места не двинулась, а только таращила на детей свои огромные коровьи глаза. Чтобы положить этому конец, Пиппи поставила корзинку на землю, подошла к калитке, подняла корову и отнесла ее в сторону. Корова тут же исчезла в зарослях орешника.
— Подумать только, какими упрямыми могут быть коровы, ну прямо как быки, — сказала Пиппи, перепрыгнув через изгородь. — А к чему это приведет? К тому, ясное дело, что быки станут коровистыми. В самом деле! Даже думать об этом жутко!
— Какое красивое, ну просто мировое пастбище! — восторженно закричала Анника, взбираясь на каждый камень, какой только попадался ей на пути.
Томми взял с собой кинжал, подарок Пиппи, и вырезал палки и себе, и Аннике. Он чуточку порезал себе большой палец, но не придал этому значения.
— Может, собрать немного грибов? — предложила Пиппи и обломала красивый красный мухомор. — Интересно, можно ли его есть? — продолжала она. — Во всяком случае, насколько мне известно, пить его нельзя, а значит, ничего не остается, как только его есть. Может, это и ничего! И сойдет!
Откусив большой кусок гриба, она проглотила его.
— Сошло! — восторженно воскликнула она. — Да, да, ну а остаток мы поджарим в другой раз, — сказала она, подбросив гриб высоко-высоко, чуть ли не до верхушек деревьев.
