Елена Усачева - Счастье понарошку
– Тупые, – бросила ему Юлька.
– Он сказал, что все еще любит меня, – шептала Маша, утопая в стакане с чаем.
Ее заклинило на нескольких вопросах, которые она раз за разом задавала то Юльке, то маме, то папе. Зачем он так поступил? Он плохой? Почему он врал? Зачем звонит? Он же сказал, что любит! Что теперь делать?
На последнем вопросе ее, как пластинку, заедало окончательно. Она могла гонять его в голове, ронять на случайного слушателя и все равно не знать ответа.
– Понимаешь, он мой! Только мой! – жарко шептала она Юльке после уроков.
– Конечно, твой! – Юлька листала журнал, на каждую страницу кивая головой. – И еще той, второй.
– Он сам говорил, что свободен. Так почему же он не уходит?
– А куда он пойдет? К тебе в квартиру, что ли?
– Если любит! Неужели так сложно сказать той – все?
– Наверное, сложно.
– А если сложно, зачем он сейчас звонит?
– Любит. – Журнал закончился. Юлька взяла другой.
– Но если любит, почему он с той?
– Деваться некуда. – Юлька теряла терпение.
– Как это некуда? Сам говорил, что он свободен. Мы все свободны в своих желаниях, в своих поступках. Нас никто и ничем не может ограничить.
Это был замкнутый круг, из которого не получалось выпрыгнуть. Вопросы кружились, и как в дурном лото все время выпадали одни и те же числа.
«Ты, как маленькая, игрушек много, но тебе нужна именно та, что у другой девочки», – писала Юлька в чате.
«Олег Хабаров», – выводила она в тетрадках. – «Хабаров Олег». А вокруг стрелочки и спирали. Спирали и стрелочки.
Страшно хотелось видеть Олега. Ночами она жаловалась его призраку, что постоянно болит голова, что устала, что не может одна. И вот однажды, когда ночь готова была уже взорвать Машу, она отправила Олегу эсэмэску: «Скучаю». В испуге выключила телефон. Долго гладила его, клала под подушку. Утром не сразу вспомнила, что ждет ответа. И он тут же прилетел, стоило сотовому найти связь.
«Я тоже. Позволь мне увидеть тебя».
Знакомо забилось сердце. Да, да, конечно!
– Не смей с ним встречаться, – отрезала Юлька. – Расставаться надо раз и навсегда.
– Но мне без него плохо.
– Зато ему без тебя хорошо.
– С чего ты взяла?
– Ты тут две недели слезы льешь, а он со своей по зоопаркам гуляет.
– А если он ее бросил?
– С чего вдруг?
Юлька становилась противной и въедливой. Она словно специально все говорила и делала назло.
– Ты откуда знаешь? – бесилась Маша.
Как только они договорились с Олегом о встрече, апатию со Степановой как рукой сняло. Она знала только одно – ни о чем нельзя говорить родителям. Ни в коем случае. Помешают. Запретят. Запрут дома.
– Никуда он от нее не денется. Думаешь, весело жить и знать, что человек из-за тебя покончил с собой?
– Это все лажа, – наполнялась злобой и решимостью Маша. – Он просто боится сказать. И никакая это не любовь, а всего-навсего привычка. Ты посмотри на народ! Каждая девчонка кичится, что у нее есть парень. А если его нет? Она неполноценная, что ли?
– Конечно, неполноценная, – не особенно вдаваясь в вопрос, а тем более в свой ответ, буркнула Юлька. На автомате. Для нее все было очевидно.
– А вот и нет! – обрадовалась Маша. – Просто так принято. В пятнадцать уже надо иметь парня. Кому надо?
– Это ты сейчас о ком? – тихо переспросила Юля. Смотрела она исподлобья. Нехорошо смотрела. И дышала тяжело. Но Машу было не остановить.
– Почему мы кричим, что свободны, но при этом легко соглашаемся делать так, как все?
– Я спрашиваю – о ком ты?
– Да посмотри на себя! – скоростным поездом неслась вперед Маша. – Сдался тебе Максимов? Все знают, что он больной своими игрушками на всю голову. Но ты же настойчиво лезла к нему, потому что тебе нужен был парень. Чтобы было про кого сказать «мой».
– Это все? – Юля отложила журнал.
– Надо быть совсем, совсем свободным от всего! От устоявшихся норм, от чужих слов. Надо делать то, что хочется. А я хочу видеть Олега. И он хочет меня видеть. И нам ничего не мешает это сделать. Ничего.
– Иди отсюда!
Маша была в такой эйфории от сказанного, что и не подумала обижаться.
– Ты сама скоро поймешь, что я права.
– Убирайся! И больше ко мне не подходи!
– Это все привычка! – говорила Маша уже в коридоре. – Люди живут и действуют по привычке, потому что так удобно, потому что так делают все. Олег прав. Никто никому не принадлежит. Каждый волен в своих поступках. Понимаешь?
– Сволочь ты, Степанова, – выдохнула Юлька. – И дура. Как на каток сходила, так совсем свои мозги заморозила.
Маша снова не обиделась. Окрыленная своей идеей, она бежала по улице, чувствуя, что мир вокруг прекрасен, что она, как истинный Демиург, в силах повелевать мирами, вершить судьбы вселенных. Все, и правда, зависело от нее. И что она плакала? Олег давно сделал выбор – он хочет быть с ней. И если ему не хватает сил все рассказать Алисе, Маша сама это сделает. Приедет к нему в город, разыщет ее и все объяснит. Алиса не имеет права держать Олега, если его счастье с Машей. Если он сам хочет быть с ней.
Они встретились на бульваре. Несколько секунд Маша испуганно смотрела на Олега, все пытаясь заметить страшные изменения. Но он был все такой же. Робкая улыбка, добрые глаза, челка падает на лоб. Знакомая куртка, знакомая спортивная сумка через плечо.
– Клево выглядишь! – знакомо вскинул он руку.
И она бросилась к нему, обняла, ткнулась лбом в грудь. Снова почувствовала, какой он сильный, какие у него крепкие руки, как он невероятно целуется.
– Я так рад, что ты все поняла, – шептал он.
А Маша жмурилась и все твердила и твердила про себя: «Мой. Только мой. Никому не отдам».
В тот день они много обнимались и целовались. Маша плавилась в сильных руках Олега. Она не понимала, что происходит. Почему внутри у нее так жарко. Почему кружится голова. Что за бабочки поселились у нее под кожей.
Уговорила проводить Олега на вокзал. Олег согласился.
– Но только на метро. Что тебе делать на грязном вокзале?
И снова звонил телефон, приходили эсэмэски. По переносице била горечь обиды. Крепилась. Ничего. Скоро все будет по-другому.
Всю дорогу в метро Маша выспрашивала у Олега его институтское расписание, устает ли он мотаться на электричках, на какой обычно ездит.
Напоследок Олег ее снова поцеловал. Маша с трудом сдерживала улыбку. Победа! Ее впереди ждала победа.
Он прощально махнул рукой и пошел к эскалатору. Маша пропустила мимо себя толпу и пристроилась в хвост. Бегущие ступеньки вывели ее на широкую площадку. Черная куртка, спортивная сумка – вместе со всеми Олег прошел турникет и повернул к лестнице налево. «Уважаемые пассажиры! Электричка до станции Петушки отправляется из шестого тупика».
Толкотня, непривычные запахи и звуки – все это заставляло Машу идти быстрее, неминуемо сокращая расстояние до Олега.
Прежде чем повернуть на лестницу к платформе, Олег обернулся. Наверное, Маша слишком пристально смотрела ему в спину, он почувствовал взгляд. Степанова шарахнулась, сбила с ног старушку, чуть не рухнула в объятия неопрятного мужчины.
Отбившись от неправильно понявшего ее бомжа, Маша на цыпочках пробежала по ступенькам. Электричка уже стояла. На секунду Степанова испугалась, что Олег сел и ей теперь придется искать его по вагонам. Но нет – черная куртка, спортивная сумка – он шел к голове состава. Обернулся. Маша упала в распахнутые двери, замерла в тамбуре. Все так же на цыпочках прошла один вагон, второй. Присела на краешек скамьи, готовая в любую секунду сорваться и убежать. Когда поезд тронулся, у нее все внутри оборвалось. Пути назад нет, все предрешено. Даже пришедшие контролеры не испугали.
– Я не успела купить билет, – пискнула Маша. И вид у нее был, наверное, такой испуганный, что ей ничего не стали говорить. Выбили чек, взяли деньги.
От волнения чуть не проехала нужную станцию. До последнего, пока не зашипели двери, выглядывала, выискивая нужную пару.
Олег вышел, и к нему огромными скачками понеслась большая собака. Овчарка, черная и лохматая. Маша чуть не вскрикнула – успела представить страшное: как псина бросается на Олега, как валит его, как кусает.
Но ничего этого не произошло. Собака добежала до Олега и, подчиняясь приказу, закрутилась рядом, заскулила, приседая около его ног. Олег подхватил поводок.
Маша перевела дух, забывшись, сделала несколько шагов вперед.
К Олегу подошла девушка. Высокая, черноволосая, в черной шапочке, с тяжелым черным макияжем, в черной куртке и штанах, в черных армейских ботинках. Полная противоположность Маше. И вновь заскакали мысли – девушка ошиблась, или подошла спросить время, или увидела старого знакомого, или… Но все это было не то. Потому что к Олегу подошла Алиса.
Олег не стал ни обниматься, ни целовать подругу. Он потрепал девушку по плечу, перехватил удобней поводок. И они пошли с платформы.
За спиной схлопнулись двери. Маша вздрогнула, только сейчас приходя в себя от удивления.
